Преферанс на Москалевке - Ирина Потанина

– Сколько у меня, по-вашему, пар туфель? – даже немного обиделась Галочка. – Да и вообще: раз в автомобиле, значит – на праздничный выезд, а какой нормальной женщине придет в голову надевать при таких обстоятельствах обувь без каблука?

– Нормальной женщине прежде всего не должно приходить в голову садиться за руль! – вернул разговор в свои руки Игнат Павлович. – Потому, узнав, что во время преступления под окном стояла никому не известная машина, явно пригнанная женщиной, я насторожился. Этот автомобиль представляется мне красивым поводом поставить под вопрос причастность Николая к преступлению. Получается, что некая женщина приехала, – продолжил он с азартом, – совершила взрывы и убийства, после чего выскочила во двор через разбитое окно дальней комнаты, села за руль и умчалась. Окно в ближней комнате разнесло к чертям – но оно на всеобщем обозрении, поэтому туда преступница не полезла бы. А вот в то окно, что выходит во двор, – другое дело. Отверстие в осколках ровно такое, что хрупкая дама пролезет, а солидный мужик – нет, я специально проверял на вашей балерине, – следователь кивнул в сторону обалдевшей Галочки. – Я прорабатываю эту версию, и мысли про распахнувшуюся дверь мне сейчас только мешают.

– Что за нелепость? – не выдержал Морской. – К примеру, это ведь могла быть дама, приехавшая посмотреть Мессинга, испугавшаяся взрыва и забравшая авто попозже, когда все улеглось…

– Могла, – согласился Игнат Павлович. – Но лучше бы, чтоб нет. С ее наличием у меня есть веский повод подозревать кого-то, кроме Николая. Другой хоть сколько-то стройной версии у нас нет. Убраться оттуда после взрыва можно было только через окно! И найти эту женщину, по идее, будет несложно. Не очень просто – как оказалось, у нас в городе довольно много таких «фордов» и не так уж мало женщин, которые могли бы ими воспользоваться. Но и не очень сложно. Всех поименно можно перепроверить, по крайней мере. Еще бы мне понять ее мотив… Прям жаль, что золота на самом деле не было… – Ткаченко мечтательно вздохнул и, кажется, опомнился. – И еще надо как-то сопоставить все это с показаниями Николая… Он говорит совсем другое, и никакая женщина в его воспоминаниях не фигурирует. И я, как ни крути, обязан подозревать, что он покрывает эту женщину нарочно. А значит, она была сообщницей…

Тут следователь, видимо, вспомнил, что собирался ничего не рассказывать Светлане и девочкам. – Так! Время не ждет! – нервно озираясь, выпалил он. – Я должен быть сейчас совсем в другом месте. Морской, до завтра! С остальными даже не прощаюсь, потому что и здороваться не должен был. Счастливо!

Он втянул голову в плечи, настороженно огляделся и собрался убегать.

– Стойте! – Света повисла у него на руке. – Немедленно скажите, что именно рассказывает Коля! И все подробности! И план дальнейших действий! Ой! – Она вдруг разжала ладошки и бессильно опустилась на скамейку. Сняла очки, потерла глаза, поморгала. – Это от усталости, не бойтесь!

Все разом кинулись ей помогать.

– Да просто закружилась голова и нету сил ругаться… – запричитала Света, отбиваясь. – Пожалуй, – она с грустью посмотрела на Игната Павловича, – вам и правда нужно идти… Но вы, – Света сурово показала пальцем на Морского, – не упустите завтра ничего из его слов…

– Обещаю, – заверил папа Морской и, чтобы не смущать Валентину Семеновну поздним визитом постороннего мужчины, попросил Ларису с Галочкой проводить Свету в комнату самостоятельно.

Внутри их ждали новые сюрпризы.

– Постойте-ка, девушки! – сказал-прокашлял отец соседа Сени, раскрыв свой сундук так, что крышка перегородила доступ к лестнице наверх. – Вы мне зимой тулуп дарили старый, помнишь, Свет?

Света безразлично пожала плечами, а Ларочка вспомнила рассказ про старый побитый молью тулуп, который остался у Валентины Семеновны еще со смерти Колиного папы и был отдан дедугану-лешему на обогрев.

– Я его выменял! – похвастался старик. – На теплое белье себе к зиме. – Он выудил из своего сундука аккуратный сверток. – Особенное, тонкой шерсти подштанники и – видишь что! – практически тельняшка… Никто такое не найдет, а я – нашел. Смекалка потому что и глаз наметанный. Не зря я столько лет магазином заведовал… Держи! – он протянул сверток Светлане. – Будешь нашему парню передачу нести, обязательно от меня это белье приложи. Если в лагерь отправят, это самые нужные вещи. Тепло – главные ресурсы организма.

– Откуда… – начала было Света, но потом бессильно кивнула. – Спасибо! – сказала тихо и поплелась, поддерживаемая девочками, наверх.

– Только это! Если не пригодится, ты ж верни! – прокашлял вслед старик. – Мы с Сенькой и его семейством все вместе верим, что не пригодится!

Едва делегация дошла до коридора на втором этаже, как резко распахнулась дверь соседей Найманов.

– Вот, возьмить, – сказала Клара строго и протянула Свете какую-то бумагу. – Мы обошлись по всем соседям, будет толк.

Света непонимающе уставилась на отпечатанный на машинке текст. Лариса вспомнила, что Клара работает машинисткой, что было куда как странно при ее не очень чистой речи. «Компетентным органам» – было написано в шапке листа «Характеристика от соседей на Горленко Н., проживающего по адресу…»

За спиной Клары появился товарищ Найман.

– Мы все его знаем. Как у вас говорят? Хороший человек, ответственный семьянин, добрый сосед. Он и в субботниках участвовал. Я помню! И фонарь во дворе чинил. Из соседних домов мужики тоже бумагу подписями завизировали. И бабы. Когда хлопотать за Николая будете, обязательно эту характеристику приложите. У нас на заводе парня из комсомола выпереть хотели, он характеристику от соседей принес, и все обошлось.

– Угу, – растерянно кивнула Света.

– Спасибо, – прошептали Лара с Галочкой, хотя их никто и не спрашивал.

– Не надо бояться, – подмигнула вдруг Клара. – Мы всем сказать, что по месту службы Коле характеристика нужна. Для повышения, – тут она улыбнулась. – Пусть боятся!

Благодарности и заверения, что, конечно, передаст бумагу куда нужно, Света бормотала уже в закрытую соседскую дверь.

Девочки зашли в комнату к Горленко лишь на секунду, чтобы удостовериться, что Света добралась до постели, однако, разумеется, тут же были усажены Колиной мамой за стол.

– Володенька уснул, а я чаевничаю. Что ж я вас отпущу теперь без чая? Морской? Да подождет, мы с вами быстро…

– Откуда? – пересказывая свекрови последние события, допытывалась Света, которой от чая, кажется, стало немного лучше. – Откуда они все знают? И почему я раньше не догадывалась, что у нас такой дружный дом? Теперь так неудобно… Я про них гадости думала, а они вон какие все… И, главное, откуда?

– Не знаю, деточка, – пожимала плечами Колина мама. Одной рукой она гладила все же расплакавшуюся Светлану по волосам, другой показывала девочкам, где можно взять сахар. – Мы ведь и сами про них все знаем. И про беды, и про радости. Такой уж у нас дом, такой уж у нас город – все про всех всё знают, все всех ругают, но все всем помогают, когда беда…