Флеш Рояль - Тала Тоцка

— Соскучились? Я вам еду привез, — он поставил на стол пакет с теплыми творожными кексами.

— Как тебя сюда пустили? — недоуменно хлопала глазами Динка, — и здесь же нельзя есть.

Домин заговорщицки подмигнул ей, пододвинул кресло поближе и уселся почти вплотную к Динке.

— Я умею убеждать, мне одна ты не поддаешься, — ответил он, двигая к ней пакет, — ешь давай, не разговаривай.

Такого Домина Динка вообще видела впервые, надо же, какая многоликая личность, ему бы в шпионы податься, с руками б оторвали. А насчет цены его убеждений Динка не обольщалась — купюра, равная двум-трем месячным окладам сотрудника читального зала, и хоть на джипе в зал заезжай.

Маша закончила раньше и давно уехала, Динка подпирала рукой голову, пытаясь сосредоточиться на прыгающих строчках, Домин бессовестно дрых рядом, сложив ноги на кресло напротив, а голову на плечо Динки. Ей было неудобно, плечо затекло, но она старалась не шевелиться, настолько необычной и фантастической ей казалась сама ситуация, и очень не хотелось ничего нарушить. Наконец, работа была сделана.

— Максим, — Динка тронула его за плечо, но он даже не пошевелился, — Макс, подъем.

— Я что, уснул? — Домин огляделся вокруг, явно пытаясь сообразить, где он. — Надеюсь, я не храпел?

Динка засмеялась и покачала головой. Он отвез ее домой, дождался пока она поднимется в квартиру и помашет ему из окна, мигнул фарами и уехал. А Динка, закусив губу, смотрела вслед и размышляла о том, что так сильно изменилось за последние два дня.

Домин больше не лип к ней, не лез с объятиями и поцелуями, а главное, он больше не звал ее к себе. Она могла себя обманывать сколько угодно, но от этого было почему-то горько.

«Надоело ему, он взрослый мужчина, а должен перед тобой на цырлах ходить. Он просто себя виноватым чувствует, что у тебя крыша съехала временно, вот и ждет пока она на место встанет», — авторитетно заявил язвительный кто-то, перебравшись с отшиба сознания поближе к основному микрофону. Динка невесело вздохнула и согласно кивнула.

Динка сидела за столом, подогнув ногу, с раскрытым черновиком курсовой работы, который она вчера писала в читальном зале, и уже битый час пыталась сосредоточиться на записях, но мысли прыгали, как блохи, и никак не хотели выстраиваться в мало-мальски логическую цепочку. И когда позвонил Максим, она даже не сообразила сразу, кто это.

— Дина, я внизу, спустись, только быстро, у меня мало времени.

Сердце ухнуло и запульсировало в районе желудка. Что Домин делает у нее под подъездом? Что-то случилось? Она вскочила, зацепилась ногой за ногу, стукнулась об угол стола и выскочила из квартиры. И только на первом этаже сообразила, что бежит в том, чем была — домашнем платье, голубом в крупных ромашках, и коротком, едва прикрывающем пятую точку. И с двумя хвостами на голове, зачесанными назад. Остановилась, раздумывая, вернуться или нет, а затем махнула рукой и вышла из подъезда.

Домин стоял возле своего джипа и курил. Никакой силы воли, бросает, бросает и никак не бросит. Черные джинсы, черная футболка. Униформа. Или спецодежда. Но как бы не супился Горец, все же пижонство нам не чуждо. Иначе, почему футболка смотрится так, словно она на нем нарисована? Каждая мышца просматривается. Как тогда, ночью, у него дома…

Увидев ее, Максим удивленно округлил глаза, а затем с улыбкой прищурился. Когда Динка подошла ближе, он ухватился обеми руками за хвосты и легонько дернул.

— Я тебя сначала и не узнал. Какая ты смешная в этом платье, Дина.

Да, пожалуй, стоило переодеться. Веселье Домина почему-то действовало на нервы, он что, ее правда воспринимает как школьницу? Того и гляди погладит по голове.

— Что-то случилось, Максим? Почему ты приехал?

Домин мгновенно стал серьезным и с видимым сожалением выпустил из рук хвосты.

— Дина, я уезжаю в столицу, когда вернусь, не знаю. Все будет зависеть от того, как там сложится. Здесь номер телефона матери Тимура, я все-таки хочу, чтобы ты попала к ней на прием. Тимур остается в городе вместо меня, можешь попросить его, он тебя отвезет. Она отказалась назначать лечение заочно, вот единственное, что выписала, — в руки Динки легла прямоугольная коробочка, — это обычное успокоительное, ничего особенного.

— Спасибо, — пробормотала Динка, чувствуя, как вся кровь разом отхлынула от лица. Она поспешно опустила голову, чтобы глаза ее не выдали. Таки да, парня гложет совесть, и все, что им движет, это исключительно чувство вины, — не беспокойся, Максим, со мной все в порядке, я справляюсь. Счастливого тебе пути.

«Класс, Ареева! Тебе уже вместо цветов и конфет поклонники привозят лекарства. Что следующее? Медицинская энциклопедия? Костыли?»

Она сжала в ладони упаковку таблеток и, не поднимая головы, направилась назад к подъезду, но стальные клешни ухватили ее за локти и развернули обратно. Ну что за манера чуть что, ввинчиваться в нее пальцами, как шурупами? Она, конечно, не томная барышня с фарфоровой кожей, но тут у кого хочешь синяки останутся.

— Куда ты убегаешь, я не для этого приехал. Дина, — он достаточно бесцеремонно встряхнул ее, заставляя посмотреть на него, — меня не будет недели две-три, а то и месяц. У тебя есть мой номер, Тимур будет присматривать за тобой, но я хотел бы, — в его руках звякнула связка ключей, — я хотел бы, чтобы ты это время жила в моем доме. Тебе оттуда ближе и на работу, и в университет.

Динка хлопала глазами, уставившись на Домина, а он взял ее ладонь и вложил в нее ключи. Но Динка замотала головой и поспешно отдернула руку.

— Зачем мне у тебя жить, Максим? Я не хочу жить там одна, — она помедлила, а потом посмотрела в его глаза и, собравшись с духом, добавила: — Без тебя.

Судя по сузившимся зрачкам, Домин оценил поправку. Он снова попытался всучить ключи Динке, но та взяла их и опустила в карман его джинсов.

— Мне так было бы удобнее с точки зрения твоей безопасности, — начал он было, но внезапно рывком привлек ее к себе, приложил ладонь к щеке и спросил изменившимся, слегка севшим голосом: — А со мной?

Динка, продолжая смотреть ему в глаза, ничего не ответила, лишь потерлась щекой о его ладонь.

Сейчас слова явно были лишними. Максим наклонился, прикоснулся губами к ее губам, а она старалась не дышать, чтобы не спугнуть этот невесомый поцелуй, такой неожиданный для стремительного, напористого Горца.

Он отстранился явно через силу, а затем наклонился, одернул низ ее платья и, захватив ладонями затылок, сказал в самое ухо:

— Не вздумай так ходить по улицам, получишь по заднице.

Зажал возмущенный протест поцелуем, уже более настойчивым, а потом так же резко оторвался от ее губ, сел в машину и рванул с места, будто за ним гнались. Динка задумчиво смотрела вслед, прижав к губам пальцы, словно пытаясь удержать на них следы этого порывистого и такого короткого поцелуя.