Маледикт - Лейн Робинс

— Если только речь не идет о бедных аристократах, — заметил Джилли. — Некоторых из них он засадил за решетку и таким образом претендует на непредвзятость.

— Вот как, — произнес Маледикт, наблюдая за Эхо; тот пересек комнату, склонил голову, беседуя с кем-то, и наконец очутился возле молодого человека, с мрачным видом прихлебывающего из кубка. — А кто рядом с ним?

— Не догадываешься? — спросил Джилли.

— Мятый галстук, грязь на сапогах, растрепанные волосы — и все же все улыбаются ему, все раскланиваются. Лорд Вестфолл.

— Он самый, — подтвердил Джилли. — Третий из советников Ариса и единственный из них, кто сегодня здесь. Финансист Особого отряда Эхо и вклад Ариса в будущее. Вестфолл помешан на механизмах; его мозги заняты шестеренками и рычагами, которые призваны обеспечить Антиру процветание, если, конечно, удастся удержать антимехаников от разрушения фабрик, которые он строит. Пока что успех на их стороне.

— А почему Ласт не является советником Ариса? — поинтересовался Маледикт.

Откинувшись на спинку кресла и приняв от Джилли бокал вина, Ворнатти пустился в объяснения:

— Он традиционалист за гранью разумного. Если бы он взошел на трон, Итарус и Антир до сих пор вели бы открытую войну. Впрочем, с ним разделались боги. Вернее, его отказ поверить в Их отсутствие. Арис — современный король, его не интересуют дела мертвых богов.

— И, разумеется, ходят слухи, что Ласт попытался силой отнять трон у Ариса в первые секунды его восхождения. Даже доброму королю нелегко простить такое. — Вмешавшийся в беседу голос принадлежал благородной даме в бронзово-зеленом платье, оттенявшем ее золотисто-каштановые волосы — они казались цвета пламени. — Вы новичок при дворе, — укоризненно добавила она.

— Это так, — подтвердил Маледикт.

— Тогда поведайте мне, ваша неловкость или ваше безразличие причина тому, что вы смотрите на всех с таким презрением?

— Разумеется, безразличие, — отозвался Маледикт, впервые наслаждаясь беседой. — Какой кавалер признается в собственной неуклюжести? Однако, леди, задам вам встречный вопрос. Я полагал, что леди не пристало первой подходить к незнакомому мужчине при дворе. Дурные манеры или дерзость подвигли вас на подобное?

Дама рассмеялась — нежно и волнующе.

— В моем случае ни то ни другое. Впрочем, какая леди когда-нибудь признается в собственной невоспитанности? Мы с вашим опекуном отлично знаем друг друга. — Она сделала реверанс Ворнатти; юбки раздулись и опали пышными волнами. — Сэр, не представите ли вы нас друг другу в таком случае? Или вы так давно не были при дворе, что позабыли нашу дружбу?

Ворнатти поцеловал ее бледную руку — слишком задержавшись на ней губами — и сказал:

— Лишь безумец или дурак позволит себе забыть очаровательную леди Мирабель. Вы позволите мне представить вам моего воспитанника?

— Скорее нет, чем да, — отозвалась дама с улыбкой: ее явно забавляло происходящее. — Язык этого юноши, пожалуй, слишком остер, разве что… — она на миг замолчала, повернувшись к Маледикту в профиль, так что стала видна ямочка на щеке, — вы обучили его танцам.

— О да, и за немалую цену, — ответил Ворнатти, сверкнув глазами на Маледикта.

— Тогда, — сказала Мирабель, — можете меня представить. А вы, Маледикт, можете пригласить меня на следующий после ужина сет. — Присев в реверансе, она удалилась.

— Джилли, я покорен, — полушутливо проговорил Маледикт, слегка задетый. — Кто она?

— Женщина, достаточно злая и необузданная, чтобы соблазнить прежнего заступника. Вдова и убийца Дариана Ченсела. А также бывшая любовница Ворнатти.

