Последний амулет Блаватской - Екатерина Барсова

– А можно воды? – надменным тоном спросила она. – Пить хочется.

– Какие мы нежные.

Но все же кому-то позвонил. Вскоре в комнату заглянула девушка в форме. Она бросила на Леонарда заинтересованный взгляд. Но увидев, что он не реагирует на нее, поставила перед ним стакан и удалилась.

Серафима сделала глоток, потом второй.

– Жду вразумительного рассказа.

Серафима рассказала все по порядку, опустив собственную заинтересованность. В ее изложении все выглядело так: что она увидела у Элеоноры Степановны точно такое же колье, как у ее родной бабки. Судя по всему, делал один ювелир. Вот она и решила поехать к нему, узнать поподробнее об этом колье. Может быть, он рассказал бы, как, при каких обстоятельствах это колье сделали.

Когда она закончила, Леонард протянул ей бумагу на подпись, потом объявил, что она свободна. Когда же Серафима уходила, то могла поклясться, что спину сверлил взгляд греческого бога.

На улице она почувствовала, что силы оставляют ее. В следующий момент девушка обнаружила себя на скамейке, она сидела и рыдала. Вскоре она услышала над головой:

– А вот не надо. – Над ней выросли Рудягин и Демченко.

– Предлагаю переместиться в уютный бар неподалеку, – сказала Светлана. При этом решительно взмахнула рукой, как бы отметая все возражения.

Заплаканная Серафима позволила Рудягину и Демченко самим сделать заказ. Вскоре перед ней появились большая кружка пива, сухарики, картошка фри.

– Ешьте и простите нас за Гуджарапа, – сказала Демченко.

– Это кто еще?

– Наш Леонард Петрович. Фамилия у него такая.

– Кто он по национальности? Как я понимаю, фамилия не то индусская, не то пакистанская…

– Он у нас парень экзотичный. – Светлана хотела сказать что-то еще, но осеклась. – Подкалывать любит. – Судя по извиняющимся ноткам в голосе, ей было неудобно за своего коллегу, за тот развязный тон, которым он разговаривал с Серафимой.

– Даже слишком, – подчеркнул Рудягин. – Мог бы вести себя повежливее.

Серафима отпила глоток пива… Оно ей показалось недостаточно холодным. Ах этот мерзавец, садист. Как он над ней издевался! Она всхлипнула.

– Не надо на него обращать внимание. Он слишком близко принимает к сердцу это убийство. Дело в том, что убитый его родственник – Ламалин Мориц Арнольдович. – Светлана замолчала. Видимо, она колебалась – говорить или нет Серафиме об этом. Но решила все-таки пояснить причину такого его состояния – нервного срыва на грани истерики. – Леонард впал в шок после известия о его насильственной смерти… Поэтому вы должны быть готовы ко всему.

– К чему? – тихо спросила Серафима. – К чему быть готовой? Что он прикует меня к батарее? Будет втыкать иголки под кожу? Что там еще находится в арсенале пыточных дел мастеров?

– Ну что вы, Серафима Николаевна! – Светлана подняла вверх руку, как бы защищаясь от удара. – Гуджарап никогда на это не пойдет. У него безупречный послужной список. Он на хорошем счету. Ему поручают сложные ответственные задания. Но вы его должны понять.

– Понять? – вспыхнула Серафима.

– Может быть, некоторые его методы экстравагантны. С этим я соглашусь.

– Экстравагантны? Да он настоящий садист!

– Не надо так о моем коллеге! – Теперь уже Светлана была готова сорваться. В ее голосе зазвенел металл.

Серафима замолчала.

Вскоре Рудягин и Демченко покинули ее – их ждали срочные дела.

Глава десятая. Бассейн с варанами

Тревоги дня не облегчает ночь, А ночь, как день, томит меня тоскою.

Уильям Шекспир

Домой Серафима пришла в одиннадцатом часу. После разговора с «добрыми полицейскими», как она окрестила про себя Рудягина и Демченко, какое-то время кружила по Москве, гуляя по старым улочкам. Она шла наугад, буквально куда глаза глядят. Погода была чудесная, она ныряла в переулки, во дворы, какое-то время находилась там, потом снова выбиралась на шумные улицы, запруженные народом. В толпе она еще острее ощущала себя униженной и одинокой. Хотелось плакать… Пару раз она сидела на скамейке. Потом поднималась и опять бесцельно шла вперед.

Придя домой, Серафима решила принять ванну, надеясь, что таким способом она расслабится… хотя бы ненадолго… Отключит голову, попытается забыть все то, что произошло сегодня. Хотелось смыть с себя этот хамский допрос Гуджарапа… ишь ты, какая фамилия… Экзотическим парнем назвала его Демченко. Как же, как же, горой стояла за него. Корпоративная этика. Знаем, знаем. С одной стороны, как нормальному человеку Демченко было неудобно, что над Серафимой так издевались, а с другой… честь касты превыше всего, поэтому ее повели в бар, чтобы втолковать: обижаться на этого садиста негоже. Он переживает за родственника.

Серафима погрузилась в воду, закрыла глаза, ощущая, как из тела уходит напряжение, ей становится легче… Словно она смывала с себя все хамство, все унижение, которые налипли днем… Она погрузилась в воду глубже, и тут раздался звонок. Телефон лежал на белой табуретке, придвинутой почти к ванне. Он вибрировал… полз к краю табуретки. Номер был незнакомый. Серафима нажала на кнопку «Принять».

– Алло! Гуджарап Леонард Петрович, – отрекомендовался звонивший.

Серафима ощутила, как язык прилип к гортани.

– Алло! Алло! Вы меня слышите.

– Да, – выдавила она.

– Мне тут с вами надо еще кое о чем потолковать.

– Время уже не для толкований, – напомнила Серафима. – Вечер. Я устала.

– Я в курсе. – Возникла пауза. – Я вам предлагаю маленькое путешествие, вы сможете узнать нечто интересное для себя.

– А завтра нельзя устроить это маленькое путешествие?

– Нет. Только сегодня.

Наступило молчание.

– Я сейчас к вам приеду.

Гуджарап приехал через двадцать минут. Он позвонил снизу и сказал, что уже стоит около дома.

Когда Серафима вышла на улицу, то не сразу увидела мотоциклиста в шлеме, который махнул ей рукой.

Она подошла ближе.

– Садитесь – кивнул он ей. – Только держитесь крепче.

– Я не ездила на таком экзотическом виде транспорта.

– Когда-то надо учиться! – В голосе, впрочем, прозвучала явная насмешка.

Такой экстремальной прогулки по ночной Москве у нее давно не было. Первые минуты она боялась открыть глаза и помимо своей воли уткнулась в спину этого чертова Леонарда. Потом она несколько осмелела и открыла глаза. А вокруг… Москва со страшным ревом пролетала мимо нее. Все сливалось в одну ярко-пеструю массу, в которой ничего нельзя было различить… Когда они остановились у светофора, Леонард прокричал ей:

– Отличная поездка. Не находите?

– Нет. Мы скоро приедем?

– Скоро!

Москва сменилась загородным шоссе. А на вопрос, куда они едут, Леонард ничего не ответил. Странное дело, у Серафимы не было страха… Был – восторг! Когда она еще так прокатится – на мотоцикле? Вот тебе – пожалуйста! Какой шикарный случай представляется ей – с ветерком проехаться по