Банда возвращается - Андрей Воронин

Девушка показала рукой:

– Вон тот дом, сразу налево.

– Ого, – не мог не восхититься Банда, – потолки, небось, трехметровые?

– Еще выше, – с удовольствием подтвердила Виктория. – Почти четыре, как во дворце.

Александр уже припарковал машину к обочине и устало откинул голову на спинку сиденья. Он подумал, что до подъезда девушка вполне дойдет и сама.

Виктория, несмотря на позднее время, не торопилась покидать машину.

– Хотите заглянуть сейчас ко мне? – неожиданно предложила она. – Будет чай с «Рижским бальзамом» и еще кое-что любопытное…

Бондарович не открыл глаз и не повернул головы к молодой женщине, которая со скрытой усмешкой смотрела в эту минуту на него.

А зря не посмотрел: Виктория была в этот миг хороша.

Хоть Александр и устал, однако в сон его еще не бросало:

– Провоцируете на какое-нибудь пошлое замечание, Виктория?.. Я не любитель вольных шуток, а чаю с бальзамом выпью с удовольствием, – он решительно распахнул дверцу. – Пойдемте… А машину отсюда не угонят?

Виктория улыбнулась:

– Нет. Напротив дома, видите, итальянское посольство. Тут круглосуточное дежурство, так что ваша машина в полной безопасности…

– Что ж, меня успокаивает это.

– Вы так переживаете за машину, что можно подумать, ее у вас уже угоняли.

Александр не ответил. И не забыл проверить, закрыты ли дверцы. Все же кругом была Москва…

Бондарович и Макарова,

1 час ночи,

24 марта 1996 года,

квартира полковника Орлова

Квартира была на первом этаже налево.

Виктория достала ключ, однако дверь оказалась незапертой – такое нечасто встретишь в криминализированной Москве в час ночи.

Виктория прошла в прихожую, увлекая за собой спутника.

«Похоже, из «любопытного», Бондарович, тебя ожидает ревнивый муж с большущим ятаганом в руках, – сказал себе Александр и вошел в квартиру. – И если голова твоя до утра останется на месте, считай, твой ангел силен!»

– Раздевайтесь, Александр, – успела сказать Виктория.

В коридоре, к удивлению Бондаровича, вдруг показалась несколько располневшая женщина лет пятидесяти пяти, – но все еще красивая.

– А мы-то ждем тебя, Вика, – взволнованным голосом начала она. – Прокофий ни в какую не соглашается лечь, говорит, что до двух подождем.

Виктория оглянулась на Бондаровича.

– Ой, здравствуйте, – наконец заметила пожилая женщина Александра. – Извините…

Он приветливо улыбнулся:

– Добрый вечер.

– Можно нам чайку, Ольга Борисовна? – Виктория скидывала в прихожей туфли, пододвигала Бондаровичу тапки. – Мы пройдем к дедушке и все расскажем.

– Чай на столе, вы проходите. У нас и бальзамник есть, – зачастила радушно пожилая женщина. – Простите, не знаю, как зовут.

– Это Александр Владимирович, Ольга Борисовна.

Бондарович, забывшись, едва не представился сам – Бандой – как любил представляться в домашней и вообще в неофициальной обстановке; но вовремя прикусил язык, подумав, что его невинное прозвище может попросту напугать эту незнакомую гостеприимную женщину. В час ночи…

Последовали совсем неоригинальные заверения в обоюдной приятности знакомства.

Виктория в это время смотрела на Александра и Ольгу Борисовну несколько насмешливо…

Широкий коридор заворачивал на кухню, еще были три, по-видимому, больших комнаты, – что и говорить, трудно даже представить, сколько стоит в нынешние времена такая квартира на Арбате. Правда, дом – старинной постройки, и реконструкции подвергался, как видно, очень давно, в пятидесятых, но все равно жить в нем – мечта, доступная разве только кому-нибудь из старой номенклатуры.

Бондарович прошел за Викторией в одну из комнат.

– Познакомься, дедушка, это Александр Владимирович, а это – мой дедушка… – Виктория с нескрываемой любовью погладила деда по плечу. – Можете проверить, Александр, свою профессиональную память и дикцию, у него редкое имя – Прокофий Климентьевич.

– Прокофий Климентьевич… – Александр кивнул.

В удобном кресле сидел худой бледный старик с тонкими чертами лица и в довольно странном одеянии: похоже, это была просто безрукавка-душегрейка, надетая задом наперед, чтобы хорошо согреть грудь. Ноги были укрыты пледом, в руке – кружка с большой удобной ручкой, рядышком с креслом стояла специальная подставка, чтобы было несложно в любой момент поставить кружку на нее.

Видно было, что за стариком ухаживают с большой заботой и с умением. А может быть, он умеет добиться к себе соответствующего отношения сам.

Скользнув оценивающим взглядом по хозяину дома и отметив все его внешние особенности, Александр оглядел комнату и немедленно забыл о старике…

На четырехметровой высоты стенах бельэтажа старинного особняка была до самого потолка развешана удивительная коллекция холодного оружия: кинжалы в ножнах с золотой филигранью, немецкие даги, крис с непонятной фигуркой на рукоятке, прямые и кривые сабли, рапиры, шпаги, турецкий ятаган, топорок с крюком на обушке и кистень с шестигранной звездочкой на цепочке, алебарды, несколько щитов со старинными гербами германских князей… Здесь были многие десятки предметов: старинные и современные, боевые и охотничьи, декоративные с богатой отделкой и зазубренные от частого когда-то употребления, черненого серебра и с наборной ручкой – явно лагерной работы. Оружейная Палата на тихой московской улочке.

– Садитесь, пожалуйста, Александр Владимирович, – сказала ему Ольга Борисовна, которой онемевший Бондарович мешал пройти с кухни, откуда она несла множество какой-то снеди к обещанному чаю.

Хозяйка принялась накрывать на стол, приговаривая:

– Прокофий разволновался совсем, спать не хочет, на книги и не глядит… Как услышал, что у вас сотворилось, кашлять больше стал и в горячей ванне даже отказался массаж делать, – Ольга Борисовна оглянулась на девушку. – Все тебя ждал, Виктория, с новостями…

– Помолчи, Ольга, мешаешь, – старик повернул ручку громкости в приемнике.

Послышался голос диктора:

«…Как нам только что сообщили из достоверных источников, произведен обыск в доме одного из ведущих работников телевидения Олега Глушко. Руководитель студии «Каре» присутствовал сегодня на трагически завершившемся совещании в Кремле. Глушко задержан следственными органами. Однако где он сейчас, предъявлены ли ему какие-либо обвинения – неизвестно. По привычной практике, официальные лица отказываются комментировать наши собственные сведения и не дают никаких новых фактов. В службе охраны Президента и в ФСБ нам не смогли сообщить ничего определенного, сославшись на то, что такая информация может помешать оперативно-розыскной работе…»