Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Мегрэ у министра - Жорж Сименон

Мегрэ у министра - Жорж Сименон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 36
Перейти на страницу:

Зачем Морис Лаба приходил в «Камбалу» и почему обратился в бегство, увидев Мегрэ?

В течение лет десяти он служил в одном из отделов на улице Соссэ, и был даже такой период, правда, короткий, когда говорили, что он имеет влияние на министра.

И вдруг стало известно, что он подал в отставку, но не по собственному желанию, а чтобы избежать более серьезных неприятностей.

Потом он стал вращаться среди людей, которые посещают такие места, как «Камбала». Он не открыл, как это делали другие в его положении, частное сыскное агентство. Никто не знал, чем он занимается и на какие средства живет. Кроме жены и детей, он содержал любовницу моложе его на двадцать лет, которая, должно быть, обходилась ему недешево.

Мегрэ даже не смог насладиться дьеппской камбалой, как она того заслуживала, потому что в этом инциденте с Лаба было над чем подумать. Не естественно ли предположить, что бывший полицейский пришел в «Камбалу», чтобы встретиться именно с Маскуленом?

Лаба был из тех людей, которым можно поручить любое сомнительное дело. Кроме того, у него, вероятно, сохранились друзья на улице Соссэ.

Может быть, ретируясь, он надеялся, что Мегрэ не успел его узнать? И, возможно, Маскулен, которого комиссар в тот момент не видел, сделал Лаба знак уйти.

Было бы Лаба за сорок, был бы он полнее и курил бы сигары, комиссар не усомнился бы, что нашел человека, который увел Пикмаля и побывал на бульваре Пастера и на улице Вано.

Но Лаба было лет тридцать шесть. Он был корсиканец и, как все корсиканцы, худощав и невысок ростом. Чтобы казаться выше, он носил обувь на высоких каблуках, кроме того, у него были черные закрученные вверх усы, и, Наконец, он беспрерывно курил сигареты, о чем свидетельствовали его пожелтевшие пальцы.

И все же его появление сразу повернуло мысли Мегрэ в другом направлении, и он стал ругать себя за то, что пошел по неправильному пути. Сюртэ сбила его с толку.

Когда-то Лаба служил там, но теперь больше не является ее сотрудником. В Париже есть еще несколько десятков бывших полицейских, от которых Сюртэ вынуждена была в свое время избавиться по более или менее схожим причинам.

Мегрэ тут же решил, что должен немедленно получить список этих уволенных полицейских. Стоило бы сразу позвонить Люка, чтобы он занялся этим делом, но, как ни странно это может показаться, комиссар не решался пройти через зал под насмешливым взглядом Маскулена.

Маскулен, не заказавший десерта, уже пил кофе. Мегрэ тоже не заказал десерта, а попросил кофе с коньяком. Он сидел, набивал трубку и старался восстановить в памяти лица людей с улицы Соссэ, которых он знал. У него было такое ощущение, словно на кончике языка вертится какое-то имя, а он все не может его вспомнить.

С той минуты, когда ему впервые сказали о полном мужчине и особенно когда упомянули о сигаре, что-то зашевелилось в его памяти.

Мегрэ до такой степени погрузился в мысли, что даже не заметил, как Маскулен встал, вытер салфеткой губы и что-то сказал своим сотрапезникам. Если говорить более точно, то он видел, как Маскулен, встав, отодвигал стул, чтоб освободить проход, и размеренным шагом направился к нему, но все это как будто проходило мимо его сознания.

— Вы разрешите, комиссар? — произнес Маскулен, берясь за спинку стула, стоящего против Мегрэ. Лицо его было серьезно, лишь слегка подергивался уголок рта, вероятно, от нервного тика.

На мгновение Мегрэ растерялся. Такого оборота он не ожидал. Он впервые слышал голос Маскулена, низкий, очень приятного тембра. Говорят, что именно из-за голоса — лицо у Маскулена нехорошее, жесткое, как у Великого инквизитора, — в тот день, когда ожидается его выступление, некоторые дамы стараются достать приглашение на заседание Палаты.

