Невесты Тёмного Герцога - На Грани Фола

— Не беспокойтесь, леди Ялла, с минуты на минуту вам принесут несколько свежих блюд, которые вы сможете оценить по достоинству, – и, сверкнув знакомой задорной улыбкой, ушёл в противоположном направлении.

Я же вошла в комнату и первым делом подошла к приоткрытому окну, которое распахнула настежь. С улицы веяло сладковатым запахом накатывающего мороза. Какой сейчас день, какой месяц? Каких холодов так боится Юстас? Мне было всё равно.

Мысли грелись о его прощальную улыбку и ощущение тепла на запястье…

И, возможно, я бы легла сейчас на кровать, покрытую шёлковым бельём, если бы на глаза не попалась невесть откуда взявшаяся на тумбочке записка. Взяв её в руки, я с удивлением отметила, что письменность понимаю, хоть и с трудом, словно первоклассник.

“Для графини Яллы Лерроувуд”, – гласила надпись с наружней стороны. С немалым интересом я взяла записку с тумбочки и прочла:

“Милая, любимая Ялла! Жду тебя сразу после проповеди в том месте, где ты лишилась своей невинности. Дело не терпит отлагательств.”

Я нахмурилась. 

От кого пришла записка, догадаться было не трудно, но вот что за проповедь, когда она кончается и, главное, где это Ялла (кем бы она ни была) лишилась невинности?.. 

Я отбросила в сторону записку и вновь вернулась к окну, размышляя о том, как бы мне оправдаться при встрече с двуличным послушником. Охранники при входе, строгий выговор матери, тёмная магия?

И тут небо потемнело. Я поморгала – но светлее не стало, словно солнце внезапно село или прикрылось луной, как во время затмения. Сердце моё застучало, и тем сильнее, когда в нос ударил резкий запах мяты. 

— Что за… – начала было я, но не смогла договорить, потому что что-то холодное вдруг сжало моё горло. Несколько хриплых, сдавленных звуков удалось мне выжать из себя, прежде чем перед глазами начало темнеть. Я хваталась пальцами за шею, но не чувствовала на ней ни пальцев, ни какого-либо иного инородного объекта. 

Только холод.

И пустота.

Вдали раздался двойной удар в колокол…

ЭВА

Высокий гулкий звук разнёсся по особняку, проникая сквозь запертые от мороза окна и требуя поторопиться припозднившихся прихожан. Я ускорила шаг, желая прийти первой и встретить прибывших как полноправная почти хозяйка, получив преимущество перед менее расторопными гостями. Моя задача была слишком важной, а потому любая деталь стоила внимания: кто где разместился, с кем прибыл, во что одет.

Задумавшись о предстоящем деле, я не сразу осознала, что остановилась посреди коридора, задумчиво глядя на раскинувшийся цветочный куст. Розендариум, с любовью выращенный общими усилиями матушки и Мелиссы, теперь имел чахлый вид: стебель почернел, листья начали увядать и осыпаться. Я с сожалением посмотрела на поникшие бутоны, понимая, что не в силах предотвратить его увядание.

— Эти цветы не терпят холод, – вымолвила я, легко касаясь бутона, который на глазах осыпался пеплом.

— Больше холода растения не переносят черную магию, – бесцветным голосом возразил отец. – Поспешим, милая, мы непременно должны найти его.

Мог ли такое сотверить маг-погодник? И стал бы? Возможно, чтобы отвести подозрения... Я ускорила шаг и заметила, что папа едва за мной поспевает. Всё больше возраст сказывается на нём: прежде сильный и энергичный, теперь он ходил неторопливо и быстро уставал. И моя помощь нужна с каждым днём острее.

— Тебе нужна помощь? – спросила я, с замиранием сердца глядя на то, как отец тратит последние силы, чтобы скрыть от меня своё состояние.

Однако он лишь покачал головой.

— Всё в порядке, доченька. Слишком увлёкся работой, такое случается.

