Перекрестья - Фрэнсис Пол Вилсон

— Да, сэр? — Секретарша с улыбкой посмотрела на него поверх очков.

— Мне нужно провести расследование, — повторил Джек. — И мне рекомендовали мистера Кордову.

— Очень приятно. — Карандаш секретарши застыл над желтым листом блокнота. — Могу ли я уточнить ваше имя?

Джек пожал плечами:

— Да пишите что хотите. Послушайте, он у себя?

Осматриваясь, он не заметил в помещении сенсоров. А вот на окнах приемной были магнитные контакты, как и на всех окнах офиса, которые выходили на Тремонт-стрит. Через них ему сюда никак не проникнуть.

Но почему на двери нет тревожной сигнализации?

— Боюсь, что в данный момент мистер Кордова занят другим расследованием. Могу записать вас на завтра.

— В какое время он приходит?

— Обычно мистер Кордова является около десяти. — Секретарша многозначительно («Вы понимаете, что я имею в виду») улыбнулась, добавив: — Из-за работы он часто задерживается допоздна.

— Нехорошо. Уезжаю из города. Вернусь на следующей неделе.

— С удовольствием запишу вас на встречу уже сейчас.

Джек заметил, что дверь за ее спиной, которая ведет во внутреннее помещение офиса, чуть приоткрыта. И, подойдя к ней, он окинул помещение быстрым взглядом. Все чисто и аккуратно, и тоже никаких сенсоров. Джек обратил внимание на монитор на столе.

— Сэр, это личный кабинет мистера Кордовы.

— Да я просто посмотрел. — Он вернулся в приемную, стараясь держаться подальше от секретарши. В противном случае она может заметить грим. — Как насчет следующей среды? Гарсия. Джеральдо Гарсия. Где-то ближе к полудню.

Она записала его на три часа дня.

Выходя, он остановился на пороге и нагнулся, делая вид, что завязывает шнурки. Краем глаза проверил состояние дверных петель. Вот оно: из деревянной половицы торчал пластиковый цилиндр с утопленной в нем пружиной плунжера. Стоило открыть дверь, как эта малышка выскакивала и, при включенной системе, посылала на пульт сигнал тревоги. Если в течение определенного времени не поступал обговоренный код, раздавалась тревожная сирена.

Джек улыбнулся. Такие штуки давно устарели. Если знаешь, где они установлены, обойти их легче легкого.

На улице он проверил свой автоответчик и услышал голос Расса: гибкий диск будет готов примерно к шести. Джек позвонил ему и сказал, что погрузка может подождать до завтра.

Его ждет нелегкий вечер.

Джек был только рад, что похолодало, но даже и в этом случае в его костюме Чудовища из Черной лагуны было жарко и душно. Слава богу, что рано темнело, а то на солнце он просто изжарился бы в этой зеленой резиновой духовке.

В зеленой... ну почему Чудовище вечно делают зеленым? Киноленты с ним всегда черно-белые, так откуда известен его подлинный цвет? Почти все рыбы, которых видел Джек, были серебристо-серыми — чего ради Чудовище такое тошнотворно-зеленое?

Еще один вечный вопрос: если Эрик Клэптон[13]и должен был украсть жену одного из Битлов, почему, черт возьми, ею не могла оказаться Йоко Оно? Невозможно представить, какая ерунда лезла ему в голову, когда он не мог уснуть.

Они с Джиа сопровождали Вики и пятерых ее друзей — двух принцесс, эльфа, двух хоббитов и Злую Западную Ведьму — по домам на окраине Верхнего Вест-сайда, где в основном стояли кирпичные особнячки на одну семью. Джиа от детей не отставала, Джек тащился за ней, а дети носились от дома к дому. Только Джиа была без маскарадного костюма, хотя уверяла, что это не так. Она говорила, будто притворяется беременной женщиной. И поскольку она отнюдь не выглядела замужней дамой, Джек не мог спорить.

Сквозь прорези в маске он видел, как дети поднялись по ступенькам крыльца очередного дома и позвонили в дверь. Услышав хор голосов «Угощай или пожалеешь!», дверь открыл симпатичный лысоватый мужчина в роговых очках и синем блейзере. Он насыпал по горсти конфет в каждый из детских мешочков и улыбнулся Джеку, ждавшему на тротуаре.

— Привет, Чудовище! — Мужчина поднял в знак одобрения большой палец. — Здорово!

— Еще бы не здорово после такой платы за аренду, — приглушенно отозвался из-под маски Джек.

— А как насчет глотка холодного чая, чтобы ноги не подкосились?

— Мне понадобится соломинка.

Мужчина расхохотался:

— Нет проблем.

Джек махнул ему и двинулся вслед за детьми.

— Как-нибудь в другой раз. Но за предложение спасибо.

— Счастливого Хеллоуина! — откликнулся мужчина и закрыл двери.

Вики отстала от своих друзей, которые уже поднимались к следующей двери. В своей черной остроконечной шляпе, с развевающимся плащом и зеленой бородавчатой кожей она была настоящей мини-Маргарет Хамильтон.

— Посмотри, Джек! — закричала она, роясь в своем мешочке. — Он дал мне «сникерс»!

— Мой любимый, — сообщил Джек.

— Знаю! Можешь получить.

Джек знал, что у девочки аллергия на шоколад, но все равно был тронут ее щедростью. Он восхищался той связью, которая постоянно крепла между ними, и порой думал, будет ли любить собственного ребенка так, как любит Вики.

— Миллион благодарностей, Вик, но... — он протянул руку в перчатке с толстыми пальцами и резиновыми когтями, — можешь ли ты сохранить его для меня, пока мы не придем домой?

Вики улыбнулась, кинула «сникерс» обратно в мешочек и побежала за друзьями. Они уже собирались спускаться с крыльца. Дверь закрылась перед самым носом Вики. Она постучала, но молодая женщина за стеклом помотала головой и отвернулась. Девочка постучала еще раз, но хозяйка дома нарочито повернулась спиной, давая понять, что, мол, пошла вон.

Вики спустилась на тротуар и посмотрела на Джиа.

Глаза ее налились слезами.

— Мам, она не дала мне ни одной конфетки.

— Может, она уже все раздала, дорогая.

— Нет. Я видела, у нее полная ваза. Почему она мне ничего не дала?

Внезапно Джека окатило жаром.

— Давай пойдем и выясним.

— Джек, — остановила его Джиа. — Успокойся.

— Я спокоен, я совершенно спокоен, — сказал он, хотя стоило ему еще раз взглянуть на Вики, смахивающую слезы, как он испытал все, что угодно, кроме спокойствия. — Я просто хочу удовлетворить свое любопытство. Идем, Вик. И все выясним.

— Нет, Джек. Оставь ее в покое.

— Хорошо.

Он поднялся по ступенькам и позвонил. Женщина вышла. Ей было лет тридцать.

— Не объясните ли мне кое-что? — Джек показал на Вики, стоящую внизу. — Почему вы обидели малышку?