Далеко от Земли - Павел Комарницкий

– Да иду, иду, перестаньте трезвонить!

Накинув на голое тело халат и подвязав мокрые волосы резинкой, иномейка распахнула дверь.

– Слушайте, вы нас опять затопили! – на пороге стояла полноватая дама лет под сорок, пышущая праведным гневом. – Сколько можно!

– Здравствуйте, Алла, – лучезарно улыбнулась Вейла, сжимая пальцами нужный амулет. – Нет, что вы, никаких утечек у меня нету! Это просто пар. Вы же в курсе, как у нас теперь строят – щели кругом. Тут не то что ванну принять – стоит зубы почистить, и у соседей уже потолок готов обвалиться! У меня самой такой ужас творится… Да хотите, можете сами убедиться! Проходите, пожалуйста.

Гаситель агрессии, как всегда, сработал безупречно – дама перестала излучать явную враждебность.

– Э… у меня там стирка налажена…

– Ну не стойте же на пороге, прошу! Заходите, заходите!

Однако соседка уже таращила круглые глаза, и в спектре эмоций теперь явно превалировал испуг.

– Ох…

– Марина меня зовут, – любезно напомнила иномейка.

– Марина… нет, я пойду, пожалуй… – Алла ретировалась с удивительной поспешностью. Помедлив, Вейла захлопнула дверь. Подошла к большому зеркалу, висевшему на стене в прихожей. Зеркало послушно отобразило хозяйку – девушка в халатике, исходящая паром, точно только-только вынутая из кастрюли отварная говядина. М-да… понятно… Прокол, явный прокол. Нельзя так подставляться.

И да, таки придётся что-то предпринимать насчёт отделки ванной комнаты. С хорошей гидроизоляцией непременно. Светлые небеса, вот ещё головная боль…

– Антон? Тебе чего не спится?

Мама стояла в дверях спальни, жмурясь спросонья и кутаясь в накинутый на плечи халат.

– Мне сегодня пораньше на работу надо, – я дожёвывал наспех сооружённый бутерброд с колбасой, уже застёгивая куртку.

– В такое время? Там у вас, наверное, кроме ночных вахтёров, ни души!

– Надо, надо, ма! Пока-пока! – я выскочил на лестничную клетку, не вступая в дальнейшую дискуссию.

На улице царил непроглядный мрак, фонари отчего-то не горели, а шесть часов утра в октябре – это ещё вполне полноценная ночь. Окна в домах, правда, зажигались одно за другим – граждане просыпались, готовясь начать очередной рабочий день.

Вагон метро был непривычно пуст, только какой-то парень в углу дремал, привалившись к стенке. Присев на лавку, я откинулся было на спинку, прикрыв глаза по примеру попутчика, но тут же вновь сел, согнувшись и уперев локти в колени, нервно сжимая пальцы. Уж какой там дремать, когда всё внутри невидимо поёт…

– Станция «Киевская»! – ну наконец-то…

Народу в подземке между тем помалу прибывало, и от «Белорусской» я уже ехал стоя. К конечной же остановке «Речной вокзал» вагон подкатил, уже почти штатно набитый пролетариатом. Вот интересно… ну хорошо, у меня дело, а эти-то граждане куда спозаранку рвутся? Хотя да… может, кто-то с полвосьмого работает, а кто-то и раньше…

Автобус, недовольно ворча мотором, подкатил к остановке, перепончатые дверцы распахнулись, и я решительно шагнул в его нутро. Салон оказался почти пустым, только какой-то помятого вида пожилой работяга дремал на заднем крайнем сиденье, да пара невесть зачем выбравшихся из дому ни свет ни заря старушек разговаривала меж собой, довольно оживлённо жестикулируя. Я уселся на край сиденья, всматриваясь в проплывающий за окном пейзаж – темно, а водитель, как водится, объявлять остановки брезговал. Скорее… ну скорее же…

– Абырвыгарбыр! – отчего-то шофёр решил сделать исключение именно для этой остановки, но динамик исказил благой порыв человека до неузнаваемости. Выпрыгнув на асфальт, я поплотнее застегнул «молнию» на куртке и решительно двинулся к дому, уже сиявшему доброй половиной окон. Сейчас… вот сейчас…

Окна квартиры на последнем этаже сияли мягким приглушённым светом, пробивавшимся сквозь шторы. Вот свет в окне зала резко усилился – крохотная фигурка раздвигала портьеры, и сердце моё раз-другой стукнуло невпопад. Вот погас свет на кухне… всё, темно.

Сейчас… Вот сейчас…

Лёгкая фигурка выскользнула из подъезда, на ходу поправляя белую вязаную шапочку.

– Здравствуй, Антон.

– Здравствуй, Вейла.

– Тссс… – она укоризненно покачала головой. – Меня зовут Марина, если ты помнишь.

– Да, что-то такое припоминаю, – улыбнулся я.

Вздохнув, она ухватила меня за локоть, и мы направились к остановке.

– Ты так и будешь теперь каждое утро меня ловить?

– Ловят рыбу. А я тебя встречаю. Почувствуй разницу.

– Уже чувствую. За рыбу не скажу, а мне отчего-то приятно. – Она рассмеялась.

– Ну вот видишь!

– Погоди, – она притормозила меня – Не пойдём на остановку. Автобус можно увидеть издали, добежим…

– Есть разговор?

Её взгляд из-под длинных ресниц непроницаем.

– Мне порой кажется, что у тебя тоже есть телепатор…

– Ни фига нету. Всего лишь обострённая интуиция плюс мощь интеллекта.

Посмеялись.

– И тем не менее разговор есть, – она вновь поправила шапочку. – Изделия отправляются на космодром. А коды бортовой ЭВМ у нас до сих пор отсутствуют.

Я хмыкнул.

– Они вам так нужны?

Её глаза внимательны и чуть печальны.

– Но ещё больше это нужно вам, Антоша. Иначе ни «Вега-1», ни «Вега-2» до цели не долетят. Служба Неба возиться не станет. Очередной отказ, обычное дело для венерианских миссий.

Я помолчал, размышляя.

– Выбор крайне небогатый.

– Увы.

– Что мне нужно сделать?

– Это не так сложно, как ты думаешь, – в мою руку лег крохотный кружочек. Я поднёс ладонь к лицу, вгляделся. Пуговица, надо же… маленькая чёрная пуговка…

– Перед последней прогонкой положи эту штучку где-нибудь возле аппарата. Любого, на выбор. Желательно не далее десяти метров. Всё остальное она сделает самостоятельно. Потом вернёшь её мне.

Пауза.

– Сделаешь?

– Думаю, да.

– Спасибо. Ого, наш автобус!

* * *

Ворота кладбища, как обычно, были распахнуты широко и гостеприимно – проходите, проходите, люди добрые, не задерживайтесь… этот товарищ к нам насовсем? правильное решение, давно пора… а вы, очевидно, пока присматриваетесь?

Вздохнув, Вейла решительно миновала врата общественной усыпальницы аборигенов. Пара гвоздик в целлофане придавали визиту вполне законный аспект – ну естественно, девушка пришла почтить память усопшей бабушки. Есть ещё девушки в русских селеньях. Не все ещё морально разложились и очерствели душой…