Последнее дело Лаврентия Берии - Сигизмунд Миронин

В конце января 1953 года Берия посетил Сталина на Ближней даче. Хозяин сидел за столом и сосал сигарету, передвигая ее из одного угла рта в другой. Когда Берия сел на предложенный ему стул, Сталин откинулся на спинку кресла и произнес:

— Видишь, товарищ Берия, как тяжело бросать курить?

— Вижу, товарищ Сталин, поэтому я никогда по-серьезному и не курил.

Наступила пауза.

— Ну что, товары́ш прокурор, чем порадуете на ядерном фронте? — насмешливо спросил Сталин, словно нарочно усиливая свой грузинский акцент и коверкая ударения. — Ви знаете, что 7 января 1953 года уходящий президент Трумэн объявил о наличии у США термоядерной бомбы?

— На самом деле это была не бомба, а просто цистерна с неподъемным весом. Она не могла быть доставлена самолетом. Мои источники сообщили, что Англия и Штаты пошли по тупиковому пути использования в водородной бомбе дейтерия и трития. 1 ноября 1952 года американцы провели испытание дейтериевой или тритиевой водородной бомбы, основанной на синтезе гелия из трития и дейтерия, но они взорвали не бомбу, а цистерну, заполненную сжиженным тритием и дейтерием. Такое устройство нельзя перевозить на самолетах. Поэтому его нельзя назвать бомбой.

Далее Лаврентий Павлович сообщил Хозяину, что, по сведениям его агентов, американская бомба была очень велика и ее нельзя было доставить до территории СССР. Более того, расчеты Ландау показали, что в американском устройстве дейтерий и тритий разлетелись, практически не прореагировав. Тут Берия заметил, что на лице Хозяина появилась тревога.

— И как Ландау? Работает?

— Да, все в порядке, но мы за ним постоянно наблюдаем.

— А как дела со «слойкой»? — спросил Сталин. Берия понял, что у собеседника все было под контролем.

— Дела с созданием водородной бомбы под названием «слойка» идут нормально. Есть надежда, что в конце лета бомба будет испытана — взорвем ее. Ученые обещают значительно большую мощность, чем у урановой бомбы.

— С богом, — ответил Сталин.

Обдумывая положение с литиевой бомбой, Берия попытался освежить свою память, перебирая воспоминания о том, как все это началось. Лаврентий Павлович хорошо запомнил тот день 11 февраля 1943 года, когда было принято постановление Госкомитета обороны (ГКО) № 2872сс о начале практических работ по созданию атомной бомбы. Общее руководство было возложено на заместителя председателя ГКО В. Молотова. Однако после того, как Молотов не смог добиться каких-либо успехов в ходе работы над атомной бомбой, Сталин решил поручить создание атомной бомбы Берии. В середине 1945 года Сталин вызвал Берию на Ближнюю дачу и предложил возглавить работы над бомбой. Сказал, что Вячеслав не тянет. Берия не стал возражать и согласился, поставив условием, что его освободят от Наркомата внутренних дел. Однако Сталин настоял, чтобы Берия остался в НКВД. 20 августа 1945 года был образован Специальный комитет под председательством Берии. Лаврентию была также подчинена вся разведывательная работа по сбору информации о ядерном оружии. Целый отдел Службы внешней разведки подчинялся лично Берии — он искал возможности похищения материалов по атомной бомбе в США. Берия настоял, чтобы все работы по атомному проекту были сконцентрированы в Москве, где была выделена земля для строительства корпусов лаборатории, и в России. Все руководство проекта было замкнуто на Берию. В свое время Берии доложили: руководитель Манхэттенского проекта генерал Гровз заявил, что СССР понадобится 15–20 лет для создания атомной бомбы. «Цыплят по осени считают», — сказал себе Берия, узнав об этом высказывании.

