Перекрестья - Фрэнсис Пол Вилсон

— Думаю, на сегодня хватит, Фина. Ты отлично потрудилась. Сложи свои вещи.

Она смотрела, как Фина запихивала учебник латыни в свой огромный раздутый рюкзак, который, должно быть, весил не меньше ее самой. Ну, может, не так уж много. В Фине еще чувствовалась детская пухлость, но в этом году уже меньше, чем в прошлом. И неужели под тканью строгой школьной формы уже обозначились груди?

В школе Фина особенно не выделялась. В начальной школе Святого Иосифа косметика не разрешалась, но некоторые девочки потихоньку начали пользоваться теми скромными средствами, что имелись в их распоряжении: укорачивали рубашечки, подворачивали гольфы до щиколоток. Фину все это не волновало. Пренебрегая модой, она продолжала носить короткие волосы, рубашка ее была чрезмерно длинна, а гольфы доходили до колен. Но у нее было много подруг: ее улыбчивость и прекрасное чувство юмора гарантировали, что она никогда не будет изгоем общества.

Но Мэгги беспокоилась из-за Фины. Девочка достигла переходного возраста. Когда ее гормоны заиграют, детская полнота, скорее всего, преобразится в женственные округлости. И если она пойдет в свою мать, пусть даже незначительно, мальчишки будут ходить кругами вокруг нее. И тогда ей придется решать, по какой дороге идти: становиться умной или обретать известность.

Мэгги часто видела подобное развитие событий — яркие дети в конечном счете сливались с толпой. Школа начинала казаться им «скучной», их не интересовало ничего, кроме того, что звучало в их наушниках, сросшихся с головой, и они переставали получать высокие оценки.

Если бы Фина осталась в школе Святого Иосифа, Мэгги не сомневалась, что она или кто-то из ее сестер-монахинь вывел бы девочку на дорогу академического совершенства и помог бы реализовать недюжинные способности. Но Мэгги опасалась, что Фина последний год в школе.

И Мэгги тоже... если те изображения будут опубликованы.

— Есть что-нибудь от отца? — спросила она, когда девочка стала подтягивать лямки рюкзака.

— Попал в тюрьму.

Мэгги знала, что это случится. Годами отец девочки Игнасиото проходил курс лечения от кокаина, то снова возвращался к нему. В прошлом году, казалось, он наконец преодолел свое пагубное пристрастие. Нашел приличную работу, что значительно облегчило финансовое положение семьи. Тем не менее плата за обучение четверых детей в школе Святого Иосифа, несмотря на скидки, которые приход давал каждому успевающему ребенку, была велика. Но семья как-то сводила концы с концами. И тут Игнасио поймали на торговле кокаином. Это был у него не первый арест, так что на этот раз он получил тюремный срок.

Мэгги погладила блестящие черные волосы девочки:

— Мне очень жаль, Фина.

Иоланда, мать девочки, трудилась на трех работах. Потеряв поддержку мужа, она была вынуждена забрать своих детей из школы Святого Иосифа и отдать их в общественную. Теперь они ходили в школу в районе Восточных Двадцатых. Мэгги знала, что в ней есть несколько хороших учителей, но атмосфера там была совершенно другая. Она опасалась, что мясорубка бытия перемелет Фину и выплюнет, как балласт. И если даже она сохранит свои способности, никто не подарит ей то общение наедине, которое давала Мэгги.

Она обратилась к сестре настоятельнице и отцу Эду, но средств у прихода больше не было, и на финансовую помощь рассчитывать не приходилось.

Мэгги стала искать ее всюду, где только возможно. И косвенным результатом ее поисков стал обрушившийся на нее шантаж.

Почему столь добрые намерения оборачиваются таким ужасным исходом?

Мэгги знала ответ. И ненавидела его. Она оказалась слабой.

Так вот, больше никогда в жизни она не проявит слабости.

Она проводила Фину на последний автобус и помахала ей на прощание. Но вместо того чтобы вернуться в монастырь, заперла дверь в подвал и пошла в церковную кухню, где варили суп для бедных. Каждый день те получали возможность отведать скромных земных благ, В течение недели тут трудились добровольцы из прихода, а Мэгги и другие монахини-преподавательницы подменяли их в выходные и во время отпусков.

Мимо пустых столов она прошла в заднюю часть помещения. За дверями кухни нашла стул и втащила его внутрь. Поставив его перед плитой, она на полную мощность включила одну из горелок. Сняв с шеи двухдюймовое металлическое распятие, взяла из посудного ящика кухонные щипцы и, усевшись, подтянула подол платья до самого верха бедер. Зажав распятие щипцами, она поднесла его к огню и держала, пока металл не стал отливать красным. Затем, набрав в грудь воздуха, она зажала в зубах кухонное полотенце и прижала раскаленное распятие к внутренней поверхности бедра.

Ей не удалось удержать крик, но она, уткнувшись в полотенце, продолжала прижимать распятие. К лицу ее поднялся дымок, и она почувствовала запах горящей плоти.

Наконец она отвела распятие и, обливаясь потом, ослабев, откинулась на спинку стула.

Через мгновение она опустила глаза на гневно пламенеющий воспаленный отпечаток креста. Он был абсолютной копией трех других, уже заживших, ожогов на ее бедрах.

Четыре уже есть, подумала она. Осталось еще три. По одному за каждое прегрешение.

Прости меня, Господи. Я была слаба. Но теперь я обрела силу. И эти шрамы напомнят мне, чтобы я никогда больше не позволяла себе слабость.

Джек поднялся к дверям и, задрав голову, посмотрел на камеру, которая изучала его, пока он нажимал кнопку рядом с табличкой «Кордова лимитед, консультант по вопросам безопасности». Он успел обзавестись черным париком, черными усами и слегка подсмуглил кожу гримом темно-оливкового цвета. Чтобы его не выдал природный цвет глаз, он надел темные очки. Распустил галстук — но рубашка оставалась застегнутой до самого верха; на нем был также блейзер — накинутый на плечи, в стиле героев Феллини.

Маленький динамик в стене тонко пискнул женским голосом:

— Да?

— Мне нужно провести расследование. — Джек пытался подражать интонациям Хулио — но не пережимая. В акцентах он был не силен.

— Заходите. От лестницы первая дверь направо. Замок зажужжал, и он прошел в дверь. Наверху он открыл дверь «консультационного бюро» Кордовы и очутился в маленькой приемной, где размещались два стула. За столом сидела худая, как. тростинка, чернокожая секретарша средних лет. Джек усомнился — вряд ли у Кордовы было столько дел, что ему требовалась секретарша или приемная; в таком случае ему не надо было бы заниматься шантажом — но выглядело все весьма солидно. У Сэма Спейда была Эффи Перин, у Майка Шейна — Люси Гамильтон[12], так что толстый Ричи Кордова просто обязан был обзавестись своей Гэл Фрайди.

Неторопливо прикрыв за собой дверь, Джек успел внимательно осмотреть ее изнутри. Он заметил, как из-под ленточек фольги тянулись под верхними петлями два тонких провода и исчезали в штукатурке стены. Они защищали стекло. Что же касается самой двери, то мерцающая точка в косяке рядом с замочной скважиной давала понять, что система защиты активизирована. Но где же сами контакты, фиксирующие положение двери?