Война - Алексей Юрьевич Булатов

и с первыми лучами солнца с радостью рванули на воду, чтобы скорей уплыть от этих кровососущих вездесущих. Да, видимо, зря я ждал тепла, с ним действительно проснутся комары.

– А можжевельник не помогает? – спросил я, вспомнив, как мы палили сухие ветки можжевельника в попытках спастись от комаров, и нам тогда казалось, что это немного помогает.

– Может, и помогает, да где ж его взять, нет можжевельника тут нигде, я не находил, так-то я хоть конским навозом намажусь, лишь бы ночью поспать спокойно.

Мы дошли до речки Лозивки и пошли по кустам в течение 40 минут, и вдруг Петр улыбнулся.

– Вон, смотри, Верши стоят, значит, там и лодка должна быть. Видать, местный рыбалит.

Я посмотрел, куда указал Петя, и увидел деревянные дуги в траве, действительно верши. Пройдя по кустам напротив верш, мы действительно обнаружили лодку.

– Две недели связи у нас точно будет, пока нерест идет, хозяин лодку не уберет. Нам только обязательно нужно ее будет на место возвращать, а то он верши переставит – и опять искать будем. Так, ну, сегодня отсюда передачу набьем, держи катушку и давай шуруй к воде, покуда сапог хватит. Над рекой лучшее прохождение сигнала будет, я думаю, нас услышат.

Я взял катушку на двух ручках и пошел, разматывая проволоку антенны, а Петр сел под дерево, надел наушники и начал передачу. Я дошел до воды и зашел в воду до половины сапога. На катушке еще оставалась проволока, но я дальше решил не идти на глубину и прошел вдоль берега. И стал наблюдать за вершами, от которых явно шли круги, видать, улов уже был. Хозяин верши проверяет, видимо, или рано утром, или поздно вечером, а сейчас, в полдень, его точно рядом нет. Нужно будет уговорить Петра и проверить верши, наверняка в отряде порадуются свежей рыбке.

Я стоял в воде и наслаждался тишиной и покоем, который сейчас тут был. Речка текла с таким тихим шипением, время от времени в траве плескалась щука или окунь, которая занималась продолжением рода. В лесу во всю мощь своих птичьих легких пели птицы, радуясь весне и призывая самок. Я услышал свист крыльев, и прямо над моей головой пролетела пара уток. Меня просто завалило чувством весеннего счастья, мне так захотелось домой обнять Лейлу и Элизу. Обнять бы их обеих сейчас, а они бы обняли меня вдвоем и сказали бы:

– Мы помирились между собой и ждем тебя домой, Алексей, не уходи никуда.

Я так замечтался и расплылся мыслями, что не сразу заметил, что мои руки кто-то активно дергает. Придя в себя, я заметил, что Петр судорожно дергает проволоку, показывая мне пальцем в сторону. Там из-за леса слышались шлепки весел, явно плыла лодка. Я, быстро сматывая проволоку, пошел на берег и спрятался в кустах вместе с Петром.

– Ты что там, уснул?

– Да нет, замечтался, погода, весна – поплыл.

– А, понятно. Кто там плывет-то?

– Да кто ж его знает, кто там плывет.

Мы выглянули, из кустов лодка уже была в видимости, на ней плыл какой-то старый дед.

– А, понятно, это рыбак из местных, пойдем потихоньку, он нас видеть не должен. Он, скорей всего, тоже верши поставит и лодку тут сховает, а нам хорошо – чем больше лодок, тем лучше.

Мы тихонько ушли от берега и пошли в сторону отряда. Когда отошли, Петр рассказал:

– Я получил уже и канал, и координаты, и время связи. Это просто чудо какое-то. Сегодня в 18.00 будут переданы точные инструкции, так что нужно быстрей вернуться в лагерь, чтобы антенну растянуть. А наши-то, наши, видать, много партизанских отрядов-то, раз канал сразу держат. Я, главное, такой только передачу начал, а мне сразу, мол, уйти с линии, в 18.00 жди инструкций по частоте такой-то. Красота, видать, отлажено все. Вот только проблема одна есть, где нам взять седьмой том из собраний Ленина?

– А зачем тебе он?

– Да понимаешь, они передали: приготовите Л7, шифр они будут передавать по нему. Но где вот его найти? Может, Яша что придумает, этот хитрый жид что угодно может достать.

В общем, задумка-то была понятная, немцы слушали все, и потому открытым текстом общаться было невозможно. Ну и была у связистов своя кодировка. Передавали цифры, номер страницы, номер строки и номер слова. И обратная связь проходила точно так же. В качестве книги шифрования использовали полное собрание сочинений В. И. Ленина, которое должно, видимо, было быть у любого сознательного коммуниста.

Вернувшись в лагерь, мы передали о необходимости найти нам необходимую литературу Феодосию, он задумался и сказал нам спокойно принимать передачу, и все собрание он нам обещать не может, но седьмой том обязательно найдет к утру.

– Да шифровку-то я приму, я расшифровать ее не смогу, – жаловался Петр.

Петр ушел оборудовать приемную станцию, а я пошел пообщаться к Генделю. Зайдя в землянку, я обнаружил его отжимающимся от пола. Он, увидев меня в немецкой форме Лейтенанта, в непроизвольном движении вскинул руку вверх, но осекся, сообразив, кто перед ним.

– Я выполнил все, что вы просили, и прошу выполнить мою просьбу.

– «Да я думаю, завтра мы все устроим. Командир отряда разрешил нам провести дуэль.

– Скажите мне: как вас зовут?

– Алексей. – Мое имя для немецкого языка было тяжелым, и потому он произносил его как Алекс.

– Скажите, Алекс, кто Ваш учитель?

– Это слишком долго рассказывать, да и вы не поверите, как не верите в победу Красной армии.

– Ваш учитель немец?

– Нет, он даже не человек, – я был откровенным с Генделем, так как он был приговорен, даже если завтра он со мной справится, его все равно поставят к стенке, так как кормить его в отряде никто не будет.

– Как это не человек?

– Мой учитель – самый настоящий эльф.

– Вы шутите?

– Нет.

Я решил, что на сегодня хватит уже терроризировать бедного Генделя, у него и так уже начали вылезать глаза из орбит, и я вышел из землянки. Для чего я приходил? Позаниматься немецким? Нет, вряд ли, это был предлог. Посмотреть на противника? Как его тут посмотришь? Я пришел, чтобы подавить его морально, именно для этого. Мне стало неприятно от этой мысли, что я, в общем-то, пользуюсь, может быть, не совсем честными приемами ради победы. Но тут же я нашел себе оправдание: сколько честных воинов я встречал в своей жизни? А сам Гендель сильно был честный, когда резал по одному партизан из подвала себе на потеху? Какой был шанс