Комната мертвых - Франк Тилье

Элеонора попыталась выровнять дыхание — так, как ее научили врачи. Болезнь сделала ее взрослее большинства ровесников, ее характер и физическая сила крепли с каждой новой победой, одержанной над собственной немощью. Медленно и осторожно, пытаясь не обращать внимания на дрожь, она приподняла свой пуловер и футболку и посмотрела на экранчик инсулиновой помпы, закрепленной на талии с помощью эластичного пояса. Индикатор дозиметра слабо помигивал, инсулиновый резервуар был пуст. Однако с того момента, как она отправилась в аптеку, у нее еще оставалось восемь часов автономного существования. Неужели она так долго пробыла без сознания? Или отравление хлороформом усугубилось потребностью организма в обычном сне?..

Еще полчаса — и ее обнаружили бы уже мертвой, белой как бумага…

Действуя по инструкции, которую она знала наизусть, Элеонора отцепила от своего «пояса выживания» коробочку, в которой лежали шесть инсулиновых шприцев. Дозировка была специально рассчитана для ее типа диабета. Она не сразу нашла место, куда уколоть, — ее живот, бедра и предплечья были в сплошных красноватых припухлостях.

Уже через минуту инсулин подействовал — лицо девочки больше не походило на застывшую маску смерти. По всему телу разлилось приятное тепло, щеки чуть порозовели. Из другого кармашка на поясе она достала таблетку глюкозы и сунула ее под язык.

Жизнь расцветала как пышная хризантема — сотнями лепестков.

Но надолго ли? Оставалось пять доз, и эти десять миллилитров, более драгоценные, чем бриллианты, смогут поддерживать в ней жизнь еще сорок часов или даже меньше, если ей придется голодать.

Еще сорок часов до смерти… Нет, не так! Еще сорок часов жизни!

Таблетка глюкозы придала ей сил. Элеонора одним рывком поднялась на ноги и забарабанила в деревянную дверь. Ручки на двери не оказалось — видимо, она была оторвана. Нет, никто ее не выпустит. Никогда. Она умрет здесь…

Элеонора резко замотала головой, словно для того, чтобы вытряхнуть эту мысль. И тут она заметила в нижней части стены какие-то неровности. Она зажмурила глаза, отказываясь верить в то, что увидела. Ее губы непроизвольно скривились в гримасе отвращения.

Нет, не может быть… Это просто страшный сон… Этого не может быть на самом деле…

Царапины. Десятки длинных пурпурных бороздок на грязных выщербленных кирпичах. А между ними — обломки ногтей, высохшие клочки содранной кожи…

Кто-то скребся в эту стену. Сдирая пальцы до крови…

Элеонора упала на колени, прижимая к груди стиснутые кулаки.

Значит, до нее здесь были и другие жертвы. Лежали на этом же матрасе… Их смертельное отчаяние оставило на стене эти глубокие царапины…

Нет, нет… Успокойся… Это… наверно, это были животные… Собаки, например… Крупные собаки, скорее всего, могли оставить такие царапины… Да, ведь на матрасе столько шерсти!.. Конечно же это животные!

Она не позволила себе ни на секунду задержаться на мысли о том, что это могли быть люди. Разумеется, животные! Разве можно в этом сомневаться? Это же глупость!

Приободрившись настолько, насколько это вообще возможно для похищенного и запертого в подвале существа, она приложила ухо к двери. С той стороны время от времени доносилось слабое протяжное гудение какого-то электрического инструмента. То ли дрель, то ли циркулярная пила, что-то в этом роде… Звук доносился словно ниоткуда и отовсюду разом, окутывая подземелье гнетущим звуковым покровом, словно саваном. Однако все пять чувств Элеоноры сейчас были обострены как никогда, и она заметила, что всякий раз, когда вновь раздается гул непонятного инструмента, лампочка под потолком начинает мигать, — очевидно, для работы на полную мощность прибору требовалось слишком много электричества.

Ей снова захотелось позвать на помощь. Она рухнула на матрас и завопила изо всех сил. Потом еще раз. И еще… И еще…

В довершение всего она почувствовала сильную резь в мочевом пузыре. Проклятая болезнь, которая жила в ней, вынуждала ее постоянно пить и мочиться. Она крепко стиснула бедра и напрягла мышцы живота, чтобы сдержаться и не описаться — иначе та женщина накажет ее каким-нибудь жестоким способом. Этот подвал, такой старый, темный и мрачный, мог быть лишь обителью сумасшедшей.

Сумасшедшей… и ее старинных кукол.

Но резь внизу живота все усиливалась, и наконец Элеонора, не выдержав, помочилась в самом дальнем от матраса углу. Теперь к мерзкой вони, пропитавшей весь подвал, примешивался еще и резкий запах мочи.

Она села на матрас, обхватив руками колени, и принялась смотреть на тусклую лампочку, закрашенную красным. Лампочка все так же начинала мигать через равные промежутки времени — это свидетельствовало о том, что похитительница по-прежнему занята работой и на данный момент ее можно не опасаться. Но когда пляска теней на стенах прекратится… Внизу живота Элеонора чувствовала такую боль, словно кто-то выгрызал ее изнутри. И страх… Страх все сильнее завладевал ею, распространяясь со скоростью гангрены.

Она сделала глубокий вдох и переключила внимание на инсулиновую помпу. Девочка расстегнула пояс и осторожно извлекла наружу подкожный катетер, вставленный на уровне груди. Затем убрала ставший ненужным прибор в карман.

К чувству страха добавлялось теперь страстное желание побега.

Нет, убеждал ее один внутренний голос. Если ты попытаешься сбежать, ты разозлишь ее и она тебя убьет.

Ты должна попытаться, возражал другой. Если ты останешься здесь, она все равно тебя убьет, потому что ты видела ее лицо.

Элеонора обхватила голову руками. Нужно бежать! Как только лампочка перестанет мигать, нужно подойти вплотную к двери и ждать до тех пор, пока не появится похитительница. Элеонора была стройной и подвижной и, несмотря на свою болезнь, очень хорошо бегала на спринтерские дистанции. Женщина с седыми волосами, кажется, была высокой и довольно неуклюжей. И самое главное — старой. Она вряд ли сможет догнать беглянку…

А что, если все двери заперты?

Вылезешь в окно. И спрыгнешь. Или спрячешься… Не забывай, ни в коем случае не забывай, что ты быстрее, чем она…

Элеонора сняла куртку, свернула ее так, чтобы она походила очертаниями на скорчившееся тело, и положила на матрас. При неверном свете лампочки и игре теней на стенах в первую секунду можно было обмануться и не распознать подделки — Элеонора надеялась, что с похитительницей так и произойдет, отчего у нее самой появится очень краткое, но все же реальное преимущество.

Она встала возле самой двери, чтобы увеличить свои шансы на побег. Опустившись на корточки, она сжалась в комок едва ли не вровень с землей, чтобы в первые секунды после того, как сумасшедшая сюда войдет, не попасть в поле ее зрения.

Нет-нет, я не смогу этого сделать! Она убьет меня не раздумывая!

Элеонора закусила губы, лихорадочно пытаясь придумать какие-то другие варианты. Если бы только у нее было хоть какое-то оружие!.. Палка, кусок стекла… пружина из матраса…