Кивнув, я решила с ним согласиться. Пока. После того, как мы найдем виновного, нужно обязательно заглянуть к сэру Стайлзу и попросить выписать отцу укрепляющее средство.

Ноги увязали в снегу, что выпал за минувшую ночь, и я с трудом переставляла их так, чтобы домашние туфли остались при мне, а не под толщей белого крошева. Больше не останавливаясь, мы добрели до высокой часовни, которую выстроили много позже основного здания. Её шпиль возвышался над каменной постройкой и указывал своим остриём вверх – в обитель Пресветлого.

Я отряхнула от снега ноги, который теперь едва чувствовались от холода. Скрипнула тяжелая дубовая дверь, открыв передо мной широкий светлый и почти совершенно пустой: как и планировалось, мы пришли одними из первых. Это не может не радовать.

Внутри были лишь мама и семинарист, занимавший кафедру проповедника и готовившийся к началу важной речи. Он листал тяжелую книгу, словно в поисках нужного места, и беззвучно шевелил губами.

Вот он – шанс проверить человека, который сегодня будет у всех на виду, так что незаметно подобраться к нему сейчас – идеальная возможность.

Я сделала нерешительный шаг вперед, по узкому проходу деревянных лакированных лавочек, рядами разместившихся перед небольшой кафедрой проповедника. Каменный пол эхом отражал мои мягкие шаги и разносил по всему храму. Я упрямо подняла руку к бабочке, чтобы активировать её, встретившись взглядом с оторвавшимся от книги Джоссом. Его губы растянулись в неискренней улыбке, а острый, холодный взгляд словно пытался пронзить меня насквозь, и на секунду я помедлила. Именно этой секунды и не хватило, чтобы определить, имеет ли человек, столь вероломно ввалившийся в мою ванную, отношение к происходящему. Как же мне хотелось, чтобы всё оказалось именно так! Я бы сполна насладилась местью и за загубленный розендариум, и за тот унизительный визит, и за побег Яллы…

— Сестрёнка! – меня сбило что-то тяжелое и твердое, обхватив в крепкие объятия, и закружило по проходу.

— Не может быть, Андреас! Ты успел приехать! Мама говорила, что посыльный не смог вовремя доставить тебе послание, ведь ты был совсем не в наших краях…

Кузен усмехнулся, ничуть не считая нужным понизить голос.

— Графиня не солгала. Её посыльный действительно не успел ничего доставить. Однако гонец от графа легко меня отыскал даже на самом севере королевства. Было бы желание! А возможность найдётся всегда!

Я с обожанием обернулась к отцу, который уже подходил к моей маме, чтобы о чем-то поговорить. Сколько бы времени ни прошло, он всё так же тянулся к ней и окружал вниманием и теплом. Даже в таких жутких погодных условиях. Я поёжилась.

— Холодно? – поинтересовался Андреас. – У вас здесь что-то совсем неладное происходит. Иди ко мне, согрею.

Я не успела толком вынырнуть из братских объятий, как вновь оказалась прижата к надёжному теплому телу.

— Вот так. А теперь рассказывай, что, кроме этой богомерзкой помолвки, произошло за те два месяца, как мы не виделись?

Я вздохнула, стараясь припомнить все те незначительные на первый взгляд события, о коих так хотелось рассказать человеку, с которым я выросла. Он был старше меня почти на десять лет, однако все самые веселые события моей жизни были связаны именно с ним. Первый бал, к которому он старался подготовить нас с Яллой, неуклюже обучая танцевать с настоящим партнером, а не с "куклой для танцев", как он называл нашего учителя. Моя помолвка, случившаяся едва мне исполнилось пятнадцать, что прервалась так же внезапно, как и обозначилась. Я тогда сильно переживала о том, что Шарль не останется в восторге от моих не по моде тёмных волос, и Андреас залил их лимонным соком в попытке повторить странный алхимический опыт с их осветлением, однако, видимо, не учел нюанс, и они лишь слегка выгорели на солнце.