Белый дирижабль на теплом море - Рина Лесникова

Как же хорошо сидеть в шезлонге под большим полосатым матерчатым зонтиком. Лилианна, расположившаяся в точно таком же, прикрыла глаза и не навязывалась с разговорами, а может быть, и правда дремала. Как заметила Николь, мама Макса была не совсем здорова.

– Ники, а почему ты не купаешься? Не позволяют убеждения? – Суси подплыла к бортику бассейна, оперлась на него локтями и растянула губы в сладенькой улыбочке.

Все на несколько мгновений замерли. Никто не знал, что ответить. К всеобщему удивлению, заговорил Максимилиан:

– Николь была ранена по моей вине. И сейчас проходит курс реабилитации. Я бы попросил тебя, Сусанна, не касаться этой темы.

– Ах, ранена? Ну да, тогда понятно. Прошу прощения! – ее слова сопроводила еще одна невинная улыбочка, и Суси, сделав невероятный кульбит, оттолкнулась от стенки бассейна и красиво поплыла к его противоположной стороне.

– Ты не обращай на нее внимания, – шепнул Александр, – Макс никогда не умел выбирать женщин. Сколько их уже у него было. Все одинаковые – красивые глупые пустышки.

– Эй, я все слышу! – раздался из-за спины голос Макса. – Не буду отрицать, немного глуповатая, но зато красивая, – причем говорил он это, ничуть не заботясь о том, что его слышит та, которую они обсуждали. – Но ведь не может быть все и сразу. Или может? Николь, как вы думаете? Вот вы красива. Считаете ли вы себя еще и умной?

– Макс, – ласково прервал его Александр, – помни о репродуктивной системе!

– Что ты должен помнить о репродуктивной системе, зайчик? – к Максу подобралась Суси и прижалась к нему мокрым телом.

– Бр-р, рыбка моя, ты холодная! – и он постарался отодвинуться.

– Зато ты – теплый! И я хочу, чтобы меня согрели! Так о чем говорил Лекс?

– Обещал наслать кары на мою репродуктивную систему, – пожаловался «зайчик».

– Лекс! Ты не можешь быть таким жестоким! – Суси игриво стукнула Александра по плечу. – Ведь пострадает не только мой зайчик, но и я!

– Если будет держать… систему на коротком поводке, то и не пострадает, – в голосе Александра совсем не было шутливых ноток.

– Ах, как-то вы говорите загадочно и непонятно, – надула и без того пухлые губки Сусанна, повернулась к Николь и спросила с самым невинным видом: – А скажите, Ники, правда, что в Либерстэне все женщины общие? Если это так, интересно было бы туда попасть! – она намотала на палец мокрую прядь и игриво глянула по очереди на Макса и Александра.

И опять первый заговорил Макс:

– Можем устроить тебе туда экскурсию, Суси. Но, думаю, тебе больше подойдет самый обычный публичный дом! – и он подхватил хлопающую длиннющими ресницами девицу под локоток и потащил в дом.

А Николь уставилась в дальний угол сада и с силой сжала зубы, чтобы не расплакаться.

– Ники, моя маленькая Ники, ты не обращай внимания, – Александр встал рядом с ней на колени и стал осторожно гладить по руке, – я уже говорил тебе, что у Макса особый талант выбирать набитых дур! Ну что ты, право! Все мы знаем, что это не так!

– Конечно не так, – всхлипнув, шепнула Николь. – Общими являются только женщины с уровнем магии с первого по седьмой. А у меня второй, понимаешь, Саша, всего лишь второй! И для нас это нормально! Да, нормально!

– Тихо, маленькая, тихо. Успокойся. Тебя никто не осуждает и не обвиняет. Я тебя понимаю. И маму нашу понимаю, – через сожаление в словах брата проскальзывала заметная горечь. – Я все-все понимаю, – заключил он с тяжелым вздохом.

