Гугеноты - Владимир Москалев

Гугеноты молча, насупясь, наблюдали за своими врагами по вере.

Оба герцога издали увидели толпу, собравшуюся у риги. Гиз о чем-то посовещался с Невером, потом поднял руку вверх, подавая знак; все войско вслед за ним свернуло с дороги и направилось на протестантов.

— Что это за сборище? — крикнул Гиз, подъезжая, но не обращаясь ни к кому конкретно.

— Это не сборище, милостивый государь. Вы видите перед собой собрание гугенотов, — ответил граф, выходя вперед.

Гиз круто осадил коня:

— Вы разговариваете с герцогом, милейший! Кто разрешил вам собираться здесь?

— Вы, монсеньор. В январе этого года.

— Вы имеете в виду эдикт?

— Вот именно.

— Но кто дал вам право нарушать его?.. Я вижу, вы и некоторые из еретиков при оружии; этим вы нарушили первый пункт эдикта.

— В войске, как правило, каждый солдат бывает при оружии, в то время как наша община состоит в основном из мирных прихожан, странствующих монахов и пасторов различных приходов, единственным оружием которых является Библия.

— Вам запрещается созывать собрания в городах или вблизи них. Вы нарушили это требование! — продолжал Гиз, пропуская мимо ушей ответ графа.

— Васси — не город, а всего лишь маленький населенный пункт.

— Но и не деревня! — усмехнулся Гиз.

— Мы не можем собираться в деревнях. Наша паства находится в городах, но мы и так отошли на достаточное расстояние от близлежащих Витри и Бар-де Люка, — пытался объяснить граф.

— Но вы забыли о Сен-Дизье, а он совсем рядом, не будет и мили! — герцог явно издевался.

Граф с трудом сдерживался, хотя уже прекрасно понимал, чем закончится этот спор.

— Сен-Дизье — такой же населенный пункт в несколько домов, как и Васси. Уж не прикажете ли нам отправляться к проливу Ла-Манш и устраивать собрания на плотах? Впрочем, может быть, под водами Ла-Манша тоже скрыт какой-нибудь город? В таком случае, не отправиться ли нам на небеса? Уж там-то точно нет городов.

— Туда вы и отправитесь за вашу дерзость, — ответил Гиз, — вы и все ваши протестанты. Да сгинет еретическое семя по всей Франции! — громко крикнул он и взмахнул рукой: — Вперед, мои солдаты! Уничтожьте проклятых еретиков за богохульство над святой верой, за нарушение эдикта французского короля!

— За короля! За кардинала!

Солдаты, облаченные в кирасы и латы, обнажив шпаги, бросились в самую гущу безоружных протестантов.

И началась кровавая бойня. Немногие дворяне, бывшие при оружии, мигом выхватили шпаги из ножен, остальные падали под ударами мечей и алебард, сраженные выстрелами из пистолетов и аркебуз.

Граф бросился к риге, вскричав: «Вперед, доблестные рыцари! Умрем же с честью за Францию, за истинную веру!» Он вскочил на коня, его примеру последовали около сорока человек и, обнажив оружие, ринулись на солдат.

Решительный момент настал. Не обращая больше внимания на своих стражей, Лесдигьер вскочил на лошадь и, отчаянно размахивая шпагой направо и налево, вмиг оказался возле графа.

— Вы оказались правы, сударь! — прокричал тот ему. — А я был слеп и глух. Простите меня. Если нам удастся выйти живыми из этого побоища, я обещаю вам самую искреннюю дружбу.

— Я прощаю вас, граф, — ответил Лесдигьер, отражая сыпавшиеся на него удары, — и принимаю ваше предложение.

— Эй, юноша, — вдруг крикнул Гиз, обращаясь к нему, — а вы кто такой? Откуда здесь взялись? — он дал солдатам знак остановиться. — На вас цвета дома Монморанси. Что это значит?

— Это значит, монсеньор, что я действительно принадлежу к свите герцога де Монморанси.

— Какого черта тогда вы ввязались в драку? Отойдите в сторону, вас никто не тронет, хотя вы и покалечили уже двух моих людей.

— Это потому, что я гугенот, господин герцог, — с вызовом ответил Лесдигьер, — и мой долг обязывает прийти на выручку братьям по вере.

— Вот оно что, — протянул Гиз, — выходит, старый коннетабль начал вербовать для своего сына войско из протестантов? Что ж, в таком случае вам придется умереть, юноша, как и вашим братьям-еретикам. Сюда, ко мне! — крикнул он солдатам. — Убейте этого молокососа! Кстати, его приятель, обещавший свою дружбу, кажется, уже отдал Богу душу. Положите их в одну и ту же грязь. Пусть хоть после смерти их души будут вместе, раз они так этого хотели! Видите, молодой человек, я милостив к вам.

Лесдигьер оглянулся, но графа уже не было рядом. Он лежал на земле, перемешанной со снегом, с разрубленным до сердца плечом и пулей в груди и, силясь улыбнуться, широко раскрытыми глазами глядел в хмурое мартовское небо.

На Лесдигьера бросились сразу несколько человек. Одного, самого первого, он сразил рубящим ударом по руке, и та моментально обвисла, выронив шпагу. Но, выпрямляясь, Франсуа не успел увернуться и получил колющий удар в левое плечо. В горячке он не обратил на это внимания, благодаря чему вовремя сумел отразить другие удары, хотя не избежал относительно легких ранений спины и головы. На какое-то время Лесдигьеру все же удалось вырваться из окружения, и он быстрым взглядом окинул место сражения. Из сорока дворян, вскочивших на коней по зову графа, в живых осталось человек десять, да и те вот-вот готовы были пасть под ударами окруживших их со всех сторон солдат. На земле убитыми или ранеными лежали около ста человек, почти все они были гугенотами. Оставшиеся в живых поспешно разбегались кто куда. Иные, помня об оружии, устремлялись к риге, но их настигали и безжалостно пронзали пиками и рубили шпагами. Те, что пришли сюда пешком или приехали на телегах, поднимали руки, моля о пощаде, но солдаты били мечами по этим рукам, а потом рубили наотмашь по ничем уже не защищенным головам… Тех же, что бегали по полю в поисках укрытия, догоняли и сбивали с ног копытами коней, а потом кололи насквозь копьями.

Со стороны могло показаться, что французские солдаты истребляют иноземных завоевателей. Это было бесславное, чудовищное избиение, и Лесдигьер понял: какие бы чудеса мужества и героизма он ни проявлял, одному ему не совладать с полутысячным войском. Он приготовился к тому, что умрет вместе со своими братьями, и эта смерть показалась ему наилучшей из существующих. Но тут случилась неожиданная и совершенно невероятная вещь. Увидя занесенный над его головой смертоносный клинок, Лесдигьер из последних сил двумя руками отвел удар, и обе шпаги, сцепившись, с размаху обрушились на загривок его лошади. От боли она взвилась на дыбы, дико заржала и вдруг бросилась вперед, вырвалась из кольца окружавших ее врагов и помчалась в поле, в сторону Ревиньи, сразу же оставив далеко позади место сражения.

— Догоните и убейте его! — крикнул Гиз, и четверо всадников бросились в погоню за Лесдигьером. — Ренье! — позвал Гиз, и к нему тотчас подъехал один из его дворян.

— Слушаю, монсеньор.

— Немедленно поезжайте в Париж и подготовьте население к радостной вести. Расскажите отцам города о том, что здесь произошло, но без ненужных подробностей. Вы поняли меня, Ренье?