Последнее дело Лаврентия Берии - Сигизмунд Миронин

Берия отчетливо помнил — началось же все с того, что летом 1952 года после трех лет без движения вдруг были осуждены обвиняемые по делу ЕАК. Май 1952 года — начало суда над ЕАК. После этого позиции еврея Кагановича ослабли. 20 ноября 1952 года в Праге открылся процесс против генерального секретаря компартии Чехословакии, еврея по национальности, Сланского (Зальцмана) и его «соратников», а 3 декабря его повесили. Во время процесса Сланского обвиняли в том, что он «предпринимал активные шаги к сокращению жизни президента республики Клемента Готвальда и подобрал в этих целях врачей из враждебной среды». 1 декабря на собрании членов Бюро Президиума ЦК Сталин заявил, что «среди врачей много евреев-националистов, а любой еврей-националист — это агент американской разведки». Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США… Они могут стать «убийцами в белых халатах». Такие слова были очень не характерны для вождя. «Кто-то явно подзуживал Хозяина», — решил Берия.

К концу года первый заместитель министра госбезопасности генерал-полковник С.А. Гоглидзе доложил Сталину: «Собранными документальными доказательствами и признаниями арестованных установлено, что в ЛСУК (Лечебно-санитарное управление Кремля) действовала террористическая группа врачей — Егоров, Виноградов, Василенко, Майоров, Федоров, Ланг и еврейские националисты — Этингер, Коган, Карпай, стремившиеся при лечении сократить жизни руководителей партии и правительства». Однако на самом деле арестованные врачи молчали — да и не могли они сознаться в том, чего не существовало в принципе. Тогда их стали привозить в специальную пыточную камеру Лефортовской тюрьмы, где избивали резиновыми палками. Чтобы не тратить время на транспортировку узников в Лефортово, в декабре 1952 года начальник внутренней тюрьмы на Лубянке А.Н. Миронов оборудовал пыточную в своем кабинете.

9 января 1953 года в Кремле состоялось расширенное заседание Бюро Президиума ЦК КПСС, где И.В. Сталин отсутствовал по причине болезни. Обсуждался доклад министра госбезопасности Игнатьева по «делу врачей». Помимо Берии, Булганина, Ворошилова, Кагановича, Маленкова, Первухина, Сабурова и Хрущева на этом заседании присутствовали секретари ЦК Аристов, Брежнев, Игнатов, Михайлов, Пегов, Пономаренко и, кажется, М.А. Суслов. На это совещание кроме членов Бюро были приглашены председатель Комитета партийного контроля Шкирятов и главный редактор «Правды» Шепилов. Сам Игнатьев на заседании не присутствовал, он все еще был в больнице, выздоравливая после инфаркта.

Лаврентий Павлович порылся в памяти и попытался вспомнить, как проходило заседание Президиума 9 января, когда Сталин не явился в Кремль, передав, что нездоров. И не приехал вождь неспроста. Решался вопрос о евреях. Наиболее критично по отношению к евреям вел себя Булганин, который в отсутствие Сталина исходил антисемитской истерией. Булганин почти кричал, брызгая слюной, нападая на тех членов Бюро, которые были против постановления, осуждающего врачей. Булганин настаивал на высылке. Он кричал: «Эти жиды нас сгубят», а Берия отвечал: «Ты сразу всю науку разгонишь, а кто будет делать бомбу?» «Ты мне атомный проект со своим антисемитизмом запорешь, — успокоившись, зло произнес Берия. — Ну подумаешь евреи. Может, лучше не национальностями человека интересоваться, а о деле подумать? Евреи умны не из-за генетики, а из-за трепетного воспитания их родителями. Нужно только завидовать белой завистью тому, как евреи воспитывают своих детей и везде их продвигают», — осадил Берия Булганина.

— Какая бомба, если они… э, так сказать, наших товарищей убивают, — отвечал Булганин. — Если врачи-вредители и засевшие везде сионисты убивают и убивали наших товарисчей? — Булганин пытался подражать в своем произношении вождю. — Этих жидов, — вдруг перешел на крик Булганин, — надыть… э, так сказать, выслать в Сибирь. — Он никогда не отличался литературностью своего разговорного языка и постоянно вставлял слова-паразиты. Иногда было очень трудно понять, делает ли он это нарочно, чтобы стать похожим на пролетария, или это у него от воспитания. Внешне Булганин выглядел очень интеллигентно, но, видимо, это была псевдоинтеллигентность. Нередко он даже употреблял матерные слова. Хотя нельзя было исключить, что Булганин пытался скрыть свою интеллигентность, специально используя слова-паразиты и матерные слова.

— У нас сами органы госбезопасности переродились… — начал было Берия.

— Как ты можешь такое говорить? — вскипел Булганин. — Министерство госбезопасности — это ум, честь и совесть нашей страны.

— Ну и что? — жестко ответил Берия Булганину. — Читал я доклад Жданова, где он сообщал, что в Институте питания научными сотрудниками работают одни евреи. Ну что евреи? Любая еврейская семья нацелена на образование своих детей. Нам бы поучиться у них воспитывать детей, а не водку жрать. Ты знаешь, что на Украине деятельность Никиты привела к резкому сокращению числа евреев в вузах. В 1948 году от одной трети до половины студентов Одесского института были евреями. В 1952 году евреи составили лишь 4 % от вновь поступивших. Хватит с меня того, что из-за антисемитизма атомный проект потерял двух видных ученых (тогда в декабре 1950 года, во время кампании по «борьбе с космополитизмом», академик Иоффе был снят с поста директора и выведен из состава Ученого совета института. Берии пришлось приложить немало сил, чтобы вернуть Иоффе. В 1952 году Иоффе возглавил лабораторию полупроводников АН СССР и стал активно консультировать атомный проект).

Кроме того, Берия хорошо помнил и историю с академиком Таммом. В 1946 году академик Тамм был привлечен к проекту создания первой советской атомной бомбы, участвовал в теоретических исследованиях ударной волны большой интенсивности. Но в 1949 году, по рекомендации Булганина, Тамма убрали из проекта и вернули в МГУ. С большим трудом Берия добился, чтобы Тамма вернули в атомный проект. В 1950 году Тамм был переведен в КБ-11 в Арзамас-16 (Саров), где, по настоянию Берии, начал активно изучать возможность использования лития-6 для термоядерной реакции. В мае 1952 года он стал начальником сектора. Именно группа Тамма, в которой работали молодые физики — еврей В.Л. Гинзбург и русский А.Д. Сахаров, разработала принципы, позволившие создать первую термоядерную бомбу.

— Николаша, — Берия специально назвал Булганина таким именем, зная, что тот не переносит этой кликухи, — твой антисемитизм меня уже вот как достал, — Берия резко провел ладонью правой руки по горлу. — Без ученых-евреев бомбу не создашь. Хорошо это или плохо, неважно, но это исторический факт. Мы уже чуть не потеряли академика Иоффе из-за всех этих разных научных сессий.

Тогда Берия проголосовал против публикации той злосчастной статьи. Несмотря на все это, на заседании было решено одобрить сообщение об этом «деле» в прессе.

13 января 1953 года в рубрике «Хроника» ТАСС было опубликовано сообщение «Арест группы врачей-вредителей», которое начиналось словами: «Некоторое время тому назад органами государственной безопасности была раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза». Далее, как запомнил Берия, перечислялись участники группы. Вслед за этим давалась ссылка на некие данные расследования, которые будто бы доказывали, что, используя свое положение врачей, неправильным лечением эти врачи губили вождей.