Посох Заката - Сергей Раткевич

— Ура! — воскликнул Курт. — Здорово! А может, мы поживем здесь подольше?

Видения бездонной драконьей глотки сразу померкли. В конце концов, что такое этот окаменевший дракон, который скорей всего еще тысячу лет не проснется, перед ежедневной чудовищной болью, которая становится вдвое страшней оттого, что страдает кто-то еще. Теперь пещера казалась Курту почти привлекательной.

— Рад бы предоставить вам это жилище на более долгий срок, — огорченно вздохнул отшельник, — но утро должно застать нас уже в пути. До утра, конечно, ничего не случится, но утром враги вызовут подкрепление. К обеду они будут здесь. Мне, конечно, ничего не стоит их всех перебить, но тогда сюда будут призваны маги из особых отрядов. Не знаю, как они сейчас называются, но сомневаюсь, что их больше не существует. Мы просто вынуждены уйти. Чем дольше мы будем оказывать сопротивление на одном и том же месте, тем большие силы будут против нас задействованы. Тем меньше шансов у нас избегнуть героической гибели, а я, в отличии от персонажа всех этих ваших дурацких баллад, терпеть не могу героев, погибших за свой родной край — предпочитаю героев победивших и оставшихся в живых.

— Почти лекция… — заворожено произнес посох. — Однако правда. Нельзя нам здесь задерживаться. Ничего не попишешь.

— Жаль, — сказал Курт. — Очень это хорошо, когда не больно…

— Еще бы, — промолвил посох. — Ничего. Вот доберемся до Джанхара… Все проблемы — долой.

— Твои, может, и долой, — проворчал Курт. — Найдешь себе мага или кого там, а я что? Я там совсем чужой.

— Можешь не сомневаться, тебя хорошо примут, — заверил Мур. — На королевскую пенсию можешь смело рассчитывать, а это не просто деньги, это возможность дважды в год обращаться с жалобой по любому поводу к самому королю.

— Это если я всего-навсего тебя им принесу? — удивился Курт. — Делов-то.

— Ты сперва принеси.

— Кстати, может, объяснишь, раз уж все так сложилось — мне давно интересно, но все времени спросить не было… почему так больно? Для чего это?

— Посох дают ученику мага, — промолвил Мур. — Ученик, он пока всего-навсего человек, пусть и с задатками чего-то иного, запредельного. Что касается любого магического посоха, то как я тебе уже говорил, посох лишь частично находится в том мире, в котором используется в качестве посоха. А значит, он лишь частично состоит из материи того мира, в котором находится. Боль возникает от соприкосновения здешнего с нездешним. Если один маг передает посох другому магу — боль мимолетная. Буквально мгновения привыкания. Если посох берет ученик, боль будет долгой, но маг-учитель способен снять часть этой боли, защитить ученика и посох от самых тяжелых последствий такого контакта, а потом научить его правильному взаимодействию здешнего и нездешнего. Кстати, ученику эта боль и вообще на пользу. Она быстрее проявляет в нем те самые задатки, которые и делают его со временем настоящим магом.

— Да уж, — пробормотал Курт.

— В нашем случае, увы, все по-другому. Нет мага, чтобы избавлять нас хотя бы от части страданий, в тебе нет ни капли иного, а значит — никакой надежды. А еще в тебе слишком много здешнего. Настолько, что я еще и травлюсь во время каждого приступа. Думаю, ты так же травишься нездешним.

— И все ж таки в нем есть сила, — негромко заметил отшельник. — Правда, не та к которой ты привык. Возможно, когда он сам ощутит ее, она поможет вам справиться с приступами.

— Хотел бы я на это надеяться… — пробурчал посох.

— А ты надейся, — посоветовал отшельник. — Ну что? Будем спать?

— Пора, — согласился посох.

Эти двое уснули довольно быстро. Ну еще бы, они же проснулись гораздо раньше Курта. Они спали, а он лежал на спине, на мягкой толстой шкуре и смотрел на далекие звезды, таинственно мерцающие между зубов дракона…

А утро застало их уже в пути. Отшельник не любил нарушать обещания, данные самому себе, да еще и в присутствии двух свидетелей. Курт осторожно спускался вниз по склону горы вслед за отшельником, Мур пристроился у него за спиной — для такого дела отшельник не пожалел одного из своих крепких дорожных мешков. Кроме посоха, в мешке обреталось некоторое количество весьма странной еды, которая не была похожа ни на что виденное Куртом ранее. Тем не менее отшельник утверждал что это не только питательно, но и вкусно… конечно, если привыкнуть. Главными же достоинствами этих невзрачных серых комочков были их легкий вес и то, что они могут храниться практически вечно."Боюсь, они не испортятся даже после того, как ты их съешь!" — ехидно заметил тогда Мур.

Курт посадил его вместе с ними в один мешок практически в отместку.

Утро открыло глаза, и рассвет зазвенел пронзительно и тревожно. Рассвет звенел странной томительной ноткой, словно меч в руках диковинного певца и сказителя из некоей чужедальней страны, как-то раз случайно забредшего в Денгер. Сказитель пел, аккомпанируя себе на клинке — и подошедшие, дабы разобраться по-свойски, костоломы из гильдии уличных музыкантов стояли молча, не решаясь приблизиться, не то что напасть, стояли, слушая загадочную и грозную музыку. Что там их дурацкие дубинки, когда у этого парня — меч. Да какой! И он явно умеет с ним обращаться получше городских стражников. А как он играл! Курт ни разу не слышал, чтоб кто-нибудь извлекал из меча что-либо подобное, он и вообще не знал, что можно играть на мече, а вот поди ж ты — можно, оказывается! Вот только музыка эта уж очень тревожная, тревожная и грозная. Прямо как сегодняшний рассвет.

Что-то невидимое и грозное глядело на Курта из начинающегося утра, что-то похожее на тот давний звон клинка. Словно сквозь яркие глаза рассвета медленно и недобро смотрел кто-то другой.

Конница появилась неожиданно, причем со всех сторон. Отступать было поздно, да и некуда.

— Старею, — вздохнул отшельник. — Просмотрел…

— Так. И что теперь? — прошептал Курт.

— Сейчас посмотрим… — отозвался отшельник.

— А ну стой! — заорали конные. — Кто такие?!

— Прохожие, — ответил отшельник густым сильным голосом. — Приятеля моего Куртом Путешественником величают, а меня люди Горным Старцем кличут.

— Это не имена, — брезгливо бросил кто-то из конников.

— Да вы сами-то кто такие будете? — прокричал отшельник.

— Мы не обязаны отвечать! — долетело до них.

— На такой вопрос только воры и разбойники не отвечают, — рассмеялся отшельник. — Потому что им самих себя стыдно!

— Закрой свою поганую пасть, пока ее стрелой не заткнули! — заорал начальник отряда всадников и, пришпорив коня, ринулся к ним. Однако отшельник стоял как скала, и конь, внезапно заупрямившись, как перед чересчур высоким препятствием, остановился шагах в трех от него.

— Так кто же вы все-таки? — мягко спросил отшельник. — Как я уже сказал, на этот вопрос не отвечают только воры и разбойники. Если вы и сейчас промолчите, я буду считать что ваше молчание мне уже ответило.