Барабаны осени - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Там очень тихо. Что-то происходит, я пока не знаю, что именно. Не уверен, что это из-за нас, и все-таки… Мне неспокойно.
Иэн, который вскоре к нам присоединился, подтвердил догадки:
— Ага, все равно что держать край рыболовной сети. Чувствуешь, как в ней трепещется рыба, но не знаешь, где именно.
Ветер взметнул его русые волосы, которые, как всегда, выбились из-под ремешка. Иэн рассеянно заправил длинную прядь за ухо.
— Что-то случилось прошлой ночью в доме совета, какие-то разногласия, похоже. Эмили мне ничего не рассказывает, только отводит взгляд и говорит, что нас это не касается. Правда, я ей не очень-то верю…
— Эмили? — переспросил Джейми, и Иэн усмехнулся:
— Так я ее называю, для простоты. А на самом деле ее зовут Вакьотейеснонха, Искусные Руки. Она и впрямь ловко обращается с ножом. Вот, подарила…
Он вытащил из сумки крошечную фигурку выдры из белого камня. Зверек был словно живой.
— Прекрасная работа. — Джейми погладил изогнутое тельце. — Похоже, ты девушке глянулся.
— Ну, мне она тоже нравится, — словно невзначай обронил Иэн, однако на щеках его вспыхнул яркий румянец, который нельзя было списать на морозный ветер. Кашлянув, парень поспешил сменить тему: — Она сказала, что совет охотнее склонится на нашу сторону, если мы дадим им попробовать виски. Если ты не против, я мог бы достать один бочонок, и мы устроили бы сегодня праздник. Эмили все организует.
Обдумав идею, Джейми одобрительно кивнул.
— Оставляю на твое усмотрение. Где — в доме совета?
— Нет, Эмили говорит, лучше в доме ее тетушки. Старая Тевактеньон — Красивая Женщина.
— Кто-кто? — удивленно переспросила я.
— Красивая Женщина, — повторил он, вытирая нос рукавом. — Самая влиятельная женщина деревни, которая решает, как поступить с пленными. Ее всегда называют Красивой Женщиной, какой бы старой и страшной она ни была. В наших интересах убедить Тевактеньон, что сделка будет выгодной.
— Полагаю, так ее прозвали пленники. Если твоя участь зависит от женской прихоти, эта особа наверняка покажется тебе красавицей, — иронично заметил Джейми. — Что ж, решено. Сам справишься?
Иэн кивнул. Я протянула ему опал.
— И спроси, пожалуйста, у Эмили, может быть, она знает, что это такое?
— Хорошо, тетушка. Ролло!
Он громко свистнул, и серый пес, подозрительно принюхивающийся к большому камню, подбежал к хозяину. Джейми хмуро проводил их взглядом.
— Саксоночка, ты, случайно, не знаешь, где спит Иэн?
— В каком доме — знаю. В чьей постели — нет. Есть у меня одно подозрение…
— Хммм… — протянул он, откидывая с лица волосы. — Ладно, пойдем, саксоночка, провожу тебя в деревню.
Праздник Иэна начался с наступлением темноты. Старейшины по одному приходили в длинный дом Тевактеньон, выказывая уважение шаману. Два Копья сидел возле центрального костра между Джейми и Иэном; позади них на бочонке с виски пристроилась невысокая миловидная девушка, должно быть та самая Эмили.
Кроме нее в праздновании принимали участие лишь мужчины. Впрочем, я все равно пришла — уселась в уголке возле костра поменьше, наблюдая, как две женщины заплетают связки лука в косы, и изредка перекидываясь с ними вежливыми фразами на дикой смеси английского, французского и наречия тускарора.
Мне предложили елового пива и какую-то кашу из кукурузной муки. Я с радостным видом приняла угощение, хотя желудок скрутило тугим узлом, и я при всем желании не смогла бы проглотить ни крошки. От сегодняшней импровизированной вечеринки зависело слишком многое. Роджер где-то здесь, в деревне; он жив и, надеюсь, здоров. Я повернулась в сторону самого большого костра. Отсюда виднелся лишь седой затылок Тевактеньон, но меня все равно пробрало дрожью, и я поспешно схватилась за амулет, спрятанный под рубашкой.
Когда все гости собрались, в середину круга вынесли бочонок и сбили с него крышку. Эмили встала рядом, держа тыквенный черпак.
Два Копья произнес короткую речь, и празднество началось. Девушка стала разливать виски, и делала она это весьма необычным способом: набирая в рот и сплевывая в подставленные чаши, которые тут же расходились по кругу. Я перевела взгляд на Джейми — тот сперва опешил, потом взял свою чашу и без колебаний осушил до дна.
Интересно, как быстро опьянеет девушка, ведь спиртное легко проникает через слизистую? Вряд ли раньше мужчин; например, этому молчаливому старому ублюдку со сморщенным, точно чернослив, лицом, шаману, надо совсем немного.
Вечеринка только набирала обороты, когда я отвлеклась на мальчика, сына одной из женщин, что сидели рядом. Он тихонько подошел и опустился на шкуру возле матери. Та потрясенно вскрикнула, рассыпая лук, — мальчик странно корчился, прижимая к себе локоть.
Сдвинув корзину с луком в сторону, я встала возле него на колени и, взявшись за другую руку, развернула к себе. Левое плечо и впрямь было вывихнуто. Мальчик весь взмок, кусая от боли губы.
Я жестами пыталась успокоить мать, однако та подтянула к себе тихо скулящего сына и крепко его обняла. Я, сама не зная, что на меня нашло, достала из-под рубашки амулет Найявенны. Вряд ли женщина знает, чей он, но должна догадаться, что он символизирует. Так и вышло — при виде кожаного мешочка она изумленно распахнула глаза.
Мальчик молчал, по его груди стекали крупные капли пота. Я распустила шнурок и вытащила из мешочка синий камень. «Pierre sans peur» — называла его Габриэлла. Камень бесстрашия. Я взяла мальчика за здоровую руку и вложила в нее сапфир, заставив крепко сжать кулак.
— Je suis une sorciere. C’est medecine, la, — сказала я. «Я колдунья. А это — лекарство».
Хоть бы они мне поверили… Я улыбнулась как можно шире.
В кругу пьянствующих мужчин шел разговор на гэльском, кто-то, кажется, рассказывал старую легенду — слишком уж знакомо звучали ритмичные фразы.
Женщины переглянулись, мать кивнула, и ее сестра торопливо направилась в дальнюю часть дома. Я не стала оборачиваться, спиной чувствуя любопытные взгляды — все вокруг на нас пялились. Я же смотрела только на мальчика.
Наконец сестра вернулась, и мать неохотно выпустила ребенка из рук. Тевактеньон одобрила мое вмешательство.
Вправить сустав было минутным делом. Я ощупала пострадавшее плечо; косточки под моими пальцами казались невесомыми. Затем, улыбнувшись мальчику, подняла его руку, вывернула локоть и с силой дернула.
Готово.
Боль должна была стихнуть сразу же, и, судя по распахнутым глазам парнишки, так оно и вышло. Недоверчиво подвигав плечом, он улыбнулся и протянул мне камень.
Вокруг нас столпились женщины, они все принялись тискать мальчика и звать подруг, чтобы те тоже взглянули на чудесный сапфир… На все это ушло немало