— Какое странное совпадение, что вы пришли сегодня сюда. Я собирался вам звонить.

Мегрэ оставался невозмутимым, пытаясь, насколько возможно, усложнить задачу Маскулену, но депутат, казалось, нисколько не был обескуражен его молчанием.

— Я только что узнал, что вы занимаетесь Пикмалем и отчетом Калама. — Маскулен говорил вполголоса, так как на них уже смотрели из-за многих столов. — Я могу не только предоставить вам важные сведения, но, полагаю, даже обязан сделать официальное заявление. Пожалуй, вам придется сегодня же послать одного из ваших инспекторов в Палату, чтобы записать его. Где меня найти, ему укажет любой.

Мегрэ все еще сохранял полную невозмутимость.

— Дело касается того самого Пикмаля, с которым мне довелось встретиться на прошлой неделе.

У Мегрэ в кармане лежало письмо Маскулена, и тут до него дошло, почему у депутата появилась потребность поговорить с ним.

— Уже не помню, какого числа, мой секретарь дал мне прочесть одно из многочисленных писем, которые я получаю ежедневно и на которые он обязан отвечать. Оно было подписано фамилией Пикмаль, а в обратном адресе был указан отель на улице Жакоб. Я забыл, как он зовется, кажется, по названию какой-то провинции.

Не спуская с него глаз, Мегрз отхлебнул кофе и несколько раз пыхнул трубкой.

— Я ежедневно получаю по нескольку сот писем, и отправители их самые разные: сумасшедшие, полусумасшедшие, порядочные люди, которые сообщают мне о всяких злоупотреблениях, и в задачу моего секретаря, способного молодого человека, которому я абсолютно доверяю, входит отбор наиболее важных из них.

Почему Мегрэ, изучая лицо своего собеседника, подумал, уж не педераст ли он? Никогда на этот счет не ходило никаких слухов. Если он и был педерастом, ю тщательно это скрывал. Комиссару казалось, что этим можно было бы объяснить некоторые черты характера Маскулена.

— Письмо Пикмаля мне показалось искренним, и уверен, что, если я его найду, на вас оно произведет такое же впечатление. Сочту своим долгом немедленно передать его вам. Он написал, что он единственный в Париже знает, где находится отчет Калама, и может достать его. Он добавил, что обращается ко мне, а не к официальным лицам, так как знает, что слишком много людей заинтересовано в том, чтобы замять это дело, и что я единственный человек, который внушает ему доверие. Простите, что я повторяю его выражения. На всякий случай я написал ему несколько слов и назначил свидание.

Спокойно, не спеша, Мегрэ вынул из кармана бумажник, извлек из него письмо с грифом Палаты, показал издали, — на стол не положил к досаде Маскулена, изготовившегося уже схватить его.

— Вот это?

— Вероятно. Мне кажется, я узнаю свой почерк. Он не спросил у Мегрэ, как к нему попало письмо, не выразил удивления, а только заметил:

— Я вижу, вы в курсе дела. Я встретился с ним в пивной «Круасан», недалеко от типографии: по вечерам я иногда там назначаю встречи. Пикмаль показался мне чересчур экзальтированным и, на мой взгляд, слишком прямолинейным. Я попросил его изложить свое дело.

— Он сказал вам, что отчет у него?

— Не совсем так. Такие люди никогда ничего не делают просто. У них есть потребность окружать себя атмосферой таинственности. Он сообщил мне, что работает в Школе дорог и мостов, что ему пришлось быть ассистентом профессора Калама и что, ему кажется, он знает, где найти отчет, составленный в свое время Каламом по результатам экспертизы проекта санатория в Клерфоне. Наша беседа длилась не больше десяти минут, так как мне надо было еще просмотреть корректуру моей статьи.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 36
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?