Николь сослалась на усталость и быстро ушла в выделенную ей комнату. Нежный ветерок, лукаво врывающийся в комнату через открытое окно, игриво развевал воздушные занавески и ласкал подставленное лицо, помогая сдержать подступающие слезы. Было бы от чего плакать. От обиды на злые слова Сусанны? Но ведь они были правдой. Может, от того, что мама никогда не увидит подобного? А может, от того, что увидев лишь краешек этой невероятной жизни, совсем не хотелось возвращаться? Но ведь наш дом такой, каким делаем его мы. И Республике нужны силы всех жителей, чтобы сделать родной дом лучше. И если стараться будут все, то Либерстэн догонит и перегонит в своем развитии загнивающую Империю. Нет, плакать совершенно незачем.

На ужин, устроенный в большой крытой беседке, затянутой плетущимися лозами, Александр вытащил сестру почти силой. И то, вышла она только после того, как убедилась, что противной Суси, там не будет.

– Возникло спешное дело, пришлось уехать, – невразумительно пояснил Макс.

Спешное дело? Вот и прекрасно. Пусть и немного стыдно, ведь ясно же, что размолвка произошла по вине Николь. Впрочем, уже завтра она навсегда покинет этот замечательный дом и его хозяев, так старающихся понравиться странной гостье. А они пусть угождают этой Сусанне.

Так хорошо сидеть на уютных качелях, укутавшись мягким пледом, и просто молчать, слушая нежную мелодию и наблюдая, как мужчины хлопочут у железной печи, называемой мангалом, и следят за жарящимся на нем мясом. Какой же великолепный запах плывет по саду! Странно, вроде бы в общественных столовых Либерстэна готовят то же самое мясо, но почему же там запах… совсем другой? А если прикрыть глаза? Может, получится представить, что находится она дома, а рядом мама. И Саша. И дети, которые играют и смеются за живой изгородью, отделяющей их участок от соседнего, это Валя и Рэис. И нет никакого Зонгера…

К Николь тихо подошла Лилианна. Женщина постояла несколько мгновений, а потом, словно боясь спугнуть гостью, начала разговор:

– Николь, мы вам так благодарны!

Ну вот, очарование тихого вечера нарушено. Но нужно что-то отвечать.

– За что же?

– Ну как же, вы спасли нашего Лекса.

И тут Николь не сдержалась. Матери Макса просто не повезло стать последней каплей в переполнившейся эмоциями чаше.

– Вашего? Вы говорите, вашего Лекса? Вы ему не мать! У Саши есть мама! Та, которая родила его! Вскормила. Не спала у его детской кроватки! Та, которая выла в голос, когда его выкрали! А мне, четырехлетней, пришлось ее успокаивать! Мне до сих пор по ночам снится ее безнадежный надсадный плач! А когда украли еще и меня, кто-нибудь подумал о нашей маме?!

– Мы думали о тебе, – вмешался в разговор подошедший Макс. – Если бы ты не умерла от пули, пущенной своими же в спину, то попала бы в застенки Магического Комитета, как пособница.

– Ах, ну да, теперь я вас должна благодарить: и за то, что вы привезли меня к Стене, и за то, что украли. Может, и за тех детей, которых выкрали тогда у моей страны имперские монстры, тоже стоит поблагодарить?!

– Монстры? Где ты видишь монстров?! – Макс тоже возвысил голос. – Может, ты не там их ищешь? Те, кто добрался до власти в вашем Либерстэне, вот кто настоящие монстры! Что ты о них знаешь? Живут по десять человек в одной комнате, стоят по несколько часов в очередях, чтобы отоварить талоны на хлеб и сахар, и день и ночь пекутся о благе жителей страны? Или позволяют себе немного больше, чем все? – вкрадчиво заговорил он. – Отдельный домик, а то и целый закрытый город с магазинами, на полках которых свободно лежат товары из враждебной Империи? Свобода в выборе женщин? Беспрепятственный доступ к магическому источнику, чтобы, присосавшись к нему, как пиявки, до бесконечности увеличивать свою магическую силу? И все это во благо свободных жителей Свободной Республики?! – последние слова он выплюнул как ругательство.