Блюз ночного дождя - Анна Антонова

Аля не стала отвечать, сочтя это ниже своего достоинства. Антон опять ее подставил! Она совсем не устала, у нее не болели ноги, а идти по рельсам ей, наоборот, нравилось. Но в итоге именно она оказалась во всем виновата!

Так и не найдя продолжения дороги, они наткнулись на заброшенные пути, шедшие параллельно основным, и решили подняться на них. Аля только фыркнула: стоило сворачивать с прямой дороги для того, чтобы засвиниться по уши и пойти по другим путям! Вслух она этого, конечно, не сказала, молча созерцая высокую песчаную насыпь. Мишка с Васей быстро забрались наверх, а они с Антоном застопорились внизу.

– Иди, – кивнул он ей.

– Нет, лучше ты иди вперед и подай мне руку, – попросила Аля.

Антон недовольно вздохнул, но спорить не стал. Они поднялись без особого труда и снова пошли по рельсам. Видимо, никуда им от них не деться!

– Черт! – выругался Васька и остановился.

На путях неподвижно стоял товарный поезд, и обойти его не было никакой возможности – с обеих сторон вниз уходила крутая насыпь. Мишка с Васей полезли вперед, а Аля остановилась и беспомощно оглянулась на Антона.

– Мне пойти вперед или?..

Не дослушав, она отвернулась и отважно отправилась обходить поезд, хватаясь руками за выступающие детали. Мелькнула паническая мысль: «Если он сейчас поедет…» И тут же следующая: «Что будет с моей белой курткой?»

Внизу показались рельсы, с которых они неразумно свернули.

– Спускаемся? – спросил Васька и, не дождавшись ответа, поскакал вниз.

Мишка последовал за ним.

– Видишь, куда ступать? – спросил Антон.

Аля кивнула.

– Тогда иди за мной.

Не успев осознать этот парадоксальный вывод, Аля протянула руку, но он уже отвернулся и начал спускаться. Она на секунду онемела, оставшись стоять с протянутой рукой, но быстро опомнилась и позвала:

– Антон!

Оглянулся почему-то Васька, на его лице промелькнула злая усмешка.

– Антон, дай же мне руку!

Он с досадой посмотрел на нее и вернулся:

– Моя рука тебе здесь не поможет…

Аля собралась было поставить ногу на песчаный выступ, но замерла от укоризненного возгласа Антона:

– Аль, не надо!

И правда – песок посыпался вниз до того, как она туда ступила. А он еще предлагал ей спускаться самостоятельно!

Антон вначале пытался выбирать дорогу поровнее, но вскоре махнул рукой:

– Все равно полные туфли песка.

Когда они наконец спустились, он задержал ее:

– Аль, вытряхнуть не хочешь?

Они остановились и, цепляясь друг за друга, вытрясли из обуви песок. Впереди показалась лужа с перекинутой через нее доской, и Антон, не дожидаясь просьб, снова взял ее за руку.

– Извини, у меня руки грязные, – смущенно пробормотала она.

– У меня не чище, – усмехнулся он.

Когда они миновали лужу, он сжал ее руку в своей. Аля почувствовала, как в ладонь впились песчинки, и ее пронзила острая тоска – еще пара часов, и они расстанутся. Как же она дальше будет без Антона? Сколько она ни настраивала себя против него, помогало пока плохо.

Они опять шли по рельсам вместе с дождиком, который потерялся было, но решил снова составить им компанию.

– Это все Вася! – ругался Антон. – Ты же говорил, что он через пятнадцать минут кончится!

– А он и кончился через пятнадцать минут. Это новый дождик, а про новый я ничего не говорил, – не оглядываясь, беспечно отозвался Васька.

Они с Мишкой по привычке ускакали вперед. Аля с Антоном плелись сзади, безуспешно пытаясь подстроить шаги под ширину шпал.

– Аль, как ты думаешь, это приключение? – вдруг спросил он.

– Конечно, – убежденно проговорила она. – Самое лучшее приключение на свете! Идти по рельсам – это круто!

– Нет, – поморщился он. – Когда идешь по рельсам, заранее знаешь, что тебя ждет впереди, и это действует на психику. Я поэтому и предложил свернуть, а то я ведь, собственно, никогда раньше не ходил по рельсам… – его голос вдруг отчего-то мечтательно потеплел.

– Да я тоже, – откликнулась Аля. – Но если долго идешь, рельсы просто не замечаешь.

– Как их можно не замечать, когда они на каждом шагу причиняют неудобства? – с досадой возразил Антон. – И вообще эта ходьба по рельсам еще скажется!

«Что же у него за ботинки, если он так исстрадался и ожидает страшных последствий?» – удивилась про себя Аля, но задавать этот вопрос, естественно, не стала, тем более Антон вдруг дернул ее за руку:

– Осторожно!

Она оглянулась – приближался поезд.

– Ребят, спускаемся! – крикнул он Мишке с Васей и, не дождавшись ответа, потянул Алю вниз по склону насыпи.

Теперь они шагали вдоль рельс по узкой тропинке. Пути остались где-то сверху и сбоку, и они оказались словно на дне оврага: с одной стороны шелестели блестящими от дождя листьями высокие кусты, а с другой тянулся пологий склон насыпи, покрытый ярко-зеленой молодой травой.

– Слушайте, а ведь уже светает, – заметил Васька.

И правда – небо из темно-непроницаемого стало серым, подернутым пеленой дождя. «Неужели рассвет? – запаниковала Аля. – Так скоро?» Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, она размечталась вслух:

– Ребят, вы только посмотрите, как здорово! Мы идем по тропинке под дождем, деревья расцветают, птичка поет почти что блюз… Если не замечать телеграфных столбов, можно представить, что мы в лесу…

«Ребята» угрюмо молчали. Пение неизвестной птицы становилось все громче, несколько мгновений оно оглушительно звучало совсем рядом, но вскоре осталось где-то позади. Тропинка вдруг резко завернула вверх по склону, и они, послушно следуя за ней, снова поднялись на пути. Парни присели на рельсы, Антон с Мишкой закурили. Не решившись сесть, Аля опустилась на рельсы коленками. Холодный мокрый металл обжег кожу, но подниматься не хотелось. Отсюда было видно, что дальше тропинка уходит в глубь леса. Антон сходил на разведку и, вернувшись, закричал снизу:

– Пойдемте, она идет параллельно путям!

– Пошли! – Аля легко вскочила и сбежала вниз по тропинке.

– Зачем?.. – начал возмущаться Васька, но, видимо, понял, что бесполезно, вздохнул и тоже поплелся вниз.

Скоро тропинка потерялась в высокой траве, доходившей им до колена. Мягко шелестел дождь, и можно было считать себя полностью оторванными от цивилизации, если бы за стеной леса, только казавшейся плотной, не раздавался время от времени стук проходящих поездов. Аля морщилась: туфли не защищали от грязи, и колготки давно промокли, но по ногам продолжала хлестать трава, каждый раз заставляя ее вздрагивать от обжигающе-холодных прикосновений.