Ученик чернокнижника - Александр Белогоров

– Кого это там несет? – недовольно поморщился старик. К нему редко кто-нибудь заходил, ведь он ни с кем не общался. Разве что кто-то ошибался дверью или кто-нибудь вроде водопроводчика или работника собеса заходил по служебной надобности. И тут вдруг, в самый ответственный момент, какой-то незваный гость посмел его отвлекать.

У Максима вновь появилась надежда. В его мозгу мгновенно пронеслись спасительные фантазии. Ему чудилось, что это милиция раскрыла старые преступления старика и теперь пришла его арестовывать. Или что ее вызвали родители, обо всем догадавшиеся. Или же папа с мамой сами спешат на помощь.

– Стоит или не стоит? – бормотал как бы про себя старик, раздумывая, нужно ли открывать. Он уже хотел махнуть на незваного гостя рукой, но трель звонка раздалась вновь, очень заливисто и нахально. А следом за ней еще одна. Настырный визитер явно был уверен, что дома кто-то есть, и уходить не собирался. – Ладно, минута-две у нас еще имеются. Надо прогнать нахала. – Афанасий Семенович озабоченно посмотрел на песок, которого в верхней колбе часов оставалось всего ничего, и вышел из лаборатории, плотно прикрыв за собой дверь.

Когда машина остановилась на заправке, мама вновь попыталась дозвониться Максиму и опять безуспешно. Начинались сумерки, и теперь она уже забеспокоилась серьезно. Она позвонила родителям Витьки, но Максима у них не было. Витька тоже где-то гулял, но за него никто ничуть не волновался.

– Значит, где-то вместе и гуляют, – пожал плечами ее муж. – Есть захочет, придет.

– А мне кажется, что Максим мог пойти к этому своему ужасному старику, – нервно сказала Наталья Сергеевна.

– Тем более волноваться нечего, – рассудительно возразил Егоров-старший. – Сидит себе в тепле, занимается полезным делом.

– Не нравится мне этот ваш сосед, – неожиданно подал голос Сергей Федорович, сосредоточенно молчавший всю дорогу. – Напоминает он мне одного человека… – И дед вкратце пересказал ту историю, которую уже раньше поведал Максиму. Он очень смущался, боялся, что молодежь подумает, будто он впал в детство, но беспокойство за внука почему-то нарастало и постепенно пересилило все другие чувства.

– Папа, почему ты раньше молчал? – взвилась Наталья Сергеевна. – Он точно там. Володя, гони скорей!

Егоров-старший хотел было что-то возразить, но, зная, что с женой в таком состоянии спорить бесполезно, молча прибавил газу. «Одни гены! Сразу видно: папа и дочка! – недовольно думал он о Сергее Федоровиче. – И угораздило же его рассказать ей эту страшилку! Будто не понимает, как она все это воспримет!» В душе он и сам начал немного нервничать, уж очень такое было непохоже на Максима, но не хотел признаваться в этом даже самому себе.

Долго раздумывать, а также скучать Витька не привык. И то, и другое за этот день ему приходилось делать очень часто, поэтому он легко поборол остатки столь несвойственных ему деликатности и нерешительности и уверенно нажал на кнопку звонка. Мальчишка еще не знал, что скажет старику, который должен будет открыть дверь, и собирался действовать по обстановке. К тому же, если сосед не захочет его впускать, можно будет хотя бы понять, что происходит, и хоть частично удовлетворить любопытство.

К Витькиному удивлению, за дверью стояла все такая же нехорошая тишина. А ведь он готов был поклясться, что ни старик, ни Максим никуда не выходили, зато в том, что Егоров туда заходил, уверенность была стопроцентной. «Или они так заняты, что не хотят открывать, или что-то случилось», – подумал Витька. Он представил себе, что оба могли пострадать от опасного опыта; ведь не зря же развели такую секретность! Это соображение окончательно утвердило его в своей правоте, и он с чистой совестью продолжил трезвонить с удвоенной настойчивостью.

