Невесты Тёмного Герцога - На Грани Фола

Я перевела взгляд с бабочки на хмурого герцога, который направился в сторону моего отца широкими тяжёлыми шагами. Артефакт, несмотря на его удаление от меня, всё равно продолжал мерцать ровным светом. Я прикрыла его веером и прошла вдоль стены к столпившимся у подножия сколоченной из красного дерева кафедры. Там лежал молодой человек, младший сын графа Хольд. Он был бледен и недвижим, а вокруг сновали гости, старались утешить бедную графиню, упавшую в обморок, не желавшую отпускать руку совсем еще юноши.

— Это случилось прямо во время проповеди! – донёсся голос одного из гостей. – Пресветлый, право, разгневан на вас, сосед. Не стоило большую часть надела при разделе забирать себе. Оставили бы брату его долю, так и Он, верно, не забрал к себе вашего ребенка.

Я вздохнула. Неизвестно, что послужило причиной произошедшему, однако разбирательства толпы едва ли могли помочь разобраться в случившемся.

— Не стоит так говорить в присутствии графини, маркиз. Поберегитесь, ведь вы всё ещё в храме, и только Пресветлый решает, кому надлежало предстать перед Ним.

Я ускорила шаг, наблюдая за артефактом. Его сияние не становилось меньше, однако и яркости тоже не прибавляло. Вероятно, было бы проще, если бы я попросила всех рассредоточиться по периметру зала, но как бы тогда мне пришлось  объяснить им свое поведение? Подозрительность к гостям едва ли простится и забудется просто так, ведь это – грубейшее нарушение всех правил, принятых в нашем обществе.

— А может, это граф Лерроувуд накликал беду? Ведь мы находимся в его доме, и именно на его земле происходит неладное! Этот снег летом… Не к добру.

Мужчина средних лет, друг потерявшего сына графа, имя которого я не запомнила. В свете появлялся он очень редко, все предпочитая отсиживаться в своем поместье. Он нахмурился и с подозрением скосился в сторону моего отца, который, однако, не мог слышать его прямых обвинений и оттого был безопасен. Никакой реакции артефакта. Чистый, ровный сигнал. Маг-погодник где-то рядом.

— Помилуй, Пресветлый, и спаси нас! – причитала в углу одинокая маркиза, покинутая своим мужем.

Я поискала глазами Шарля, но он был занят разговором с группой мужчин, обсуждавших детали случившегося.

— Все будет в порядке, маркиза. Возможно, вам стоит пройти к себе и выпить успокаивающего чаю? – предложила я, не зная, чего желаю больше: помочь ей или избавиться от громких всхлипываний.

Она подняла на меня свои глаза и неуверенно кивнула.

— Спасибо, девочка. Ты всегда мне нравилась. Я надеюсь, что с тобой… Я уверена, что если кто-то и выживет в этой западне, то это будешь именно ты.

От удивления я забыла, что вот уже с половину минуты с угасающей надеждой слежу за не меняющим своего сияния артефактом, и резко вернула своё внимание к собеседнице.

— Благодарю, маркиза Ленех. Однако, отчего же вам думается, что я представляю собой что-то особенное?

Она лишь вздохнула и выразительно посмотрела в сторону герцога. Моё сердце рухнуло вниз, когда я услышала:

— Прости, Эва, но мне не хочется рисковать. Боюсь, скоро ты и сама все узнаешь. Я лишь надеюсь, что ты сможешь… выйти из любых затруднительных ситуаций.

Она поднялась и оставила меня одну, быстро удалившись в направлении моей мамы. Я почувствовала её взгляд и быстро сделала вид, что не заметила, ускоряя шаг.

— Разорвана грудная клетка, такого не может быть! Я видел своими глазами, как Рон сидел передо мной в ряду, – Шарль говорил громко и отчаянно, словно отказываясь верить в происходящее.

Я подошла поближе к группе мужчин. Ничего.

— Были у него какие-то заболевания? – дотошным голосом задал вопрос граф Руд. – Быть может, заразные?

Он брезгливо оглядел собравшихся и сделал шаг назад. Толпа шумела и, казалось, позабыла о погибшем. Остался лишь животный страх перед неизвестной болезнью, который настиг пятнадцатилетнего юношу, ещё почти ребенка. Каждый думал о том, что это не было случайностью, и в любой момент под внимание страшного проклятья мог попасть любой из них.

— Вы в своем уме, граф? – взревел отец погибшего. – Хоть кто-то слышал о том, что болезнь в одно мгновение выворачивает наизнанку ребра?

— Бедный сынок! – всхлипнула безутешная графиня, отчаянно прижимаясь к мужу.

— Ничего у него не вывернуто! – крикнул герцог раздраженно. – Вы не в состоянии отличить гематомы от сломанной грудной клетки?

Остальные женщины сбились в кучку в другой стороне зала, тихо обсуждая ситуацию. Было решено посвятить следующий день трауру, а сейчас по возможности успокоиться и действовать взвешенно. Мама отдавала распоряжения касательно горячего чая в общей гостиной и растопке каминов в смежных комнатах. В особняке должно быть уютно несмотря ни на погоду, ни на леденящие душу события.

— Отнесите тело в мой кабинет, мне нужно выявить причину смерти, – заявил герцог свое решение, и четверо слуг резво подхватили юношу.

Возражений не последовало, однако и одобрения в глазах гостей я не заметила. Всё-таки до сих пор в обществе не приветствовалось изучать погибших, считая это делом тёмным и грязным, хоть сейчас все и были единогласно согласны промолчать ради всеобщего блага.

Мужчины подняли тело, аккуратно погрузили его на спину одного из них, и направились к выходу. Другие поспешили помочь им открыть дверь, которая, однако, распахнулась без их усилий.

Внутрь вбежала растрёпанная Мелисса, босая и в домашнем платье без намёка на верхнюю одежду.

— Ваше… Сиятельство!.. – Она старалась отдышаться, но торопилась донести свою мысль скорее.

К ней подбежал Вейд

— Мелисса, почему ты в таком виде? Что случилось?

— С леди Яллой стряслось неладное. Я пришла убрать ее покои, а она лежит, смотрит в потолок и не движется...

ЯЛЛА

Холод сковал всё тело, словно я превратилась в прозрачный лёд и теперь смотрела тупо перед собой, прямо в потолок, сквозь толщу замёрзшей воды. То, что душило меня, ослабило хватку, оставив только неестественное оцепенение. Тело перестало меня слушаться ещё до того, как невидимые пальцы разомкнулись – и я упала на деревянный пол, задев рукой графин с водой, который упал и разбился, оцарапав мне лицо и оставив на полу лужу. Я ещё чувствовала её некоторое время. Вода просочилась под мою голову, намочила спину и руки, но чем сильнее меня сковывало невидимым льдом, тем меньше я что-либо ощущала.

Может, это и есть смерть? Холод и полное отсутствие контроля над телом. Может, глаза мои уже закрыты, и то, что я вижу, вижу самой душой? Может, она сейчас оторвётся от тела и отправится… куда там отправляются души?

Но я ещё чувствовала, как где-то глубоко внутри бьётся сердце, хоть и редко. Всё реже. Всё тише. 

Сколько я так пролежала? Час? Два? Три? Время тянулось, как задубевшая жвачка, но в конце концов дверь открылась, раздался пронзительный женский крик – и ко мне подбежала Мелисса. Не переставая кричать и молить о чём-то Пресветлого, она потрясла меня за плечи, похлопала по щекам, попыталась прощупать пульс – но я едва ощущала её прикосновения и уж тем более не могла ответить.