Тайны драгоценных камней и украшений - Екатерина Варкан

Теперь «Санси» стал русским и требовал к чему-то особого приложения. И вот уже бомба разорвалась в Петербурге. Правда, на этот раз нарушение в общественном спокойствии было романтическим. Богач Демидов намерился жениться на красавице Авроре Шернваль. По Петербургу пошли слухи, что дело не обошлось без симпатии и личного участия императора Николая I и его супруги Александры Федоровны. Вполне возможно, ведь баронесса Шернваль находилась фрейлиной при дворе. И судьба ее вызывала доброе сочувствие.

Аврора вообще была фантастической женщиной. Вы будете смеяться, но в честь нее назван крейсер «Аврора», тот самый корабль революции, из пушки которого пальнули по Зимнему в 1917 году. Вернее, крейсер назвали в честь парусного фрегата «Аврора», прославившегося при обороне Камчатки в 1854 году. Так вот именно тот 44-пушечный фрегат, построенный в середине 30-х XIX века на Охтинской верфи, и был именован в честь нашей Авроры. Но это не главное.

Впервые баронесса Аврора Карловна Шернваль фон Вален, по национальности шведка, дочь выборгского губернатора, явилась в свет 16-летней девушкой в 1824 году. Тогда ей посвятил свои первые стихи влюбленный Евгений Баратынский, сосланный в Гельсингфорс (ныне Хельсинки). Ее отчим, вероятно, не очень доверяя русским дворянам, выстроившимся в очередь за Авророй, в чем был по-своему прав, нашел ей жениха из местной знати. Однако перед свадьбой тот неожиданно скончался. Тогда из всех поклонников она предпочла небезызвестного Александра Алексеевича Муханова, приятеля Пушкина, Баратынского, князя Вяземского и далее по списку — все те же. Он был страстно влюблен в нее, она обожала его, не видя ни одного недостатка, которых было множество и главный — ветреность. Он все был влюблен, но все не женился, мечась между Москвой и Петербургом, друзьями, Авророй и картами. Словом, Муханов матросил эту удивительную красавицу несколько лет. Она беззаветно верила. Родители Аврорины ругались, что выросла, мол, романтическая дура. За это время ее младшая сестра Эмилия Карловна блестяще вышла замуж за графа Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина и переехала в Петербург, куда быстренько залучила и свою сестру. Аврора, все мечтавшая о Муханове, была принята фрейлиной ко двору. Ей было уже 23. И тут-то о ней снова вспомнил Муханов, ставший литератором, полковником и камергером. Свадьбу наконец назначили, когда Авроре шел уже 26-й год. Однако жених скончался в день венчания. Говорили, что на мальчишнике, который устраивали все женихи России накануне свадьбы, он якобы простудился. Вероятно, напился холодного шампанского и умер от горячки. Была и другая версия, будто бы на том же мальчишнике вышел конфликт, возможно, даже из-за карточных фокусов, и дело разрешилось трагической дуэлью. Общество было в шоке, все принялись сочувствовать Авроре, называя «роковой красавицей» и за глаза поговаривая, что вот уже помер и второй жених.

Поклонники принялись сторониться «смертельной красавицы». Похоже, что действительно не без участия императорской семьи, по высочайшему повелению, так сказать, решили ее следующую свадьбу — с Павлом Демидовым. Ей было 28, он на 10 лет старше. Надо отдать должное прямоте жениха, он сразу изложил жесткие условия их совместного проживания: она по возможности поменьше открывает рот и как можно реже появляется в гостиной. Аврора покорно пошла за Демидова. Ей было все равно.

В день свадьбы Павел Николаевич преподнес невесте платиновую шкатулку, скорее это был даже ларец, с драгоценностями. Среди которых и главный «залог любви» — бриллиант с голубиное яйцо и весом почти 55 с половиной карат стоимостью миллион ассигнациями, что составляло зарплату рабочих всех его заводов за пять лет. Это был «Санси».

