Рыжая на откуп - Рин Рууд

— Нет, третью сверху, — отзывается Карн с другой стороны.

Из вредности пролистываю вниз и выбираю книгу наугад. Обложка с томной барышней обещает легкое и незатейливое чтиво, которое сейчас не будет лишним. Только вот простую официантку на третьей странице соблазняет в подсобном помещении коварный миллионер. Когда героиню властный и очень загадочный доминант прижимает к стене и задирает юбку, выключаю в легком смущении смартфон и не мигая гляжу перед собой.

— Эй, — ворчит Карн, — там самое интересное началось.

— Да, мы должны узнать, чем все закончилось, — недовольно шепчет Агатес.

— Все будет хорошо, — хрипло отвечаю я, понимая, что коварное чтиво меня не просто смутило, а предательски возбудило.

— Дай, — Карн бессовестно вырывает из моих рук телефон. — Очень уж напряженный момент.

Сорваться и убежать? Но тогда я покажу, что я слабая и впечатлительная барышня, которую не на шутку взбудоражили буковки. Карн кашляет, прочищая горло, и к моему большому негодованию зачитывает пикантный момент с задранной юбкой вслух. Трусики у героини — кружевные и мокрые, а пальцы у властного негодяя — ловкие и шаловливые.

— Надеюсь, он помыл рук перед тем, как лезть в трусы, — едва слышно говорю и нервно кусаю губы.

— Ценное замечание, — глухо отвечает Агатес. — Вот у меня руки вымыты.

Молча поворачиваю лицо к Колдуну, и мы смотрим друг другу в глаза. К чему эта провокация с чистыми руками? Трусы у меня, как у главной героини мокрые насквозь, пусть я и не скромная официантка, а Агатес не властный миллионер. Едва могу мыслить здраво под прожигающим до угольков взглядом.

— Она выгибается в спине, — с чувством и хрипотцой говорит Карн, — и умоляет не останавливаться.

Почему бедной и несчастной официантке можно наслаждаться ласками, а мне нельзя? Эта мысль лопается в мозгу натянутой струной, и я со стоном запускаю руку под юбку, вглядываясь в глаза Колдуна. Несколько круговых движений напряженными пальчиками по зудящему и налитому кровью клитору, и выгибаюсь в пояснице, с глухим возгласом прикрыв глаза. Наслаждение, подогреваемое двумя возбужденными гостями, между которых я оказалась зажата, острое, как игла, что проходит через макушку к пальцам на ступнях.

— Так вот почему девочки любят такие книги, — горячий шепот Карна обжигает шею.

Мягко, но уверенно отталкиваю от себя лицо похотливого Божества и отвечаю:

— Напоминаю, я готова только по любви.

— А ничего, что ты сейчас… — возмущенно и обескураженно отзывается Агатес.

— Нет, — невозмутимо оправляю подол. — Имею полное право пошалить пальцами. То, что вы тут оказались — небольшое недоразумение.

— В таком случае и мы тоже вольны порукоблудить, так? — Карн надменно вскидывает бровь.

— Кто я такая, чтобы запрещать вам маленькие радости? — выхватываю телефон из рук Карна. — Свободны, вы мне мешаете.

Пролистываю книгу на несколько страниц в поисках пикантных сцен и тихо зачитываю вслух, как героиня ласкает губами и языком мужскую гордость миллионера. Лелею надежду, что гости не выдержат накала страстей и трусливо сбегут на моменте, когда официантка проявляет чудеса и заглатывает внушительный член прямо до яичек, но бесстыдники шуршат ширинками и вываливают эрегированные хозяйства из штанов.

Что же, понижаю голос и сипло продолжаю чтение, смакуя каждое слово и нелепую метафору. Боковым зрением вижу, как Карн и Агатес с сосредоточенными лицами и почти синхронно работают кулаками, но прерывать глупую игру поздно, как бы мне ни было неловко. Воздух вокруг нас сгущается и вибрирует похотью. Властный миллионер с рыком вжимает голову героини в пах и фонтаном кончает, а Колдун и Божество глухо и прерывисто стонут в слабых судорогах и приваливаются ко мне с двух сторон.

Ситуация сложилась абсурдная. Нет, мне не стыдно — недоумеваю, зачем отказала в близости, если по итогу все присутствующие пришли к финишу? Ярко и громко. Запоздало понимаю, что онанизм на глазах других более интимный процесс, чем половой акт. Совершенно нелогично.

— Согласен, Рыжая, — Агатес вытирает руки платком и застегивает ширинку. — Я вообще сюда не за этим пришел.

— Камень я тебе не отдам, — бурчу и прячу телефон от греха подальше под подушку.

— Хорошая цацка, — Карна накрывает ладонью амулет и зевает мне в ухо, смыкая веки.

Дремота укрывает меня теплой и мягкой пеленой, и сквозь сон чувствую, как трепетные вибрации потоком проходят через Божество и вновь возвращаются в амулет под его ладонью. Рядом сердито вздыхает Агатес, разглядывая мое и Карна лица, но не торопится уходить.

Просыпаюсь. Одна. Карн и Агатес в очередной раз сбежали, когда могли бы остаться. Обидно, потому что наше совместное пробуждение было бы немного неловким и романтичным. Ну, мне так думается, я ведь невероятно наивна. Плетусь в ванную комнату, привожу себя в порядок и голодная семеню на кухню. У закрытой двери замираю. Пахнет чем-то очень аппетитным и гремит посуда. Варианта два — вернулась соседка или мальчики решили порадовать меня завтраком. С учащенным сердцебиением открываю дверь и удивленно гляжу на Ноа Первого, который выкладывает из сковороды на тарелку блинчик воздушного омлета.

— Ты как раз вовремя, — юноша придвигает тарелку к краю стола. — Не уверен, что у меня получилось, но я старался.

Сажусь. Рада видеть незваного гостя. Разочарование после пробуждения в одиночестве обратилось в теплую благодарность. Отправляю в рот кусочек ароматного омлета и удивленно и коротко мычу. Вкусно. Сладковатая и воздушная субстанция отдает немного грецкими орехами.

— Пересолил?

— Нет, — проглатываю кусочек и в изумлении прижимаю пальцы к губам. — Это, наверное, самый вкусный омлет в моей жизни.

— Это рецепт одной бабушки, к которой я частенько заглядываю, — юноша кидает сковороду в раковину. — По выходным к ней приезжают внуки, которым она и готовит на завтрак омлет. Каюсь, я подглядел и украл у нее рецепт.

— Я никому не скажу.

— Да, — юноша оглядывается и улыбается, — бабулька немного вредина, даже родным дочерям не говорит рецепта своего фирменного завтрака, хотя те не раз просили раскрыть секрет. Люди такие странные.

— Наверное, будет неприлично спрашивать у тебя рецепт божественного омлета? — проглатываю очередной кусочек и запиваю горячим кофе со сливками.

— Тогда он станет обычным

Ноа моет посуду, и я мысленно удивляюсь его хозяйственности — он тщательно вытирает бортики раковины, проходит чистой тряпочкой по столешницам и в ровный ряд расставляет баночки со специями. Вот бы каждому такого духа-домового, который и накормит и посуду помоет.

— Так, я пожелал тебе доброго утра, — Ноа чмокает меня в лом и шагает к двери.

— Уходишь? — разочарованно смотрю в его спину. — Почему? У тебя какие-то важные дела?