В конце войны американцы послали в Европу специальную комиссию, которая шла за наступающими войсками союзников и разыскивала следы немецких ядерных исследований. Единственная существенная находка — образец недостроенного ядерного реактора. Его изучение показало, что критического состояния этот реактор достичь не мог. Так что до создания бомбы немцам было очень далеко… Американцами было использовано 12 тонн накопленной Францией урановой руды и пара тонн очищенного урана, которую они захватили при наступлении Западного фронта. Они ее обогащали 1,5 месяца и получили 70 килограммов чистого урана, использовав огромное количество электроэнергии. Немецких ученых-атомщиков пытались прикарманить и США, и СССР. В США было вывезено 523 немецких ученых. Вскоре эта цифра увеличилась до тысячи человек.

Хороших физиков в СССР было довольно мало. Когда Берия приказал пересчитать всех ученых-физиков страны, их оказалось 4212. Поэтому еще до Победы в Великой Отечественной войне Лаврентий Павлович составил для армейской разведки списки всех перспективных немецких ученых, которых следовало захватить в Германии. Точно такие же списки были и у западных союзников. Но только вот беда, в то время как американцы во всех занятых городах первым делом проверяли университетские лаборатории, советские генералы больше интересовались ювелирными магазинами. Поэтому когда руководитель германской программы по созданию «Фау-2» Вальтер Гейзенберг смог спокойно уехать на велосипеде из советской зоны на Запад, Лаврентий Павлович устроил генералам форменный разнос. Но одними выговорами делу не поможешь, и Берия придумал гениальный ход: в Берлине были вывешены объявления о том, что все мужчины мобилизуются на разбор завалов и захоронение трупов, освобождены будут лишь обладатели ученых степеней, зарегистрированные в комендатуре.

Законопослушные немецкие профессора явились для регистрации, где молодцы Берии их быстро рассортировали и всех нужных отправили, вместе с семьями, в теплый город Сухуми. По окончании войны в Германию была направлена группа советских физиков, среди которых были будущие академики Арцимович, Кикоин, Харитон, Щелкин. Для конспирации все были одеты в форму полковников Красной армии. Операцией руководил первый заместитель наркома внутренних дел Иван Серов, что открывало любые двери. Кроме нужных немецких ученых «полковники» разыскали тонны металлического урана, что потом, по признанию Курчатова, сократило работу над советской бомбой не менее чем на год.

Самолет опять сильно тряхнуло, и Берия импульсивно схватился за подлокотники. Но тряска прошла, и далее самолет летел нормально. И немедленно мысль Берии вернулась к своему детищу — к бомбе. Вначале в СССР было захвачено около 400 немецких специалистов (многие из них были пленными), а кроме этого, 200 тонн металлического урана. К тому же Советскому Союзу достался весь научный состав и высокоточное оборудование лаборатории фон Арденне. Из Берлина были целиком вывезены лаборатория фон Арденне с урановой центрифугой, оборудование Кайзеровского института физики, документация, реактивы. В рамках атомного проекта были созданы лаборатории «А», «Б», «В» и «Г», научными руководителями которых стали прибывшие из Германии ученые.

Причем условия были настолько либеральные, что физик позволил себе повесить на лестнице портрет, на котором изображен эпизод, как фюрер награждает его рыцарским крестом. К каждому немецкому специалисту было приставлено по пять-шесть советских инженеров. Лабораторией «А» руководил барон Манфред фон Арденне, разработавший метод газодиффузионной очистки и разделения изотопов урана в центрифуге. Поначалу его лаборатория располагалась на Октябрьском Поле в Москве. Позже лаборатория переехала в Сухуми. Тем временем в столице Абхазии были закрыты несколько санаториев, которые буквально за два дня были переоборудованы в лаборатории. Именно в них работали такие известные ученые, как Густав Герц, лауреат Нобелевской премии; Манфред фон Арденне, физик-изобретатель, и другие светила немецкой науки. Руководителем лаборатории «Г», размещенной в сухумском санатории «Агудзеры», стал Густав Герц, подтвердивший теорию атома Нильса Бора. В результате его успешной деятельности в Сухуми в 1949 году была выработана начинка для первой советской атомной бомбы РДС-1. За свои достижения в рамках атомного проекта Густав Герц в 1951 году удостоился Сталинской премии.