Аврора была красавицей тихой и скромной и никак не воевала с признанными красотками Петербурга за первенство. Главные боевые действия тем временем разворачивались между Пушкиной — ее сестрой Эмилией Карловной (в Эмилию был влюблен князь Петр Андреевич Вяземский, а юный Лермонтов сочинил ей и стихи) и Пушкиной — Натальей Николаевной. За схваткой пристально следили мужья. Двор развлекался. Многие знатоки и любители прекрасного отдавали предпочтение первой. Только сама Аврора ни с кем не соревновалась — для чего? Ей это было неинтересно. На балах она появлялась в подчеркнуто скромных нарядах. Украшений почти не носила. Почти. На черной гимназической бархотке на шее ее порой болтался знаменитый «Санси», а иной раз изящный крест всего из пяти крупных камней. Ее современники написали нам, что каждый камень того креста стоил петербургского особняка в центре города. Только и всего. «Аврора, как это просто все…», — шутил император, известно, любивший все самое простое, наблюдая целый квартал своего имперского Петербурга, размещенный на прекрасной груди Авроры Карловны Демидовой. Что ж ему еще оставалось?

Аврора была к тому же не робкого десятка. Как-то после очередного приема она, решив пройтись до дома, отпустила карету. Тут же привязался к ней прохожий с комплиментами. Она тихо шутила в ответ. Когда гуляющие подошли к ее дому, она позвонила. А жила Аврора на Большой Морской во дворце, который из двух соединенных домов построил для нее Павел Николаевич. Провожатый опешил и со словами: «Вы здесь живете?» — кинулся бежать. «Куда же вы? — крикнула ему вслед смеющаяся Аврора. — Я собиралась представить вас мужу!» Что шутник не приметил в обычной горожанке первую светскую красавицу, приписывается лишь скромности и простоте ее одежд.

Впрочем, поначалу общество не покидало впечатление, что Демидов просто купил себе жену. Не отказывая ей ни в чем, хотя она немногого просила, все было у нее с избытком, он вел себя не вполне деликатно. Характер его был очень взбалмошный. В довершение благополучия муж всегда решал, какую книгу ей читать перед сном, что есть на обед и как одеться во дворец.

Но вдруг Павел Николаевич обнаружил себя влюбленным до безумия в собственную жену. Он забыл игорные дома, всех прелестниц и друзей. Истинное счастье почтило их дом. Страсти его добавило рождение сына Павла. Но даже деньги не властны над судьбой, которая опять обманула влюбившуюся в мужа Аврору и беззаветно полюбившего ее Павла. Прожив с Авророй в радости четыре года, Павел Николаевич умер от тяжелой болезни на руках любимой женщины. Она удалилась из света и несколько лет не снимала траура.

Впрочем, Аврора продолжала заниматься не только благотворительностью, но и делами демидовских заводов, оставленных ей ушедшим мужем. Она ездила на Урал, следила за производством, поддерживала нововведения и развивала новые технологии, строила больницы и школы. Свет был в изумлении, первая красавица России стала первой заводчицей. Но заводчица Аврора уже не мечтала о счастии и любви, она посвятила себя сыну. А чудо вдруг снова ее приметило. На одном из вечеров во время знаменитой мазурки «Аврора», которую, кстати, писавший музыку граф Михаил Юрьевич Виельгорский сочинил в ее честь, Андрей Карамзин, сын великого историографа Николая Михайловича Карамзина, сделал ей предложение, которое с радостью было принято. Федор Иванович Тютчев благословил их брак. Ей было 38, ему — 32. Любопытно, что ради Авроры Андрей оставил знаменитую писательницу, «нашу Жорж Занд» и «русскую Сафо» графиню Евдокию Петровну Ростопчину, с которой у него был бурный роман. Кстати, у Ростопчиной от Карамзина было две дочери, которые воспитывались за границей. Аврора же легко сошла со своего класса при дворе — из тайной советницы (тайным советником был Павел Демидов) стала поручицей. Для нее существовала только любовь. Андрей вскоре вышел в отставку и помогал любимой супруге в управлении демидовскими богатствами.