Запретное чтение - Ребекка Маккаи

Я не была в этом уверена, но мы ехали уже довольно долго, а я знала, что обычно он ходит до библиотеки пешком.

— Нет, нет! — закричал он. — Никаким не окольным, и вообще мы уже приехали, наш дом — последний на левой стороне!

Я всматривалась в дома слева от нас, пока не увидела высокое желтое здание с идеальными конусами невысоких сосен, посаженных вдоль забора. Мы остановились. Газета еще лежала в оранжевой пластмассовой трубке в конце дорожки, ведущей к дому, и от машины к крыльцу бежал невысокий пожилой мужчина, придерживая над головой журнал, чтобы уберечься от дождя.

— Иэн, это не твой папа.

Он выглянул в окно.

— Не мой, точно.

— Но это ведь твой дом?

— Я не уверен.

— Не уверен?!

— Ну, наш дом покрасили совсем недавно, и вид у него какой-то непривычный, я его не очень узнаю.

Я закрыла глаза:

— Ладно, поехали в полицейский участок.

В ответ не донеслось ни звука. Я посмотрела в зеркало заднего вида: Иэна в машине не было. Я выключила мотор и распахнула дверь, чтобы выскочить на улицу и поймать его, куда бы он ни бросился бежать, но тут увидела, что он сидит на полу в салоне машины, свернувшись в клубок и накрыв голову руками, как во время учебной тревоги. Все его тело сотрясалось не то от рыданий, не то от приступов рвоты — мне не было видно. Очки и куртку он оставил на сиденье.

Я открыла заднюю дверцу, опустилась на корточки рядом с машиной и положила руку ему на спину. Его рубашка была вся мокрая и горячая, она прилипла к спине. Он сказал что-то, но я не разобрала.

— Что ты говоришь? — переспросила я.

Он приподнял голову, чтобы вытереть нос рукавом.

— Пожалуйста, — проговорил он сквозь слезы. — Я думал, вы отвезете меня куда-нибудь еще.

В голове у меня помутнело — казалось, будто я сплю или выпила лишнего. Я поняла, что сделаю это, хотя бы просто потому, что мне не хочется насильно везти его в полицию и навсегда лишиться его доверия и не хочется везти его домой и бросать здесь посреди дороги тоже не хочется. Я только несколько часов спустя поняла, что можно было отвезти его обратно в библиотеку и дождаться прихода Рокки. И только спустя несколько дней я вспомнила нечто совсем очевидное: адрес и номер телефона Иэна наверняка хранились у нас в компьютерном файле, рядом с его фамилией и записью о 12-долларовом штрафе. Но из-за его рыданий я совершенно не могла думать. А может, я не могла думать ни о чем, кроме его рыданий. Или, может, где-то в глубине души я только об этом и мечтала — увезти его из Ганнибала, хотя бы на несколько минут. Правда, я не думала, что мои мечты воплотятся так буквально.

— Куда же тебя отвезти? — спросила я.

— Куда-нибудь! — воскликнул он. — К моей бабушке.

Я знала, что у него нет бабушки.

— Хорошо, — ответила я.

И вот наши друзья библиотекарь и румяный мальчуган пустились в путь, и резкие порывы ветра гнули траву в полях и набрасывались на автомобиль, словно желая подхватить его и понести по улице. Когда тучи наконец рассеялись и ветер утих, солнце, продолжая медленно подниматься, бросило в окна машины лучи красного света, и волосы пассажиров засверкали так, что со стороны можно было подумать, будто они загорелись. Поблизости было несколько разных дорог, но нашим друзьям не составило труда отыскать ту, что была размечена желтыми полосами и утыкана потрепанными рекламными щитами. Некоторое время они бодро двигались в западном направлении, согласно указаниям мальчика, которые рождались в прекрасном мире его воображения и не имели отношения ни к какому реальному маршруту. Ярко светило солнце, щебетали птицы, и Библиотечная дама тихо что-то напевала себе под нос, ведя машину по черному сверкающему асфальту, и, хотя (положа руку на сердце) по ее лицу можно было догадаться о некоторой степени беспокойства, которое вызывало у нее предстоящее путешествие, она чувствовала себя далеко не так ужасно, как можно было подумать.

По правде говоря, мы немного заблудились. Игра в ориентирование слишком затянулась, мне следовало остановить ее раньше. А теперь мы оказались на какой-то проселочной дороге, и небо по-прежнему было так плотно затянуто тучами, что я не могла определить, в каком направлении мы движемся. Компаса, встроенного в приборную панель автомобиля, у меня не было, внутренним компасом природа меня тоже не наградила. Вероятно, природа не наградила меня и моральным компасом. Мобильный телефон лежал в двух футах от меня, в сумочке на пассажирском сиденье. Я могла в любой момент позвонить в полицию, машина ехала достаточно быстро — Иэн не стал бы выпрыгивать на ходу. Но, с другой стороны, как бы я объяснила, что ребенок, который всю ночь отсутствовал дома, находится теперь у меня в автомобиле, за много миль от дома, хотя, по правде сказать, господин полицейский, я понятия не имею, где мы, черт возьми, находимся.

Минут через двадцать Иэн оставил попытки показывать дорогу и вместо этого пустился в бесконечное повествование о роботах, которые могут делать за тебя уроки, и о том, как быстро можно съесть целое дерево, если размолоть его до состояния молочного коктейля. Если он пытался таким образом заставить меня потерять счет времени, то ему это прекрасно удалось. Я проголодалась, и когда посмотрела на часы, было 10.22. Я еще даже не завтракала — планировала до открытия библиотеки заскочить в кафе через дорогу и купить себе бублик.

Я свернула на дорогу, которая выглядела поживее, в надежде встретить там заправочную станцию.

— Я не говорил, что здесь надо сворачивать! — закричал Иэн.

— Если бы я не свернула, мы бы поехали по кругу, — солгала я. — Ты ведь не хочешь, чтобы мы кружили без всякой цели?

— Из-за вас мы сейчас заблудимся!

Он, казалось, всерьез разозлился, его паника выглядела так правдоподобно, что я на секунду засомневалась: а что, если он и в самом деле указывал мне дорогу к бабушке? Но нет, он просто испугался, что мы повернули обратно домой.

— Нам нужно заправиться, — сказала я.

Он выглянул у меня из-за спины и увидел, что стрелка на приборной панели показывает пустой бак. Вообще-то стрелка находилась в этом положении уже года два, поэтому мне все время приходилось считать мили между заправками, но теперь-то бензин уж наверняка должен был израсходоваться. Мы заехали в «Тексако», и, пока машина заправлялась, мне пришло в голову, что, когда я зайду заплатить за бензин, внутри можно будет кому-нибудь позвонить, так, чтобы Иэн не услышал. Например, Рокки — рассказать ему, что происходит. Правда, в последнее время он не больно-то дружелюбен и к тому же считает, что я помешалась на Иэне. Вряд ли он поверил бы во все подробности этой истории. Номера Дрейков я не знала. Можно было бы позвонить в полицию и что-нибудь придумать, сказать, что Иэн только что появился у двери моей квартиры, что мне понадобится какое-то время, чтобы его успокоить, но через часок-другой я привезу его в участок. А потом я купила бы карту или спросила у кого-нибудь дорогу и погнала бы на полной скорости обратно в Ганнибал.