Проклятие для Обреченного - Айя Субботина

Стежок.

Его поцелуй на коже: влажное прикосновение языка, злой укус, жадный стон.

Дверь распахивается, и моя рука дергается от неожиданности, вспарывая кожу по косой.

Воин Тьёрда стоит в пороге - и ему как будто все равно, что его хозяин устроил кровавые игрища со своей будущей женой.

— Господин, Кел’исс прибыл.

— Проводи его, - говорит Тьёрд, на минуту морщась, когда я медленно вынимаю иглу, заканчивая свою работу. Хочу встать, но он держит меня еще крепче. – Сиди так. Мне нравится.

Я знаю, что ему нравится. Не вчера родилась и понимаю, что упирается мне в бедро совсем не пряжка от ножен его меча, поэтому, собравшись с духом, все-таки освобождаюсь, хоть напоследок халларнец намеренно сильно сжимает пальцы - и теперь на моей талии точно останется пара синяков. Бросаю иглу в заранее приготовленную плошку с раствором, в соседней миске смачиваю чистый отрез ткани и осторожно прохожусь по только что зашитой ране. Выглядит неплохо. Когда заживет, останется ровный росчерк шрама. Ничего лишнего на этой и так уже порядком иссеченной, немного суховатой, но мощной груди.

Чтобы переключиться на другие мысли - заканчиваю, обрабатываю рану целебным маслом.

— Воняет, как проклятие, - морщит нос Тьёрд.

— Зато так рана заживет быстрее.

— С чего вдруг такая забота о моем здоровье, женушка? – Он снова подпирает щеку кулаком, разглядывая меня из-под ресниц. – Я думал, ты каждую ночь молишься своим богам, чтобы какой-то ушлый северянин проткнул меня и отправил на тот свет.

Мне кажется, он что-то знает.

Не могу понять, почему возникает это чувство, но шепот в голове становится все громче и громче: «Будь с ним осторожнее, Дэми…»

— Я молюсь богам, чтобы они сохранили мне жизнь и позволили дожить до старости, - отвечаю я. Это правда, а ее всегда легко говорить. – Чтобы позволили мне каждый день смотреть на небо и дышать. А без тебя, господин, моя жизнь станет очень короткой.

Понятия не имею, доволен ли он услышанным или нет, потому что в это время дверь распахивается, и я испытываю непреодолимое желание спрятаться за спину Тьёрда.

Человек, который оказывается в зале, такой же высокий и темноволосый, как и мой монстр. У него такие же длинные волосы, хищный взгляд и выправка человека, который привык держать спину и возвращать удар. Но, в отличие от генерала, который обычно предпочитает тяжелые доспехи, одет проще: кожаные штаны, белая сорочка, поверх – темная потертая кожаная куртка. Из всех украшений – пурпурный пульсирующий медальон на груди, от которого время от времени растекаются колючие волны света.

Нет, этот человек не выглядит страшным, у него красивое, не обезображенное шрамами лицо, и он не набрасывается на меня с желание вспороть от паха до горла.

Он просто приносит волну пугающей разрушительной силы.

Как будто может одним жестом брови разрушить весь замок и навеки похоронить нас с халларнцем под его завалами.

Радует лишь то, что «гость», оглядев Тьёрда с ног до головы, ухмыляется и произносит:

— Ты еще не сдох? Надо же, мой день стал определенно лучше.

— А ты пугаешь мою жену, - без особой радости от встречи говорит, вставая, Тьёрд.

И эти двое обнимаются, как старые товарищи.

Чтобы не мешать мужчинам, я выскальзываю на кухню, но в коридоре чуть не налетаю на стоящую с каким-то потерянным видом девушку, которая выглядит так, словно ее сквозняком задуло в наши края.

Она даже вскрикивает, когда я появлюсь неожиданно близко.

— Ты кто? – спрашиваю, на всякий случай прикидывая, что из находящихся поблизости предметов можно использовать в качестве оружия.

— Хёдд, - отвечает она, пятясь подальше, как будто и сама увидела приведение.

— И что ты тут делаешь?

Она не похожа на человека, которого отчим нанял меня прирезать, но я помню одного из тех, кто был до нее. Мальчишку, лет десяти, который пытался задушить меня веревкой во сне. Когда я камнем размозжила ему голову, и он мертвый валялся в луже собственной крови и мозгов, у него было на удивление умиротворенное и невинное лицо.

Никому нельзя верить.

— Я прибыла с Заклинателем костей Кел’иссом, - бормочет она и чуть приглушает голос, когда произносит имя. – Я… его жена.

Жена?

На вид ей не больше шестнадцати. Конечно, многие северянки рано становятся женами, но обычно эти браки совершаются либо в тайне от родителей и от большой любви, либо чтобы скрепить союз двух семей.

— Мне исполнилось восемнадцать весной, - как будто услышав мои мысли, говорить Хёдд. – Могу я… погреться у огня?

Она потирает абсолютно бледные ладони и послушно идет за мной.

На кухне я пододвигаю стул к очагу, и девушка с блаженной улыбкой задерживает ладони над огнем. Старая Ши выжидает моего разрешения и только потом предлагает гостье горячее питье.

Она северянка.

Чистых кровей, потому что у нее волосы – как серебро, и глаза такого же цвета, и кожа без единого намека на изъян.

— Тебя тоже продали? – спрашиваю я, и Хёдд смотрит на меня так, словно я спросила что-то неподобающее.

— Нет, - она печально улыбается, и я замечаю голубоватое свечение, которое опутывает ее запястья. – Я люблю его. И иду за ним по доброй воле.

— Как можно любить монстра? – Я не представляю, что должно случиться в голове, чтобы в ней вызрела любовь к чудовищу.

— Они… просто не такие, как мы. Ты поймешь, когда увидишь. И тоже полюбишь.

— Надеюсь, прежде отправлюсь прямиком в царство мертвых, - морщусь я.

Тьёрд необходим мне для защиты.

Но любовь?

Боги, надеюсь, я прежде сдохну, чем и правда сойду с ума, как эта полоумная.

Я веду себя, как положено хозяйке дома: распоряжаюсь насчет ужина, потому что Хёдд говорит, что они с Заклинателем останутся до утра. Ее муж прибыл, чтобы помочь Тьёрду восстановиться от ран - и для этого ему понадобится время. При этом она немного понижает голос, когда говорит об этом, как будто речь идет о страшной тайне и большой опасности, и мне еще больше не по себе от того, что придется провести ночь под одной крышей с этим… еще одним халларнцем.

Что-то их слишком много в последнее время.

Слишком много, если оглянуться на необходимость выпроводить каждого, чтобы дядя мог совершить задуманное.

Позже, когда стол в малой гостиной накрыт, и я помогаю Старой Ши сносить на стол блюда, пол под ногами неожиданно начинает трястись. Сначала это просто мелкая вибрация, от которой вокруг моих ступней подскакивает мелкая каменная крошка – после того, как замок едва не разрушили халларны, здесь все время что-то сыпется, и одним богам известно, не грохнется ли все это однажды нам на головы.