Крыши Тегерана - Махбод Сераджи

За этим вопросом обычно следует мертвая тишина.

— Будь глупость мерилом величия, вы были бы самыми великими людьми на свете, — язвит он.

В конце каждого урока господин Бана спрашивает, есть ли у кого-то вопросы. Если задашь вопрос, он станет размахивать у тебя перед лицом линейкой и говорить, что глупо задавать глупый вопрос.

— Ответ на странице восемьдесят восемь. Посмотри сам, болван! — вопит он.

Если вопросов нет, господин Бана говорит нечто вроде:

— Так вы знаете все, что можно? Что ж, проверим.

Он указывает на какого-нибудь бедолагу, задает трудный вопрос и устраивает ученику хорошую взбучку.

Я знаю, что такое быть в немилости у господина Бана. На прошлогоднем экзамене после первого триместра я решил одну задачку двумя разными способами. Господин Бана не одобрил ни один из них, хотя оба решения были правильными. Он обвинил меня в жульничестве и поставил двойку. Я пошел к нашему директору господину Язди с просьбой о помощи.

— Что ты от меня хочешь? — спросил господин Язди.

— Я хочу знать, почему меня наказали за решение задачки двумя одинаково правильными способами.

— Господин Бана — твой учитель. Если он говорит, что ты сжульничал, значит, так оно и есть. Я ничего не могу с этим поделать.

— Но где доказательство? — спрашиваю я.

— Господин Бана — учитель. Он не нуждается в доказательствах. Для меня вполне достаточно его подозрения.

В конце концов я получил двойку за первый экзамен. Я рассказал отцу всю историю. Он сказал, что я должен доказать неправоту господина Бана и господина Язди, отлично сдав следующие два экзамена. Потом он пойдет в школу, чтобы уговорить их изменить оценку за первый триместр. Я чувствовал себя обиженным и ущемленным. «Все в этой чертовой стране воняет, — жаловался я Ахмеду. — Как я рад, что скоро поеду в Соединенные Штаты, где самые дисциплинированные люди на свете мыслят логически и не обвиняют невинных людей в поступках, которые они не совершали».

Сейчас я смотрю на господина Бана и благодарю Господа за то, что среди моих родственников нет учителей.

В отличие от господина Моради наш учитель Закона Божьего господин Горджи — он преподает еще и грамматику — пренебрежительно относится к Западу, в особенности к Соединенным Штатам. Господин Горджи — большой толстый мужчина, его шумное и невоспитанное поведение сильно меня раздражает. Его лицо кажется неумытым из-за бороды, которую он никогда не сбривает, но и не отпускает более чем на несколько сантиметров. Он всегда носит светло-коричневый костюм, подходящий к нечищеным, стоптанным ботинкам. Воротничок белой рубашки, застегнутой до самого верха, имеет желтоватый оттенок. Господин Горджи никогда не улыбается, но когда говорит, видны его желтые зубы. Ахмед утверждает, что под взглядом господина Горджи чувствует себя виноватым, словно его поймали за чисткой банана. При этих словах Ахмед подмигивает, чтобы я понял шутку. Ахмед слышал, будто господин Горджи разбогател на том, что ссужает деньги беднякам под большие проценты. «Он мошенник, — говорит Ахмед. — Если следовать его версии ислама, получишь билет в ад, в одну сторону».

Иногда господин Горджи проводит незапланированные контрольные.

— Контрольная может состояться в любой день, — говорит он. — Я делаю этого для вашего блага, потому что вы, как студенты, должны быть всегда готовы к проверке.

Тем не менее мне кажется, господин Горджи чересчур ленив, чтобы что-то планировать. В конце концов, по словам отца, мы стихийная нация; мы делаем все спонтанно.

Господин Горджи выбирает из учебника самые сложные слова и три раза произносит каждое. Наверное, он думает, что первые два раза мы не слышим. В написании этих слов легко ошибиться, потому что звуки вроде «г», «с» и «т» пишутся различными способами. Большинство слов из этих диктантов мы прошли на предыдущем уроке. Тем не менее в контрольной попадаются новые слова — это помогает отделить хороших учеников от средних. Написать правильно — еще не гарантия успеха. Господин Горджи оценивает и наши почерки. При безукоризненной орфографии, если ему не понравится почерк, ты можешь потерять несколько баллов. Господин Горджи не поставит тебе двадцать, высшую оценку, даже если ты не ошибся в написании и имеешь самый лучший в мире почерк.

— Девятнадцать — самое большее, что вы можете получить. Двадцать — оценка Господа. Он — единственное совершенное существо в мире, — говорит он, целуя четки.

Если мы неправильно напишем слово, он заставляет писать его в тетради четыреста раз. Иногда он выкликает кого-то по фамилии и вызывает к доске, а остальные смотрят. Он диктует слово три раза, а потом переходит к следующему, независимо оттого, успел ли ученик написать предыдущее. Каждое задание оценивается по двадцатибалльной шкале. Проходной балл — десять. Даже при оценке от десяти до четырнадцати можно схлопотать пару затрещин и услышать ругань в свой адрес:

— Глупый осел, ленивая корова, бешеный пес — ты никогда ничего не добьешься! Попроси я тебя написать самое трудное женское имя, ты сделал бы это во сне, но ты не в состоянии написать слова, которые помогут тебе стать человеком. Это потому, что все вы думаете о девчонках, девчонках и девчонках. Вам не терпится дождаться конца занятий, чтобы помчаться в ближайшую женскую школу и изображать из себя крутых парней. Так опускай-ка свой толстый зад и напиши каждое слово четыреста раз. И предупреждаю тебя — следи за почерком.

Господин Горджи любит обижать нас, обзывая именами животных. Наш прошлогодний преподаватель культуры речи, молодой студент университета, направленный в школу властями, говорил, что невежливо обзывать человека «коровой», желая оскорбить. Он говорил, что в Индии миллионы людей поклоняются коровам и что мы должны уважать религиозные верования других, даже если нам они кажутся глупыми! Каждую неделю он, бывало, задавал нам новую тему, а потом собирал листки и внимательно прочитывал. На его уроках никто не получал больше четырнадцати, он с гордостью считал себя строгим учителем. Один раз он попросил нас написать сочинение на тему «Блага технологии». Он вызвал Ахмеда прочитать перед классом свой текст. Ахмед писал, что вопреки утверждению господина Бана считает технологию, а не геометрию матерью всех наук и жаждет припасть к большим грудям матери-технологии и высосать из них молоко знаний все до капли.

Учитель завопил:

— Прекрати, прекрати!

Он обозвал Ахмеда именами всех животных, кроме коровы, и выгнал из класса. В прошлом году учителя застукали в туалете со спущенными штанами, а перед ним стоял, согнувшись, пятнадцатилетний парнишка. Учителя немедленно перевели в школу другого района. В тот день господин Горджи сказал нам, что гомосексуализм бывает из-за недостатка веры.

— Если вы верите в Бога, то не захотите заниматься анальным сексом.

Господин Моради сказал, что гомосексуализм происходит из-за недостатка дисциплины и несоблюдения правила, запрещающего мужчине домогаться других мужчин. Он был уверен, что в Америке нет гомосексуалистов, потому что американцы — самые дисциплинированные люди во вселенной.