Из Парижа в Бразилию по суше - Луи Буссенар

– В чем дело? Объяснишь ты наконец?!

– Ваше превосходительство, видите там лошадь? Это наш рысак. Несется словно бешеный, а из-под копыт так и брызжет вода! Значит, впереди – полынья… Он пропал! Господи, лед не больно-то и прочен, а мы – недалеко от Скалы Шаманов!

– Что он говорит? – спросил Жюльен, сохраняя спокойствие, как и положено путешественнику, закаленному испытаниями.

– Эх, нет худа без добра! Сбежавший от нас коренник попал в полынью, которую мы могли бы не заметить, а теперь легко объедем. Я уже бывал здесь, у истока Ангары: из-за быстрого течения речной воды данный участок озера не замерзает дольше, чем другие. Но это – единственно опасное место на нашем пути. Поскольку двигались мы быстрее, чем я рассчитывал, то, действительно, оказались уже у Скалы Шаманов. Еще каких-то десять минут – и сани въедут на берег!

– А что это за скала? – спросил Жюльен в предвкушении интересного предания.

– Пройдемтесь пешком: нам надо сориентироваться по полынье, чтобы выбрать дорогу. Кучер поедет не спеша следом за нами, а я тем временем расскажу вам о местных суевериях… Идите без опаски: я хорошо знаю эти места… Так вот в чем суть… Впрочем, сначала два слова о том, что такое шаманство. Местные жители верят во Всевышнего, который, считают они, создав мир, нашел себе приют на солнце и теперь с полным равнодушием взирает на все, что делают люди. То ли довольный всем на свете, то ли притомившись при сотворении вселенной, он передоверил власть надо всем добрым и злым духам. Если злой дух, называемый здесь также шайтаном, вселяется в человека, то изгнать его способен только жрец, или шаман. Проделки этих духов, в которых верят финны, татары, маньчжуры, самоеды, якуты, коряки, камчадалы[30] и чукчи, невозможно описать, а внушаемый ими ужас словами не передать. Шаманы присвоили себе единоличное право усмирять злых духов, и вы можете сами представить, как эти хитрецы с помощью разных бесстыжих обманщиков безо всякого стеснения эксплуатируют доверчивость местных жителей, которые убеждены, что жрецы их после смерти становятся советниками Всевышнего, обитающего на солнце. Вот тут-то и начинается история скалы, у которой мы с вами находимся. Возносясь у истока Ангары ввысь, словно настоящая гора, она как бы регулирует отток воды из озера. Забайкальские шаманы утверждают, что если эта скала сойдет с места, то воды Байкала вырвутся из берегов, затопят близлежащие долины и погубят Иркутск. Местные жители считают, что их души после смерти поднимаются на плоскую вершину горы. Удержаться же на небольшой площадке, когда голова кружится от высоты, а внизу грозно рычит стремительный поток, очень трудно и удается только тем душам, которых помиловало божество. Остальные падают в бездну. Шум Ангары воспринимается суеверными людьми как жалобные вопли тех, кто боится упасть. Можете вообразить, какой ужас испытывает сейчас наш кучер.

– Полковник, вот место, где погиб коренник. Однако полыньи я не вижу.

– Но десять минут назад она была именно здесь. Представляете себе, с какой быстротой нарастает лед!..

– Все-таки это странно.

– И однако же, со всех точек зрения вполне отвечает законам физики. Вы, наверное, обратили внимание на то, что вода, несущая льдины, еще не замерзла, хотя температура ее ниже точки замерзания. И вы видели также, что появление в этих студеных водах постороннего тела сразу сковывает воду, превращая ее в лед.

– Действительно, это так.

– Внезапное падение лошади в полынью вызвало аналогичный феномен, и образовался толстый слой льда, по которому мы можем двигаться безо всякой опаски.

– На санях?

– Да, на санях… Так займем же свои места. И ничего не бойтесь: я знаю, как надо вести себя в подобной обстановке.

Кучер сделал все, как было велено, ибо понимал, что только в этом их спасение. Лошади рванули вперед. Лед угрожающе затрещал, но выдержал. И десять минут спустя путешественники добрались до берега. А еще через четыре часа въехали в Иркутск: Жюльен – радуясь, что видел Байкал, Жак – довольный, что обошлось без парома, полковник – очарованный своими спутниками.

Лошади рванули вперед. Лед угрожающе затрещал

Друзья решили провести в столице Восточной Сибири ровно столько времени, сколько потребуется для серьезной подготовки к путешествию за Полярный круг.

Генерал-губернатор, которому сообщили телеграфом обо всех злоключениях иностранцев, принял путешественников по-царски, желая всею душой, чтобы они как можно быстрее позабыли о неприятностях, приключившихся с ними в селе Ишимском.

Генерал-губернатор, представитель царской власти в Восточной Сибири, подотчетный только императору, распоряжался буквально всем и, взяв хлопоты по снаряжению экспедиции на себя, экипировал французов куда лучше, чем они сделали это сами, покидая Петербург.

У друзей было достаточно времени, чтобы побродить по городу, знакомясь с его особенностями.

Автор этого романа, имея перед глазами записную книжку Жака, не может отказать себе в удовольствии привести отдельные цитаты из иркутских заметок, с тем чтобы показать читателю, какое впечатление произвел город на нашего путешественника. Итак, предоставим слово ему самому и тем самым возложим всю ответственность за приведенные ниже суждения на него одного:

«Девятое декабря. Иркутск. Расположен на 52°18′ северной широты и 102°03′ восточной долготы, при впадении в Ангару рек Иркут и Ушаковка. Около тридцати пяти тысяч жителей. Совсем немного для столицы края, который по своей территории превосходит Францию в десять раз. Жители Иркутска, или, как они сами называют себя, иркутяне, меня утомляют. Их гостеприимство навязчиво, нескромно, неприятно. Наши приключения стали в городе притчей во языцех, и мы не знаем, куда спрятаться от любопытствующих. К нашему несчастью, люди, образующие так называемое “общество”, превосходно владеют французским, лишая тем самым возможности уклониться от разговора под предлогом незнания русского языка.

Характер сих записок определяется, конечно, и состоянием моего ума, а посему, чтобы не очень ворчать, постараюсь быть лаконичным, как справочник Жоана[31] – книга, вполне пригодная для того, чтобы совершать путешествия, не покидая родимых стен.

Здесь еще чаще, чем в Красноярске, сталкиваешься с примером слепого следования парижским модам. Роскошные отели, броская, свидетельствующая скорее о дурном вкусе мебель, дилижансы, лакеи, костюмы, галуны, магазины – во всем хотят подражать столице Франции. Явный перебор!