Элина и Орбус - Лера Зима

Мы покинули станцию и очутились на тропе, весьма заброшенной. Вдоль стежки, среди снегов бежала маленькая речушка.  За ней, в дымке проступали очертания железнодорожной насыпи. Небо за нею казалось свинцово-серым без признаков не то что Орбуса, но даже луны и солнца.

– Вот странно! – подумала я. – Вроде не далеко, а как будто в совсем другой мир попала, в другие земли и другие страны.

Чтобы хоть как-то разбавить унылость, попыталась завести разговор.

– Далеко идем? – спросила я.

– Ко мне домой. – ответил Тетрахромбиул.

– А далеко?

– Нет, скоро будем.

– А что это за ручеек? – спросила я, указывая на речку-речушку.

– Это Леба, – ответил Тетрахромбиул.

Промчался, гремя, паровоз с длинным составом.

Я погрузилась в раздумья, что не заметила, как речка исчезла, и мы уже шли городскими проулками. Где-то из окна раздавалась музыка оркестра. Труба, саксофон, барабаны.

И вот опять ты видишь тень,

Да, в эту пору нет рассвета,

Так начиная новый день

Ты снова не найдешь ответа

На тот пылающий вопрос

Где жизнь, где смерть, мечта, расплата,

Где пепел вековечных гроз?

Где боль, отчаянье, утрата,

Вдали от мира светлых душ,

Среди ночей и дней нет места

Тебе, лишь холод зимних стуж

Разбудит музыку оркестра.

Увидишь тень былого сна,

Сквозь боль пробившееся счастье, –

Растает призрак миража,

И вновь почувствуешь ненастье:

Неуловимый блик мечты,

Он лишь в душе твоей томился.

Дух состраданья и любви

В сердцах людей не пробудился,

И ввысь полет твоей души

Ни с кем не сможет повториться,

И то, что чувствовал лишь ты

Ни с кем не сможешь поделиться.

– прочитал стих Тетрахромбиул.

– Ты написал? Красиво! – а я не думала, что такой зловещий Эфтан может быть романтиком.

– Вовсе нет. Тенебриус, которого вы ищите. Мы в прошлом с ним упражнялись в стихосложении. Это творение, конечно, немного не складно, но я не стал ничего менять. К месту. Добро пожаловать! – с этими словами он открыл дверь, и мы вошли в темный коридор подъезда. Снежинки холодом задувало внутрь.

Тяжелая дубовая дверь за нами захлопнулась.

* * *

Черные ритуальные свечи полыхали, отражаясь в старинном зеркале с изящной оправой, пламя колыхалось, и на фитиле, и в отражении. Мы разглядывали схему ритуала и обдумывали про себя – каждый свое.

– Может, чаю? Сколько можно сидеть, поели бы? – разрушила напряженное молчание Зухра, жена и спутница жизни Тетрахромбиула.

– Мы уже перекусили, – возразил Эфтан. – Покорми лучше птицеедов.

– Птицеедов? Интересный выбор домашних питомцев. – подумала я.

* * *

По схеме, которую подготовили Алайнна Темная и Диндра, – объяснял Эфтан, – двенадцать человек вокруг костра, образуют додекагон.

– Разложим Таро. Старомиланская колода Висконти, – не без гордости погладил Тетрахромбиул золоченые массивные карты. Слегка потертые, имеющие несколько антикварный, но при этом благородный вид.

Тетра положил колоду рубашкой вверх, перетасовал, и, снимая по одному, стал раскладывать арканы по кругу схемы, напротив написанного на бумаге имени, попутно открывая.

Себе Эфтан достал, по его мнению, удачную карту, чему изрядно порадовался. Дошла очередь и до нашей волшебницы.

– Вот и твоя цель, – сказал Тетра Флорентине. – Хотите вызвать Тенебриуса. Карта не противоречит.

– А может быть надо воскресить не Тенебриуса, а Валентина? – робко подумала я. – Карта и этому не противоречит. А вдруг у меня получится? – разумеется, вслух я ни слова не сказала.

– А твоя задача какая? – а вот это я спросила.

– Показать, кто хозяин Хувала, – невозмутимо ответил он. – Вот знали бы вы, какую цель преследуют наши друзья. Специально из Северного Иллича приехали.

– Какую?

– В давние времена, еще до того, как земля остыла, ею управляли создания под названием Древнейшие. Они хотят разбудить одного из них, которому, как им кажется, они поклоняются.

Следующая надпись значила «Вальдемарт».

– Неужели он тоже будет? – удивилась Фло.

– А то! – ухмыльнулся Эфтан, и положил на надпись следующую карту.

– Я полагаю, что его и решили принести на жертвоприношение. – задумчиво рассматривая карту высказался Эфтан.

– Не думаю. Карта «жертва» – не смерть! Это даже не «башня» – возразила Флорентина.

– Фло, ты много знаешь, и никто не поспорит с тобой. Но это тот случай, когда карта приобретает древнее, исконное значение. В данном случае ритуал говорит, что человек будет повешен. Не как Один на дереве. А как самый простой преступник, которого вздернули на дыбу. Вальдемарт умрет.

– Он не придет! – внезапно озаряет меня откровение.

– Не удивительно. А ты и есть темная лошадка. Возьми карту. – И, подумав, добавил. – Нам тогда нужен еще один участник. Элина, будешь? – спрашивает Тетрахромбиул.

– Чтобы вместо Вальдемарта принесли в жертву меня? – ехидничаю я.

– А ты еще девственница? – не сдается Эфтан.

– Что? – парирую я.

– Да шучу я. В жертву можно принести только мужчину. В данном случае. – сдает свою позицию Тетра. – Рискуют Фруцирон и Имуботт. Кто-то из них умрет. А твою роль определим. Возьми карту.

– Хороший аркан. – отозвалась Флорентина. – Тот, в самом начале пути.

– Тот, кому закон не писан. – Добавил Эфтан.  – Тот, кто спутает всем все карты.

* * *

В квадратном аквариуме пара мохнатых пауков пожирали куриное мясо.

Ох и огромные они были. Кто бы мог подумать, что эти пушистые меховые крабоножки в живой природе охотятся за птенцами.

– Захиреют! – пожаловался Эфтан. – Надо кормить живой пищей.

– Но это дорого! – запротестовала его супруга.

* * *

Мы оделись. Зухра, нянчившая малышку, вышла в коридор проводить нас. – Долго не задерживайтесь, – напутствовала она. Ее черные волосы, будучи собранными в пучок, пока мы напряженно бдели, сейчас были распущены и волнами спускались по плечам. Подруга Тетрахромбиула на руках держала маленькую девочку, вцепившуюся в ее прядь.