Беру тебя в долг - Екатерина Кариди

Родхар сначала испытывал острое желание сослать фонтанирующую идеями матрес Гермоину Пасквел назад в деревню, но потом успокоился. Потому что музыкальные вечера с пением и декламацией остались позади. Теперь девицы были заняты тем, что старались превзойти друг друга в рукоделии, а он мог хотя бы на время оставаться выше этой возни.

Правда, наступал момент, когда все они шли к нему со своими поделками.

Говорили:

— Мой король, это для вас.

Улыбались и смотрели ему в глаза. А он ловил себя на том, что хотел бы, чтобы эти слова были сказаны другим голосом, и совсем другие глаза смотрели на него. Это выжигало бешенством изнутри. Королю казалось, что подобные желания унижают его достоинство.

Он вырывал это с корнем, отрезал от себя, боролся. Но проклятые мысли неконтролируемо приходили снова. И чем дальше, тем больше это походило на то, что он режет собственную душу.

Пока в какой-то момент не понял одну простую вещь.

Он король.

А раз король, значит, может все! Хочет он, чтобы на него смотрели те глаза? Надо просто взять то, что он хочет. На остальное плевать. И да здравствует здоровый цинизм.

Король даже рассмеялся, внезапно почувствовав дикое облегчение. Вот оно — решение проблемы. Маленькая сложность заключалась в том, что отсеяв девушку однажды, по традиции, он больше не мог призвать ее на отбор как претендентку.

Но он мог призвать ее «в долг» на время отбора. В этом случае никаких прав, как участница и претендентка, девица не получала, но обязана была присутствовать, как компаньонка или сиделка, везде, где его величество пожелает. Такой обычай существовал в Хигсланде, правда, очень давно не использовался. Оказалось, как полезно иногда хорошо знать обычаи своей страны!

Стоило принять это решение, в жизни как будто исправился сбой, все обрело смысл и краски. А потом Родхар начал действовать.

Прежде всего он приказал доставить к себе опекуна этой Мары-Элизабеты Хантц. А пока приказание исполнялось, погрузился в текущие дела.

Но после этого в душе как будто пошел внутренний отсчет. Чем бы король ни занимался, просматривал документы, которые ему приносили на подпись, фехтовал, просиживал с девицами на ужине или выслушивал лордов, его постоянно подгоняло изнутри нетерпение. Он дождаться не мог, когда же наконец этого Меркеля Хантца притащат из его медвежьего угла.

И вот, наконец, на утро следующего дня его капитан стражи объявил, что майстер Меркель Хантц доставлен. Родхар находился в кабинете, просматривал отчет по казначейства по податям. В тот момент он испытал мгновенный душевный подъем. Трудно было скрыть реакцию, пришлось прокашляться и переместиться в кресле.

А капитан ждал ответа,

— Пусть войдет, — приказал Родхар.

И начал просматривать очередной лист отчета, поданный секретарем.

* * *

С того самого дня, как его племянница внезапно заявилась с отбора домой, Меркель Ханц не знал покоя. Все его четко простроенные планы на будущее разом порушились. А угроза, которую девчонка бросила ему в лицо, была нешуточной.

Правда, в то, что король самолично запретил Малгиту на ней жениться, он не очень верил. Мара могла и соврать ему назло. Хантц знал упрямый и вздорный характер своей племянницы, это она только с виду казалась тихой и безобидной, а на деле ему не раз приходилось сталкиваться с ее строптивостью.

Вот как сейчас.

Но если сделка не состоится, барон Малгит однозначно затребует назад свои деньги. А где их взять? Меркель уже спустил большую часть на ремонт и обустройство своего замка. Да и вообще, сама мысль возвращать деньги казалась ему кощунственной. Но подготовиться надо было, потому что с бароном шутки плохи.

Но не из своих же возвращать! Вот он и прошелся по арендаторам покойного брата. Кое-что набрать удалось. Но стоило подумать, что это теперь придется отдать Малгиту за племянницу, у него сердце кровью обливалось.

Теперь он ждал разгневанного барона со дня на день, но тот почему-то не спешил появляться и требовать свое. И тогда Меркель немного успокоился. Он решил попробовать с Малгитом договориться.

В конце концов, что они теряют? Ну не получился брак. Да и Бог и ним. Если барону нравится девица, пусть забирает ее так. Спрячет где-нибудь по-тихому и пользует. Он, как опекун, готов был дать на это свое согласие. Так даже лучше, не надо тратиться на свадьбу.

И раз барон не появлялся, Меркель сам съездил с этим предложением к Малгиту в имение. Однако того и в имении не оказалось. Управляющий сообщил, что его милость, как уехали в королевский замок на отбор, так и не возвращались. И распоряжений никаких от него не поступало.

Вот это уже было странно.

Но Меркель вернулся к себе и засел в замке, ожидая появления барона. И все это время он наведывался к племяннице, наблюдал за ее потугами поднять в одиночку хозяйство. Чудес не бывает, и рано или поздно девчонка вынуждена будет сдаться.

А тут уже подоспел ежегодный сбор податей. Как с этим быть, Меркель тоже продумал. Поручил дела жене, а сам на время уехал, чтобы с него гладки взятки, что там у племянницы происходит. Ну а Мара, как и ожидалось, заплатить не смогла.

Вернулся неделю спустя, когда все было закончено. На следующий день собирался навестить племянницу, а тут люди короля.

С приказом срочно прибыть в замок его величества.

Как ему внезапно стало худо…

Попытался узнать причину, ничего ему не сообщили. Велели поторапливаться, выезжать капитан королевской стражи намерен был немедленно. Так и выехали в ночь, Меркель трясся в возке, а справа и слева вооруженные всадники. Стоило выглянуть в окно, у него леденело сердце.

Спал урывками, а сны были такие ужасные, что просыпался он в холодном поту.

Утром они въехали в столицу, а меньше чем через час Меркель Хантц, которому позволили только умыться и быстро сменить одежду, дожидался в приемной перед королевским кабинетом. И обмирал от страха, гадая, зачем его сюда вызвали.

Наконец секретарь отворил дверь кабинета и велел ему заходить.

Его величество Родхар сидел за столом, изучал какой-то документ. Маркель сделал три шага и замер, глядя на короля. А тот вскинул вскинул голову, взглянул на него.

— Ты майстер Хантц, опекун Мары-Элизабеты Хантц? — спросил сурово.

Сердце у Меркеля сделало кульбит.

— Я, ваше величество, — пробормотал он, низко кланяясь.

Король кивнул и снова вернулся к документу, который держал в руке. Меркель немного расслабился, А король вдруг резко подался вперед, вчитываясь в написанное, и рыкнул:

— Что?!

В кабинет вошел мужчина средних лет. Коренастый и крепкий, широкое лицо, скуластое, развитые крепкие челюсти, алчный взгляд. Хитер, жаден.