Наконец, за дверью послышались тихие, осторожные шаги. Витька восторжествовал. Значит, эти двое действительно что-то от него скрывают, а он их достал. Он специально встал так, чтобы затылком закрыть дверной глазок; а то, чего доброго, старик, увидев его, мог и не открыть. За дверью раздалось тихое кряхтение, очевидно, сосед досадовал на то, что не может увидеть звонившего, а потом сухо щелкнули два замка.

– Здравствуйте, Афанасий Семенович! – с трудом, как сквозь вату, услышал Максим бодрый Витькин голос. Сперва он даже задрожал от радости, но тут же сообразил, что старик быстро прогонит Королькова. Максим лихорадочно стал шевелить языком, пытаясь вытолкнуть кляп, но от волнения его движения получались такими неверными, что проклятая тряпка никак не хотела поддаваться его усилиям.

– Я зашел за Максимом; он приглашал меня подойти. Говорил, что вы покажете что-то очень интересное! – тем временем, как ни в чем не бывало, продолжал Витька, пытаясь заглянуть Афанасию Семеновичу через плечо. В другое время Максим от такого откровенного вранья пришел бы в жуткое негодование, надолго бы обиделся, а потом бы еще несколько раз попытался прочитать Витьке мораль. Но сейчас наглость и ложь друга вселяли надежду, давали последний шанс. Он готов был молиться, чтобы Витькиного нахальства хватило как можно дольше, чтобы тот не уходил сразу, как только старик скажет, что его здесь нет.

Раздался резкий, возмущенный, но в то же время негромкий голос Афанасия Семеновича. Слов Максим разобрать не мог, но смысл был очевиден. А кляп все не поддавался. Сейчас дверь закроется, и тогда уж точно конец. Старик тем временем явно отчитывал юного наглеца. «Освободите дверь, молодой человек, мне некогда!» – отчетливо послышалось в конце.

– Афанасий Семенович! Как же вам не стыдно обманывать детей! – наигранно возмущался Витька. – Ведь я видел, как Максим заходил к вам! А у меня для него важное сообщение!

Если бы не особые обстоятельства, Максим бы вовсю краснел за друга и пытался бы его урезонить. Но сейчас такая бесцеремонность была как нельзя более кстати. Возмущенный голос Афанасия Семеновича опять произнес что-то неразборчивое, причем Максиму послышалось слово «милиция».

– Ну ладно. – Витьке, похоже, надоело хамить. К тому же стало ясно, что он все равно ничего не добьется, а старик разозлился не на шутку. – До скорой встречи! Спасибо за угощение! Как-нибудь заскочу еще! Можете не провожать!

И тут Максим, подгоняемый страхом, сделал последнее сверхусилие и вытолкнул-таки ненавистную тряпку. Рот был свободен. Он быстро и глубоко вдохнул и изо всех сил заорал: «Витька! На помощь!» Он хотел крикнуть что-то еще, но вдруг закашлялся и никак не мог остановиться. Ему казалось, что больше он никогда в жизни не сможет произнести ни слова.

Какой бы ни была хорошей звукоизоляция, а вопль Витька расслышал прекрасно. Возможно, кто-то другой и стал бы задавать старику вопросы или звать подмогу, но такое разумное и осторожное поведение было не для Королькова. Он живо оттолкнул оторопевшего на секунду Афанасия Семеновича и бросился вперед. Дверь захлопнулась.

– Ну что ж, одним больше, одним меньше, – пожал плечами старик. – Такого хама совсем не жалко. – Он взял свою изящную тросточку, прислоненную в уголке у двери, и нажал на ручку. Тотчас же из конца трости молниеносно выскочило длинное, тонкое лезвие. Попробовав его пальцем, Афанасий Семенович быстро, но с достоинством двинулся в лабораторию, куда только что вбежал Витька.