Зов памяти - Михаил Самарский

– В каком смысле, красиво? – удивлённо спросил Кирилл Андреевич. – Там разве не темно?

– В самом низу есть окошко, круглое такое. Светло там.

– Где там? – опешил профессор.

– За окном! – сказал Матвей. Я стучал-стучал, да нет там никого.

– Постой, – профессор не понял. – Ну-ка ещё раз. Что за окно? Что за ним? Расскажи подробно, что ты видел в это окно?

– Ну… там такие… как бы саваны. Я сначала даже подумал, что на тот свет попал.

– Что за саваны? – раскрыл рот профессор. – Ты точно знаешь, что такое саван?

– Да кто ж его не знает, барин! Белый такой, у нас усопших таким укрывают.

– И много их там? – спросил Кирилл Андреевич. – Этих саванов?

– Много! – закивал Матвейка. – Всё в белом. И гробы.

– Слушай, Матвейка, – Лёха слегка ударил мужика в плечо, – а крыша у тебя случайно не съехала, пока ты в яме сидел?

– Не понял, барин, о какой крыше ты говоришь? Нет там никакой крыши, только окно, такое круглое, – Матвей показал с помощью рук кольцо, вот такое!

– Или с голодухи несёт всякую чушь! – покачал головой Лёха.

– Да я привыкший, – махнул рукой Матвей. – Я когда нашему Гривастому ногу сломал, так меня барин пять суток держал без еды в чулане. А потом ещё тридцать плетей назначил. И ничего!

– Вот бы твоему барину в бубен настучать! – сжал кулак Лёха и потряс им в воздухе.

– В какой бубен? – переспросил Матвей.

– По башке, в смысле! – пояснил Алексей.

– Не-не-не! – замахал Матвей. – Я там сам был виноват, Гривастый это любимый конь барина. А я залез на него, поскакать захотелось. А он, дурень, видать, спужался, да как прыгнет через ограду, и не рассчитал, ну и сломал ногу…

– Так ты ещё у нас и жокей? – съязвил Лёха.

– Я таких мудрёных слов не знаю, ваша светлость, но барин у нас хороший…

– Посмотрите на него, люди, – зацокал языком Москворецкий, – его в чулан посадили, голодом морили, кнутом отходили, а он их защищает. Ты чего, Мотя?

– Алексей, погоди, – остановил профессор, – дай я побеседую с Матвеем. Потом подискутируете.

Они вместе с Матвеем подошли к расщелине, тот что-то ещё долго рассказывал, жестикулировал. Профессор и Яр внимательно его слушали. Затем приняли решение сегодня, поскольку уже вечерело, идти домой, а завтра вернуться на гору. Кирилл Андреевич поинтересовался у Димки, не вспомнил ли он продолжение своего романа. Получив отрицательный ответ, профессор сказал, что завтра они тут устроят самые настоящие раскопки.

Домой все шли и весёлые, и уставшие одновременно. Так часто бывает, когда предчувствуешь какое-то новое событие. По дороге домой Кирилл Андреевич поинтересовался у человека из будущего:

– Яр, пока Алексей не занял ваше внимание, хочу спросить у вас: как там в тридцать первом веке наш университет поживает?

– Вы имеете в виду МГУ имени М.В. Ломоносова? – уточнил Ярослав.

– Да, конечно! – подтвердил Кирилл Андреевич.

– Думаю, мой ответ вас порадует, профессор, – улыбнулся Яр, – Московский университет является, во всяком случае, являлся в моё время, – поправил он сам себя, – одним из ведущих университетов планеты. В тридцать первом веке МГУ являлся единственным университетом в мире, в собственности которого были различные сооружения, лаборатории, исследовательские центры не только на Земле, но и на Луне, и на Марсе.

– Что вы говорите! Аж дух захватывает, – покачал головой Кирилл Андреевич и спросил: – А из наших зданий что-нибудь осталось? Имею в виду из двадцатого, двадцать первого веков?

– Кое-что сохранилось, – ответил Яр. – Мы оставили, как памятники архитектуры, Главное здание на Воробьёвых горах, Интеллектуальный центр – Фундаментальную библиотеку, «Шуваловский», «Ломоносовский» корпуса и ещё ряд зданий. Фактически, сейчас это комплекс-музей под открытым небом.

– А где же проходит обучение студентов? – удивлённо спросил профессор.

– Теперь выстроены здания по новым технологиям. Как говорится, на века. Но, – Яр сделал непродолжительную паузу, – уже несколько веков студенты имеют возможность и право присутствовать на лекциях виртуально. То есть, современная система обучения не обязывает обучающегося присутствовать непосредственно в аудитории, хотя и такая возможность есть всегда.

– А это не влияет на процесс обучения, на качество получаемых знаний? – спросил Кирилл Андреевич.

– Нет, конечно, – рассмеялся Яр, – все знания теперь хранятся вот здесь, – он постучал себя по голове. – Без анализатора памяти человек всё равно не способен усвоить столько информации.

– А чему же тогда преподаватели учат студентов? – резонно спросил Кирилл Андреевич. – Если знания… если они уже есть?

– Дело в том, что в четвёртом тысячелетии система образования построена больше на общении молодёжи со старшим поколением. На данном этапе развития человечества важна уже не информация как таковая, а важен стиль поведения человека. Это главнее. Да, разумеется, передача информации происходит и в нашем случае, но в процессе общения студента и преподавателя она передаётся, чтобы впоследствии скорректировать поведение и используемые для общения средства. То есть, говоря упрощённо, задача преподавателя – научить молодого человека правильно пользоваться знаниями и той или иной информацией. Помните, я сказал вам? Если вы уж придумали условности, так научитесь их правильно применять. Вот и здесь то же самое. Понимаете?

– Ну, в общем-то, да, – ухмыльнулся профессор. – Использовать знания во благо общества.

– Конечно, – подтвердил Яр, – по-другому нельзя. Знаниями обладает каждый, но не каждый знает, как их использовать. И даже тот, кто знает, не факт, что будет их использовать с пользой, простите за вынужденный каламбур, для дела. Вот в чём основная проблема. Кроме того, мы усиленно работали над тем, чтобы наши студенты умели использовать уже имеющуюся информацию для открытия новых законов, для поиска в космическом архиве памяти необходимой информации. Это очень сложный процесс. Мы знаем, что там, согласно Зову Памяти, есть ответы на все наши вопросы, но их нужно найти. Вы, наверное, помните знаменитую фразу древнего баснописца Ивана Крылова, который написал: «Видит око, да зуб неймёт!»

– Да-да, был такой баснописец, – подтвердил профессор. – Приятно, что вы не забыли о нём.

– Ну, что вы! Это для нас приоритеты – язык, литература, культура, история.

– Похвально, похвально! У нашего поколения были одно время сомнения…

– Да, нам известно, что в конце двадцать первого века были попытки отбросить всё старое и идти в будущее с новым багажом, – сказал Яр. – Но в будущее нельзя идти без багажа прошлого. Если забыть всё, что было, значит, в будущем снова начнутся те же ошибки, через которые человечество прошло.