Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев

4) проверить, насколько обеспечен правильный подбор посылаемых в Китай работников и как они инструктируются».

Болезненный удар по политике ВКП(б) и Коминтерна в Китае был нанесен выступлением Чан Кайши в Кантоне 20 марта 1926 г. и его последующими политическими акциями.

Существует ряд версий о причинах этих событий. Однако фактическая сторона представлена в литературе более или менее одинаково и сводится к следующему. 20 марта 1926 г. в связи с приближением к школе Вампу военного корабля, командиром которого был коммунист, Чан Кайши ввел в Кантоне военное положение. Соратник Сунь Ятсена заявил о «коммунистическом заговоре», направленном на захват военной школы и пленение его самого с последующей доставкой во Владивосток. Было арестовано несколько десятков коммунистов, подвергнуты домашнему аресту представители КПК в подчиненных Чан Кайши воинских частях, лишены были свободы передвижения советские военные инструкторы и советники, работавшие в Кантоне. Но, не получив одобрения со стороны командующих 2-м и 3-м армейскими корпусами НРА Тань Янькая86 и Чжу Пэйдэ87 соответственно, Чан Кайши был вынужден отменить ранее отданные приказы. Сам Чан Кайши объяснил эти действия невыполнением его приказа о мерах по пресечению нарушений дисциплины. Фактически события 20 марта стали политическим переворотом, ибо произошла существенная перестановка сил.

Восприняв выступление Чан Кайши как личный вызов себе и проводимой им политики, председатель национального правительства Гоминьдана Ван Цзинвэй, сославшись на болезнь, внезапно покинул Кантон и выехал «для лечения» в Европу. Председателем правительства стал Тань Янькай.

События 20 марта явились полной неожиданностью как для Москвы и советских представителей в Китае, так и для КПК. Гоминьдан явно выходил из-под контроля, что заставляло вести трудные поиски выхода из запутанной и весьма неблагоприятной ситуации. Эти события комиссия Бубнова расценила в докладе от 24 марта 1926 г. как «маленькое полувосстание» Чан Кайши, направленное «против русских советников и китайских коммунистов».

Чан Кайши настаивал на откомандировании из Кантона Н. В. Куйбышева, ставшего после отъезда В. К. Блюхера начальником южнокитайской группы военных советников, а также двух его заместителей – И. Б. Разгона88 (псевдоним «Ольгин») и В. П. Рогачева89, обвинив всех троих во вмешательстве во внутренние дела национального правительства. Куйбышев неоднократно выступал на заседаниях Военного совета национального правительства с критикой Чан Кайши, который, пользуясь своим положением главного инспектора НРА, львиную долю средств и вооружения, отпускавшихся на Национально-революционную армию, забирал для своего 1-го армейского корпуса.

Решение комиссии Бубнова пойти навстречу требованиям Чан Кайши и отозвать Куйбышева-младшего и двух его заместителей (на самом деле был отозван один Разгон, Рогачев же был назначен помощником военного атташе в Пекин) ослабило напряженность ситуации, хотя и не ликвидировало причин, ее породивших. Комиссия Бубнова рекомендовала ликвидировать прежде всего очевидные перегибы в военной работе. Допущенные ошибки общего характера были обозначены следующим образом: слишком быстрый темп централизации армейского управления, «…что не могло не вызвать глухой оппозиции верхушки офицерского состава»; чрезмерный контроль над генералитетом со стороны китайских комиссаров и русских советников.

События 20 марта 1926 г. явились следствием существования достаточно широкой оппозиции подготовке Северной экспедиции, инициатором проведения которой выступал Чан Кайши. Он позиционировал себя как продолжатель дела, начатого Сунь Ятсеном, – объединения страны сверху, под властью Гоминьдана, т. е. военным путем в ходе похода на Север из революционной базы в провинции Гуандун.

Только Северная экспедиция могла позволить Чан Кайши стать лидером национального масштаба. Поэтому всех противников похода он воспринимал как своих личных врагов, которых попытался если не устранить, то нейтрализовать или ослабить. Сопротивление суньятсеновской идее Северной экспедиции исходило в первую очередь от представителей Коминтерна и советников, а также от китайских коммунистов, работавших в Гоминьдане и вне его, которые следовали жестким предписаниям Москвы – Кантон в настоящий момент не должен задаваться целью захвата новых территорий вне Гуандуна. Любое предложение о военных экспедициях наступательного характера должно было решительно отклоняться. Кроме того, консолидация Гоминьдана под флагом подготовки к Северному походу поддерживалась далеко не всеми руководящими деятелями Гоминьдана, включая председателя правительства Ван Цзинвэя (по крайней мере так считал Чан Кайши).

Между тем основания считать подготовку НРА к Северному походу преждевременной были достаточно обоснованными. Бородин оценивал это предприятие как не обещавшее успеха и настаивал на том, что «…результатом Северной экспедиции будет политическая гибель Чан Кайши и всей его группы», о чем он не преминул известить самого инициатора похода.

Выступление Чан Кайши 20 марта не было заранее подготовленным и просчитанным шагом, оно было импульсивным и спровоцированным слухами о его готовившемся аресте. Не будь этого, Чан Кайши, возможно, еще попытался бы доказать советским советникам необходимость и важность для революции Северного похода. А убедившись в невозможности достичь понимания по этому вопросу, сорвался бы по какому-то очередному надуманному поводу или фактическому пустяку. Но подобный срыв должен был произойти в ближайшее время, потому что проведение Северной экспедиции Чан Кайши не собирался откладывать надолго.

В апреле 1926 г. сначала Л. Д. Троцкий, затем Г. Е. Зиновьев вошли в ЦК ВКП(б) с требованием, чтобы КПК вышла из Гоминьдана. Они выдвинули левацкий лозунг: «Долой всякие совместные действия с буржуазией, немедленный выход из Гоминьдана». В связи с этим 29 апреля Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное решение, в котором категорически отвергалось это требование оппозиции: «Считать такой разрыв совершенно недопустимым, признать необходимым вести линию на сохранение компартии в составе Гоминьдана». В то же время предлагалось «…идти на внутренние организационные уступки левым гоминьдановцам в смысле перестановки лиц, с тем чтобы сохранить в основном нынешние организационные взаимоотношения».

Майский пленум ЦИК Гоминьдана привел к чрезвычайному усилению власти Чан Кайши. Он был избран сразу на несколько постов – председателя вновь учрежденного Постоянного комитета ЦИК Гоминьдана, председателя Военного совета национального правительства, заведующего Орготделом ЦИК. Пленум постановил рассекретить членов КПК, вступивших в Гоминьдан, и регламентировать число коммунистов на руководящих постах в Гоминьдане, ограничив их одной третью от общего количества членов ЦИК и запретив им заведование отделами ЦИК. В целом значительно сузились возможности советского влияния на политику Гоминьдана, деятельность коммунистов в котором была ограничена.