Танцовщица из Хивы, или История простодушной - Бибиш

Другой раз с мужем лежим в постели, мечтаем, а он и говорит по-русски:

— Вот купим мы с тобой хату!

Я не знала слова «хата» и опять пошла искать в словаре и нигде не нашла. Оказывается, «хата» — украинское слово! Я чуть с ума не сошла, так искала! Это только Богу известно, сколько я мучилась, чтобы изучить русский язык. И сама себе слово дала: «Если у меня будут дети, им чтобы в жизни легче было, отдам в специальную русскую школу, и мы уедем отсюда».

Прошел год. Я два раза ездила в Ташкент на сессию и родителей навещала несколько раз. Свекровь им подарила новый телевизор. А то у них очень старый «Снежок» был. В конце шестидесятых отец привез этот телевизор, помню, к нам пришли соседи, знакомые посмотреть, потому что не у всех был телевизор.

Итак, прошел год после свадьбы. Свекровь все переживала, что я не забеременела, а у мужа, кажется, надежда пропала, что я для него рожу когда-нибудь. Наконец свекровь меня показала врачу-гинекологу, и меня долго лечили. После этого лечения я забеременела. Когда дома узнали, что я наконец беременна, вообще работать мне не давали, думали, вдруг выкидыш будет, боялись за меня все время, говорили: ты сиди, ты сиди, мы сами. И еще: тебе нельзя волноваться, тебе нельзя ничего поднимать, отдыхай! Я во время беременности почему-то опухла, не знаю почему, может быть, от почек или оттого, что не двигаясь сидела перед телевизором.

У меня с этим телевизором связана одна очень смешная история. В общем, во время беременности, за девять месяцев, я стала как колобок. Все время сидела на диване или лежала и телевизор смотрела. Однажды по узбекскому каналу диктор объявляет:

— Дорогие телезрители! Если вы меня видите, оставьте все свои дела и слушайте объявление. Вот на столе стоят цветы в вазе. Я вот что вам скажу: эти цветы облучены лучами Кашпировского. Подойдите поближе к экрану.

Еле-еле я встала с дивана и подошла поближе к телевизору.

Диктор говорит:

— Ну как, надеюсь, вы, телезрители, все подошли поближе к экрану, да?!

Я отвечаю диктору:

— Да!

Диктор продолжает:

— Эти цветы хотя и находятся на телевидении, но все равно будут на вас действовать. Больные выздоравливают, а здоровые еще лучше себя чувствуют. Так что, если вы поближе к экрану подошли, понюхайте цветы.

Я и начала нюхать экран. Диктор говорит:

— Ну как, вы чувствуете, какой аромат, как будто весной пахнет, правда?

Я нюхала, нюхала телевизор, потом говорю в экран:

— Да, пахнет.

Диктор говорит:

— Если вы хорошо понюхали, все процедуры выполнили, молодцы. А теперь я хочу поздравить вас с первым апреля, это была шутка, всего вам хорошего, до свидания!

Я сижу на полу в полной растерянности. В это время свекровь вошла в комнату и спрашивает:

— Почему ты подошла так близко к телевизору, это же вредно?!

Я и рассказала ей о том, что сейчас случилось. Она так захохотала:

— Мы, — говорит, — тебе тут твердим: сиди-сиди, не двигайся, отдыхай, а ты сейчас просто подвиг совершила, до телевизора дошагала!

Мы обе смеялись, было очень весело.

Прошло ровно девять месяцев. Я всегда переживала, чтобы ребенок не родился тринадцатого числа. Потому что я родилась тринадцатого января, в праздник старого Нового года, и в жизни ничего, кроме мучений, не видела. Вот уже двенадцатое апреля, хожу и говорю себе: лишь бы не тринадцатого родить. Наступил вечер, где-то около восьми часов было, и тут всего один раз у меня слегка заболел живот, и мгновенно боль исчезла. А я-то решила — уже все, рожаю! Растревожила всех дома. Муж сразу на своем автомобиле вместе с соседкой отвезли меня в роддом. В приемный покой привезли, там сидела медсестра.

Она спрашивает:

— Когда началось?

Я говорю:

— Что?

— Схватки, спрашиваю, вы что, первый раз, что ли?

— Да.

— Ну-ка ложитесь, проверим.

Она проверила меня и говорит:

— Девушка, у вас только-только матка приоткрылась, всего на один палец, зачем вы так рано приехали?

— Я думала, уже рожаю.

Она засмеялась, вызвала мужа в коридор и говорит ему:

— У нее схватки еще слабые, отвезите ее обратно домой, а то она здесь долго еще будет мучиться. Идите, идите домой.

Я отказываюсь домой ехать:

— Не пойду.

— Девушка, идите домой, а то могут сделать кесарево.

— Домой не пойду. — И я начала плакать.

— Почему? Вам еще рано рожать, вот будут у вас серьезные схватки, тогда пусть привезет.

— Как я буду смотреть в глаза свекру, если вернусь из роддома, не родив! Что он скажет? — Какая я наивная была.

По дороге еле-еле меня успокоили. Приехали домой, я от стыда побыстрее зашла в комнату. Из зала выскочил свекор:

— В чем дело, почему вернулись?

Он действительно, увидев меня, удивился. Соседка объяснила ему, что еще раз надо будет ехать в роддом. Женщины начали меня успокаивать. Целую ночь до утра я терзалась, вот уже настало это самое тринадцатое число.

Когда вторично мы приехали в роддом, той медсестры уже не было. Меня приняла другая. Отвела она меня в палату. Я у нее спрашиваю:

— А можно ли роды отложить на четырнадцатое число?

Она засмеялась:

— Нет, моя дорогая, тебе пора рожать.

В палате я уже кричала на все сто. Одна прибежала ко мне:

— Терпи, терпи, первый раз всегда так, а вот я родила двойняшек, — и гладила мою спину.

Боль была адская. Куда себя девать, не знала, вышла в коридор и там кричу:

— Зачем я с тобой спала, больше никогда не буду спать, никогда! (Это я про мужа.)

Сейчас об этом вспоминаю, смешно становится.

Врачи решили мне кесарево делать. Свекор не дал согласия и сказал:

— Она молодая, пусть сама рожает.

Его слово — закон.

Ровно двадцать два часа мучительные схватки были. Все-таки тринадцатого апреля родила первого сына Айбека.

Когда еще в роддом ехали, муж мне говорил:

— Слышишь меня, только сына, только сына рожай! Если девочка будет, не заберу тебя из роддома.

У нас на Востоке очень важно, чтобы первым сын был, мужчина.

Когда время пришло рожать, меня положили на кресло, и врач без конца повторял:

— Давай тужься, сейчас родишь!

А я от волнения только одно твержу:

— Кто там у меня, мальчик или девочка?