— Попридержи язык, Джилли, — предостерег барон. — За то, о чем свободно щебечут придворные, слугу могут и высечь.

— Эхо засадил ее за решетку, — понизив голос, заговорил Джилли. — Только найти доказательства оказалось нелегко. Пришлось приплести другого человека, обвинив его в преступлении. Свобода стоила ей всего: поместья, состояния, репутации. Теперь она вымогает деньги у друзей и охотится за новым мужем.

В беседу вступил Ворнатти:

— Видишь, Маледикт, какие чудеса творит учтивость? Ближайшая подруга Мирабель — Брайерли Вестфолл, которая, как легко догадаться, живет в поместье Вестфолл, куда Эхо ежедневно наносит визиты. Я слышал, они часто пьют вместе чай. — Ворнатти рассмеялся. — Держу пари, Эхо испытывает большую неловкость, чем Мирабель. Она — опаснейшая из женщин.

* * *

Джилли вернулся в бальную залу, сопроводив усталого Ворнатти в особняк на Дав-стрит. Ему было любопытно, выдержала ли подготовка Маледикта проверку на прочность без Ворнатти, который призывал юношу к порядку, и самого Джилли, который выражал свое неодобрение. Оглядев залу, он не обратил внимания на глухой звук, с которым величественная пожилая дама постучала тростью в изразцовый пол.

— Слуга, — позвала она, — слуга!

— Леди, — Джилли поспешил поклониться, узнав в даме вспыльчивую и весьма любопытную баронессу, прозванную леди Тайна за ее совершеннейшую неспособность хранить таковые.

— Ты лакей Ворнатти, верно? — Бриллианты, рассыпанные по крашеным черным волосам, подмигнули, усиливая эффект, когда дама закивала в ответ на собственный вопрос. — Его воспитанник — итарусинец, не так ли? Он тощий, черноглазый и черноволосый — как Ворнатти в юности. Как покойная королева.

Как жалкий итарусинский матрос, подумал Джилли, в очередной раз дивясь магии, сотворившей плоть Маледикта. Существо из другого мира, прекрасное благодаря примеси чуждой крови.

— Он антирец, — возразил Джилли. — Он склоняет голову перед Арисом, а не перед Григором.

Дама недовольно фыркнула на эту поправку. Джилли откланялся. Размышления о том, как повлияет заинтересованность баронессы на успех Маледикта, слишком увлекли его: он запоздало заметил, что обстановка переменилась. Волна молчания прокатилась по комнате, передавая шепот и скандальную весть, — опасная, как змея в сумерках. По широко распахнутым глазам и склоненным головам, по направлению шороха Джилли проследил источник. В самом сердце, разумеется, был Маледикт. Джилли поспешил к своему подопечному, вне себя от раздражения. Ни на час оставить нельзя: Маледикт оказался не только тяжелой, но и опасной работенкой.

Даже теперь Маледикт, склонившись к леди Мирабель достаточно близко, чтобы согревать ее мраморную кожу теплом своего дыхания, что-то увлеченно рассказывал ей. Широко распахнутые глаза леди Мирабель сияли; зубы блестели в легкой, хорошо отрепетированной улыбке.

Джилли, подошедший достаточно близко, чтобы расслышать слова Маледикта, взял его за рукав руками в белоснежных перчатках и потянул, словно маленький ребенок, требующий конфету. Юноша перестал говорить — его губы замерли над самой вуалью, прикрывавшей щеку Мирабель словно паутина.

— Что-нибудь не так, Джилли? — спросил Маледикт.

Леди Мирабель обвила своей рукой предплечье юноши, заставляя Джилли отпустить Маледикта — или дотронуться до нее. Джилли выпустил Маледикта и встретился взглядом со злыми нефритовыми глазами леди Мирабель — и, хуже того, удивленными серыми глазами Брайерли Вестфолл. Чтобы слуга посмел перебить своего господина? Мирабель мелодично рассмеялась, видя замешательство Джилли.