Соблазн (сборник) - Валерий Ильичев

Услышав горячие слова благодарности, Николай испытал гордость за собственную щедрость и поспешил войти внутрь. Ему преградил путь рослый охранник в форме и приказал предъявить паспорт. И только после отметки в журнале, к кому и когда пришёл посетитель, его пропустили внутрь. Николаю это не понравилось:

«Порядки здесь заведены как в зоне особого внимания. Неужели боятся, что старики разбегутся от тяжёлых условий содержания? Интересно, они гуляют по парку тоже под надзором строгой охраны?»

Но когда лифт вознёс его на третий этаж, Николай понял, что его опасения о тяжёлой участи стариков напрасны. У большинства доживающих здесь людей, несмотря на костыли и инвалидные коляски, вид был вполне довольный. В просторном холле женщина медик играла с ущербными стариками, медленно перебрасывая мяч по кругу. И по радостному смеху было ясно, что местным обитателям нравятся посильные физические нагрузки. И нарисованная на стене яркими красками Белоснежка в окружении добродушных гномов с явным одобрением взирала на старческие забавы.

Эта благостная сцена несколько успокоила Николая, и он, найдя нужную дверь, постучался и вошёл в комнату. Тётя Тоня сидела у окна, а на соседней постели лежала старушка в повязанном на голове цветастом платочке. Рядом с ней на тумбочке стояла пожелтевшая от времени фотография из далёких послевоенных времён. Тётя Тоня, подслеповато напрягая глаза, неуверенно со слабой надеждой спросила:

— Это ты Борис?

И испытывая вину за невольный обман, Николай поспешно сообщил:

— Нет, это я Николай сын Марии Антоновны. Мать послала вас проведать. Сама-то уж не может осилить сюда дорогу. Беспокоится, что связь с вами пропала. Вот вам от неё фрукты, сладости и цветы. Скажите, куда их поставить?

— Вот уж неожиданная радость! Коля, какой ты большой вымахал. А я, ведь, тебя ещё маленьким комочком на руках держала. Давай сюда букет. По запаху ощущаю, что ты принёс мои любимые лилии. Возьми на столе кувшин, смени воду и поставь в него букет. Не возражаешь, Даниловна?

Соседка по комнате внимательно посмотрела на Николая:

— Нет, конечно, мы всегда гостям рады. А тем более, если приходят с цветами. Жаль, что ходят к нам редко. Забыли, словно нас уже и нет на свете.

— Ладно тебе, Даниловна, жаловаться. Жизнь мы прожили долгую. Теперь надо смириться и не роптать. И на моего Борьку напрасную вину не возводи. Он целыми днями на работе занят, и некогда ему сюда ездить через всю Москву.

Тётя Тоня говорила раздражённо, по всей видимости, не первый раз защищая сына от упрёков соседки по несчастью. Та миролюбиво вздохнула:

— Не обижайся, Антонина. Это я так к слову сказала. Но, ведь, и вправду новых людей из прежнего мира не видим совсем. Я лежачая больная и даже не знаю, кто по соседству в этом доме свой век рядом со мною доживает. Для нас здесь любой посетитель как подарок судьбы. Всё равно, что раньше на концерт сходить или в молодости на танцы.

Николай поспешил сменить грустную тему и спросил:

— А почему, тётя Тоня, телефонная связь с вами прервалась?

Старая женщина с обидой вздёрнула плечами, но сразу опомнилась и вновь принялась оправдывать сына:

— Телефон пришлось передарить внуку. Тот свой потерял. А на новый мобильник у Бориса денег нет. Он новую иномарку покупает, и каждый рубль на учёте. Да, и надоела я им своими глупыми звонками отсюда. А живым надо думать о своих делах, а не об отживших свой век стариках.

Последней фразой пожилая женщина решительно отделила себя от прежней уже недоступной жизни. И Николай вновь попытался подбодрить несчастную женщину:

— А знаете, тётя Тоня, мать часто вспоминает о вашей с ней совместной молодости. И как школу прогуливали, и в лесные походы ходили. С вами ещё девочка была, за которую нянька рюкзак носила.

— Да, это Анька Крутова! У неё отец директором гастронома работал. Вот уж умора! Спасибо, что напомнил об этом смешном эпизоде!

И старушка залилась слабым писклявым смехом. Затем, внезапно замолкнув, встрепенулась и с надеждой спросила:

— Слушай, Коля, а Мария тебе о Володьке Богданове не рассказывала? Нет? Значит, предпочла утаить нашу общую влюблённость в этого красивого парня. Только он меня тогда предпочёл, и мы с ним встречались два года на зависть всем девчонкам двора. Машка тогда долго на меня обижалась. Я переживала нашу размолвку. Но всё равно Володька стал моим.

И тётя Тоня залилась счастливым смехом женщины, одержавшей трудную победу над другими соперницами. И Николай внезапно осознал, что доживающие век престарелые обитатели этого дома были когда-то молоды, любили, испытывали радость встреч и горечь разлук. А он всегда воспринимал мать и её подруг как старых, отставших от времени людей, которые неминуемо должны уступить дорогу их новому поколению.

А окрылённая приятным воспоминанием тётя Тоня щедро предложила:

— Передай, Коля, Даниловне печенье и пару апельсинов. Пусть насладится, и к людям станет мягче относиться.

— А с чего мне доброй быть? Вон на тумбочке фотокарточка вместо иконы стоит. Я на ней запечатлена десятилетней девочкой. Из всей многолюдной семьи одна на этом свете осталась. И тому не рада! Кроме белёного потолка и зелёных стен ничего не вижу. Только соседки по комнате время от времени на тот свет уходят. А я остаюсь. И чем только Господа прогневала, что он обо мне забыл?

— Хватит тебе, Даниловна, свои несчастья на постороннего человека взваливать. У него и своих забот хватает. Лучше поешь вкуснятины и успокойся. Николай помоги соседке угоститься.

Николай поспешил на помощь старой женщине. Он очистил апельсин и разломил на дольки, а затем, разорвав упаковку, протянул Даниловне два печенья. Соседка тёти Тони оживилась:

— Спасибо, молодой человек, я сладкое люблю. Мой покойный муж, конечно, любил выпить. Не без этого. Но он всегда в зарплату мой любимый торт «Птичье молоко» приносил. Уважение проявлял. Эх, и в моей жизни были радости. Грех жаловаться.

И Николай с особой остротой осознал, что пожилой женщине в прошлой жизни были доступны только простые радости, и невольно комок сочувствия подкатил к горлу. И он безмолвно для себя решил:

«В следующий раз, когда навещу тётю Тоню, непременно куплю «Птичье молоко» Даниловне и доставлю ей нечаянную радость».

И вновь ощущение гордости за благородное намерение охватило Николая. В этот момент открылась дверь, и в комнату вкатили коляску с едой для Даниловны. Женщина в просторном белом халате сноровисто поставила на тумбочку тарелки с супом и картофельным пюре с рыбой. Места для стакана с компотом не хватило, и она небрежно сдвинула на край семейную фотографию с исчезнувшими навсегда людьми.

Тётя Тоня смущённо встала со стула:

— Извини, Коля, но у нас время обеда. Я стараюсь не сдаваться, и сама хожу в столовую. Хоть какое-то развлечение. Спасибо, что навестил. Передай Марии привет. Я рада, что она меня не забыла как другие.