Однажды я тебя найду - Ричард Мэдли

Впрочем, чиновник проявил исключительную сердечность и энтузиазм, подвел Диану с Джеймсом к полированному дубовому столу и с лучезарной улыбкой попросил остальных присаживаться.

– Добро пожаловать! – живо обратился он к присутствующим. – Пожалуйста, занимайте первый ряд, места всем хватит, ха-ха! Признаюсь, бракосочетания в это военное время кажутся мне настолько романтичными… Только взгляните на этих двоих! Как замечательно они выглядят!

Он по-девичьи всплеснул руками, и Диана хихикнула.

Джеймс посмотрел на свою невесту. На ней было простое шелковое белое платье, подхваченное у талии атласным зеленым ремешком. Волосы украшали крохотные цветки шиповника, маргаритки и лютики, собранные Гвен ранним утром в саду. Из-под подола выглядывали мыски белых атласных туфель. Весь ансамбль мать и дочь приобрели в спешном порядке на Пикадилли за день до церемонии.

– Выглядишь ослепительно, – прошептал он ей на ухо.

– Ты тоже, – отозвалась она.

Он прикоснулся к манжете форменного кителя.

– Ох, в этом поношенном…

Короткая церемония началась. На пальце у Дианы было скромное кольцо невесты с тремя изумрудами, купленное Джеймсом в Танбридже в день, когда он ездил разузнать о специальном разрешении. Пришло время надевать обручальные кольца, и вперед выступил Джон, тоже одетый в синюю форму.

Гладкое колечко из старого золота, бледного и потускневшего, надетое Джеймсом на палец невесты, принадлежало покойной матери Гвен. Диане оно оказалось великовато, но отдать в мастерскую не успели.

Когда счастливые новобрачные вернулись в Дауэр-Хаус на свадебный завтрак (к неудовольствию Люси были спешно привлечены организаторы банкетов), в передней на столе уже ждали телеграммы.

Обоим пилотам надлежало срочно вернуться в часть.

– Мне очень жаль, дорогая, – сказал Джеймс, прощаясь с женой у машины на выезде из Дауэр-Хауса. – Ни медового месяца, ни даже первой брачной ночи. Черт бы побрал эту войну.

– Все могло быть еще хуже, Джеймс. Что, если бы нам пришлось отложить свадьбу? Мы хотя бы успели пожениться. Просто невероятно! Мне до сих пор с трудом верится, что мы это сделали.

– А мне – что ты согласилась, – сказал он, отступая на шаг назад. – Дай мне на тебя посмотреть.

Она все еще была в свадебном платье.

Он поцеловал ее.

– Я буду помнить тебя такой, как сегодня, до конца своей жизни.

Диана упала к нему на грудь и заплакала.

– Прости, Джеймс. Прости. Я так боялась разрыдаться. Когда мы снова увидимся?

– Не буду лгать тебе: понятия не имею, когда это случится. – Он крепко обнял ее. – Сейчас ничего не ясно. Но я вернусь к тебе, обещаю. Сколько бы ни длилась разлука, я обязательно к тебе приеду. Ты должна в это верить.

Ответить она не успела, оба вздрогнули от внезапного оглушительного рева. Брат Дианы выкатил заведенный мотоцикл из гаража и остановился рядом с ними, поправляя защитные очки.

– Извини, сестренка! – крикнул он сквозь стрекот мотора. – Жаль, что придется испортить день твоей свадьбы. И твоей, Джимми, тоже. Черт бы побрал этих фашистов. С ними надо что-то делать.

Из дома вышли Оливер и Гвен. Мистер Арнольд в элегантном сером фраке был бледен, его жена едва сдерживала слезы.

Новоиспеченный зять пожал руку мистера Арнольда.

– Вот, полагаю, и все, – сказал он, целуя Гвен в щеку. – До свидания, Гвен. Простите, что не остаюсь на пироги с мясом.

Она печально улыбнулась.

– Скорее, на угольки с мясом. Похоже, нам достались самые скверные повара во всем Кенте. До свидания, Джеймс. Мне жаль, что вам приходится уезжать вот так. Возвращайтесь домой как можно скорее.

«Домой», – отметил мысленно Джеймс и кивнул.

– Обязательно.

За спиной вновь дал газ мотоцикл.

– Поехали, Джимми. Я впереди, ты за мной! – крикнул его друг.

– Хорошо! – Он посмотрел на жену. – До свидания, миссис Блэкуэлл. Увидимся.

Диана дала волю слезам.

– Вернись ко мне, Джеймс, – всхлипывала она. – Умоляю.

Сердце екнуло: Джеймсу никогда не доводилось видеть столь непосредственного проявления эмоций.

– До свидания, Диана. – Он быстро поцеловал ее, прыгнул на водительское сиденье и крикнул: – Порядок, Джонни, вперед!

Мотоцикл и спортивная машина с открытым верхом двинулись по подъездной дорожке к воротам. В последний раз свою жену он увидел в зеркало: она поднимает руку, чтобы помахать ему, но внезапно оседает на землю, Оливер и Гвен спешат ее подхватить.

Он выехал на трассу и резко разогнался. От набора скорости усилился воздушный поток, и Джеймс вдруг осознал, что пытается сдержать слезы. Слезы от ветра.

Наверняка.

Полчаса спустя он застрял в пробке. Нетерпеливый Джон, едва они тронулись в путь, рванул вперед и скрылся из виду, помахав ему рукой. Джеймс его не винил – мотоцикл для того и создан.

Он побарабанил пальцами по рулю. Впереди явно что-то случилось. Выждав несколько минут, Джеймс развернул машину, попетлял по сельским дорогам и в конце концов вырулил на основную трассу, объехав причину пробки.

Аэродром гудел, как потревоженный улей. Все «Спитфайры» стояли в зоне рассредоточения с включенными двигателями, механики выполняли проверку.

– Блэкуэлл, наконец-то! – гаркнул командир эскадрильи, заметив шагающего по взлетной полосе Джеймса. – Сколько можно ждать! Где Арнольд?

– Понятия не имею, сэр. – Джеймс пытался перекричать рев десятка моторов «Мерлин». – Я сегодня женился, сэр. Лейтенант авиации Арнольд был моим шафером. Мы получили телеграммы с требованием о возвращении после того, как вернулись с регистрации. Но Джон уже должен быть здесь, он уехал на мотоцикле.

Командир размашисто пересек взлетную полосу и пожал Джеймсу руку.

– Поздравляю, Блэкуэлл! Подходящий день ты умудрился выбрать. Симпатичная?

– Да, сэр! Очень. Что происходит?

– Большой аврал. Взлетаем через полчаса. Готовься. План полета дам в воздухе, но уже сейчас могу сказать: полетим через Ла-Манш. Все, кроме твоего чертова шафера. Может, у него пробило колесо? Вперед, за дело!

Диана в странном оцепенении посмотрела на свадебное платье, не зная, что делать дальше. Наконец она пристроила его на дверь спальни, и теперь платье сиротливо свисало с крючка.

Вынимая из волос цветы, Диана изо всех сил старалась не разрыдаться снова. У нее было твердое намерение не поддаваться чувству жалости к самой себе. Хотя бы не в день собственной свадьбы. Покончив с цветами, она откинула волосы назад и повязала на голову ленту, надела свободные брюки и кардиган и задумалась, что предпринять. Никогда в жизни ей не было так тревожно.