История одной любви - Лана Невская

И я верю, что они (наши будущие встречи) будут еще лучше, а самой лучшей из них будет, по-видимому, та встреча, после которой уже не нужно будет расставаться.

Ответь мне на вопрос: – Хочешь ли ты такой встречи?

Ведь я часто слышал от тебя, что тебе хотелось бы отменить расставания, но ты не делаешь этого, потому что без них не будет и встреч.

Но ведь если такая встреча, о которой я спрашиваю тебя, состоится, то не будет ведь больше других.

Что же делать тогда? – Научи нас, весна? Да?

Ты не боишься этого, кукла?

Ты сможешь пожертвовать множеством новых встреч ради того, чтобы отменить множество расставаний?

Мне хочется верить, что ты ответишь на все мои вопросы положительно. Только прошу, Инна, делай это не потому, что я этого хочу. Нет, не нужно. Ответь, как ты хочешь, как считаешь нужным и думаешь сама. Мне нужен твой ответ не для успокоения и облегчения моих мыслей, ты прекрасно знаешь об этом. Поэтому отвечай на него сердечно, обдуманно, не спеша, с ясным предвидением всех последствий, которые могут начаться за ним.

А сейчас прости, я ухожу на занятия по радиосвязи.

Привет и самые лучшие пожелания твоим родителям. Желаю тебе успехов во всем. До свидания, Инночка!

Искренне уважающий тебя – твой Борис!

* * *

18 февраля 1949 года

– Письмеца уж много дней

Почта не приносит.

Понимаешь, дорогой,

Сердце ласки просит! –

Боренька, здравствуй, родной!

Что же ты мне вчера не позвонил еще раз? Мне все эти дни так хочется видеть тебя, как никогда! Вот если бы ты мог прямо сейчас, сию минуту оказаться здесь, рядом со мной! А ты и не знаешь!

Вот уже третий день я работаю. Чувствую себя неважно: болит и кружится голова, еще чувствуются остатки кашля, да и вообще – общая слабость. Сказываются 3 недели лежания в постели, да еще с такой высокой температурой.

А какая чудесная погода стоит, Боренька! Ты только посмотри! Сейчас бы я с удовольствием побродила бы с тобой часа 2–3! Уж так надоело сидеть дома, что ты не можешь себе представить. А тут еще и писем нет, и по телефону говорить не дают – совсем я заскучала. Тебе, конечно, что? Ты и не думаешь об этом. Ты целиком погрузился в свои дела и думать о чем-нибудь другом у тебя нет времени.

Да, у нас новость! Вчера приехал тот телефонист, который был в отпуске. Теперь на нашем коммутаторе будет мне легче к тебе дозваниваться.

Только теперь надо как-то обходить «02», т. к. там завелся ярый наш «противник». Помнишь, мы ему когда-то посоветовали беречь нервы? Так вот он на нас теперь сердит за это, и меня, например, совсем не соединяет, а если звонишь ты, то через две минуты он уже разъединяет. Надо будет попробовать через «01»…

Боренька! Прости за такое неинтересное письмо, что-то ничего не приходит в голову. Все мысли сосредоточены на одном: на встрече с тобой, но… когда это будет? Вероятно. Не раньше середины марта.

Кончаю свое нудное письмо. Будь здоров и счастлив, пиши!

Твоя Инна.

Я не знаю, и теперь уже никогда не узнаю, над чем так могла пошутить мама, что отец написал ей такое разгромное письмо. Скорее всего, это действительно была невинная шутка. Но маме пришлось оправдываться и «долго зализывать его раны».

Папа дома всегда был очень ранимым и обидчивым человеком, и всегда требовал к себе бережного и внимательного отношения, и сам всегда был очень внимателен к маме и к нам. Конечно, он не говорил об этом напрямую, но очень обижался, если ему казалось, что мама уделяет ему недостаточно внимания.

Зато на работе он был честным и бескомпромиссным, иногда жестким, но справедливым человеком. Его все уважали, и друзей у него было великое множество, а частые гости в нашем доме были вполне нормальным, почти будничным явлением.

23 февраля 1949 года

– Любовь лишь тогда может быть

по-настоящему большой и счастливой,

когда за ней нет никаких сожалений и

все, что делается и отдается во имя ее,

делается с самым большим желанием

и радостью! –

Инночка! Дорогая моя! Здравствуй!

Прости, может быть своим последним письмом, в котором я послал лишь одну открыточку, я обидел тебя и написал свои мысли в слишком резких и невыдержанных словах! Но я никак не мог написать тогда иначе, и знай, что причиной этому ты и наш разговор по телефону.

Я не жалуюсь, не обвиняю тебя, но не могу не сказать, что мне очень и очень больно проводить так сегодняшний праздник и вчерашний вечер, а ведь причиной всему только ты.

Не думай, что от этого я меньше люблю тебя, теперь уже поздно молчать об этом, и ты прекрасно знаешь, что это чувство родилось у меня не как у многих других, которые «умирают» с первого взгляда и сейчас же сообщают об этом.

Но именно поэтому ты должна быть осторожна, очень осторожна, а не превращать в шутку того, что не может быть ею, с чем опасно шутить так же, как с самой жизнью.

Ты знаешь, что это чувство родилось, росло и окрепло в продолжении длительного времени, что оно является результатом многочисленных связей, больших испытаний и еще больших и радостных надежд.

Ты знаешь, что все, что есть у меня хорошего, светлого и большого – воплощено только в тебе, в нашей дружбе, наших мечтах.

Ты знаешь, что каждым своим пожеланием ты прибавляешь мне сил, освещаешь мой путь, облегчаешь выполнение любого дела.

Ты знаешь, что я молча могу перенести все, что может причинить мне боль, даже самую большую, сильную и страшную.

И если я больше не могу молчать, а говорю об этом тебе, то ты должна знать, что это крик отчаяния. А ты так просто, с шуткой смотришь на это. Хотелось бы предупредить тебя, что если мы называем друг друга своими и только своими, то нужно было бы помнить о том, что наши чувства достойны большего, чем простая шутка.

Если ты согласна с этим, то мне хотелось бы сказать, что отдавая каждый себя в руки и в сердце друг другу, мы не должны жалеть ни о чем, что у нас могло быть или было раньше, пусть даже лучшее, чем сейчас.

Ни люди, ни связи, никто и ничто не должно затемнять наших светлых мыслей только об общем счастье.

Не знаю, но может быть, у тебя есть люди, которые оставляют ярче свои впечатления, чем наши скромные редкие встречи?

Тогда нужно найти в себе мужество выбрать из всего лишь одно, и это будет правильным. Пусть не я буду этим избранником, но я не хочу тебе ничего плохого при любых обстоятельствах, и еще раз повторяю, что в жизни, как в хорошем романе, ДОЛЖЕН БЫТЬ ОДИН ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ.