Ее последнее прощай - Мелинда Ли

Она будет обожать его.

В сарае он отложил маску в сторону. Как долго ему будет нужен этот реквизит? Она от него никуда не денется. Он не боится, что она узнает, кто он такой. Но в маске он выглядит более устрашающе. Бесчеловечно и безжалостно. А страх рождает послушание.

Он месяцами изучал психологию пыток. В его арсенале имелись как психологические, так и физические способы воздействия, и ни одним из них он не гнушался. Страх и унижение – мощные способы дрессировки.

Поэтому он и раздел ее за плохое поведение. Одежда символизирует уважение, а уважение надо заслужить.

Он начал собирать инструменты. От предвкушения в венах бурлила кровь. Надо набраться терпения. Промежутки между уроками не менее важны, чем сами уроки. Челси нужно достаточно времени для того, чтобы подумать и прийти в себя. Ее мозг должен освободиться от прежних ассоциаций и сформировать новые.

Он выбрал паяльную лампу и положил ее в сумку с инструментами. Завтра – особенный день.

Завтра он проверит, насколько она продвинулась, и преподаст ей главный урок.

Она принадлежит ему. Ее тело. Ее душа.

Вся она.

Джип подъехал к дому Морган. Она уже собиралась открыть дверцу машины, когда Ланс остановил ее:

– Морган!

Низкие нотки в его голосе звучали так притягательно.

– Лучше поцелуй меня на прощание прямо сейчас, а то твой цербер Софи наверняка уже на страже, – предложил он.

Морган повернулась к нему. Бережно держа за подбородок, Ланс мягко и неторопливо поцеловал ее. Морган закрыла глаза. Губы его были мягкие, одновременно нежные и требовательные. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно.

Когда Ланс отпустил ее, Морган поймала его руку и крепко сжала. Его взгляд потемнел, и он снова ее поцеловал. На этот раз смелее. Когда его губы оторвались от ее рта, она чувствовала, что задыхается от желания.

Ланс откинулся на спинку сиденья и отпустил ее руку.

– Когда-нибудь мы найдем возможность провести пару часов наедине, – произнес он хриплым голосом. – Не подумай, что я жалуюсь. Если я что-то понимаю в этой жизни, то нет ничего важнее заботы о семье.

Морган тяжело выдохнула. Ее женское начало не желало больше уступать семейному благу. В течение двух лет она вообще не думала о сексе. А теперь, когда в ней наконец-то проснулись гормоны, судьба ставила на их пути одно препятствие за другим.

– Все будет, – сказала она.

Чем дольше они ждали, тем сильнее жгло в животе от волнения и желания. А еще от нервов. Куда же без них.

За последние десять лет она спала только с одним мужчиной. С одним-единственным. И в последний раз, когда она впервые обнажалась перед мужчиной, она была намного моложе. Не было троих детей, не было багажа тяжелых событий. Ожидание порождало неуверенность.

– Эй, что-то не так? – спросил Ланс.

– Нет-нет, все нормально. Просто надеюсь, что это «когда-нибудь» наступит скорее рано, чем поздно, – ответила она с кривой усмешкой, разглядывая свой ярко освещенный дом.

Волноваться при мысли о том, чтобы переспать с новым мужчиной, – естественно. Морган никогда не относилась к сексу беспечно. Для нее физическая и эмоциональная близость были неотделимы друг от друга. Она бы никогда не согласилась на секс на одну ночь. Ей этого никогда не хотелось. За всю жизнь у нее было всего двое мужчин, за одного из них она вышла замуж.

Однако она пообещала самой себе, что будет жить полноценной жизнью.

А такая жизнь неотделима от рисков и уязвимости.

Ланс снова взял ее за подбородок и нежно повернул лицом к себе.

– Ты уверена?

От его прикосновения, от возникшей между ними близости в воздухе словно пробежала искра, яркая и острая, как стрела, рассекающая все ее сомнения. Она хотела этого мужчину. Чувства ее были еще слишком хрупки для признаний в любви, но ее желание к Лансу явно превосходило обычную страсть. Ей хотелось впустить его в свою постель и в свое сердце.

Она как никто другой знала, что любовь всегда сопряжена с риском. Несмотря на сильную боль после потери мужа, она бы ни за что не отказалась от времени, проведенного вместе, пусть за ним и последовали страшная потеря и душевная рана.

Встретившись с Лансом взглядом, она снова поцеловала его. Собственный напор убедил ее в том, что она готова. Его присутствие говорило о том, что все будет хорошо.

– Я уверена. Пойдем.

Едва Морган переступила через порог, как ее окружили все трое детей и собака. Девочки были уже в пижамах. Их влажные волосы пахли спреем для расчесывания волос.

Обняв сразу троих малышек, Морган слышала, как Ланс закрыл дверь.

– Я так соскучилась!

Держа дочек в объятиях, Морган вдруг подумала о Челси Кларк. Сможет ли она еще когда-нибудь обнять своих детей?

Отпустив девочек, Морган почесала за ухом Соню, французского бульдога, затем поднялась с колен.

Не успела она встать, как трехлетняя Софи запрыгнула к ней на руки. Морган усадила свою худышку поудобнее на бедре. Софи держала за ногу любимую игрушку – коня Булзая из «Истории игрушек».

– Мы с Джанной испекли капкейки.

Шестилетняя Эйва схватила Ланса за руку и потащила его на кухню.

– А еще у нас в гостях тетя Стелла!

Ланс послушно последовал за девочкой.

Морган опустила Софи на пол.

– Мия, как прошел твой день?

Пятилетняя Мия была тихим ребенком.

– Ты не пришла к ужину.

– Я знаю, прости! – Морган почувствовала, как поднимается чувство вины. – Но теперь я здесь. Можно мне тоже капкейк?

Мия кивнула.

Они отправились на кухню. Няня девочек, Джанна, загружала посудомоечную машину. Дедушка и Стелла сидели за столом. Перед ними стояли блюдо с капкейками, три пиалы с белой глазурью и лежали три ножа для масла.

Дедушка Морган вытирал рот салфеткой. В уголке рта осталось немного глазури. Морган показала ему жестом, что он вытер не до конца, и дедушка слизнул остатки глазури.

– Дедушка! – строго произнесла Эйва. – Ты уже третий ешь! Так ничего не останется, правда, мам?

– Правда. – Морган подняла бровь, глядя на дедушку.

Дедушка рассмеялся.

– Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в десертах!

Все три девочки с надеждой посмотрели на маму.

Покачав головой в сторону дедушки, Морган повернулась к дочкам.

– Каждому по одному капкейку.

– Ты должна была за ним следить, – сказала Эйва Стелле.