Вовка-центровой - Александр Санфиров

— Что же я тебе дам, — пробормотал Вовка, — нет у меня ничего.

Жеребец постоял мгновение и, разочарованный, неуклюже запрыгал дальше.

— Эй, мальчишки, — раздался сзади звонкий голосок, — давай погадаю, судьбу вашу расскажу, что грядущее готовит, что завтра вас ждет.

Обернувшись, они увидели трех цыганских девчонок, одна из которых была так красива, что у Вовки перехватило дыхание.

Девчонка между тем продолжала говорить медленным протяжным голосом:

— У кого хотите спросите, все скажут, что Василиса всегда правду говорит, вижу я, что есть у вас чем мне за гадание заплатить, по три рубля давайте, всё расскажу.

Мишка «поплыл» почти сразу, его глаза начали стекленеть.

— Вовка, — шепнул он, — у нас же есть четыре рубля, пусть она нам погадает, ну пожалуйста.

Вовка смотрел на замызганную цыганскую красотку и думал: «Ох, и талантливая девка, сколько она народу еще обует».

Он толкнул Мишку в бок, и тот тревожно завертел головой. Девчонка поморщилась, но продолжала их убалтывать.

— Хорошо, — «сдался» Вовка, — за два рубля погадаешь?

Та сразу шагнула вперед и выхватила с его руки две бумажки, запихала их за лиф и вдруг опрометью бросилась бежать к табору. Ее товарки бежали вслед за ней. Около телег она остановилась.

— Ты что, думаешь, тебе бы гадать стала? — крикнула она. — Я за два рубля могу только это сделать!

Она повернулась задом, наклонилась и задрала юбку, на парней смотрела симпатичная круглая голая девичья попка, только слегка грязноватая. Девчонка похлопала себя рукой по заднице и крикнула:

— Вот вам и все гадание. — После чего скрылась в кибитках.

Мишка восторженно крикнул:

— Вовка, ты видел? Она нам жопу показала!

— Да видел, видел, — равнодушно ответил тот, — пошли-ка лучше домой, сегодня нам тут делать нечего.

Они отправились назад. Уже почти у дома Мишка встретился со своими приятелями, и оттуда можно было слышать его звонкий голос:

— Да точно, голую жопу показала, не верите, у Вовки спросите!

Видимо, авторитет старшего брата сработал, и сомневающихся голосов оттуда больше не поступало.

Вовка прошел в калитку и уже открывал дверь, когда откуда-то выскочили две цыганки и нахально начали просить милостыню, притом порываясь войти вместе с ним в коридор.

Он придерживал дверь, не давая им войти.

Наконец не выдержал и прямо им в лицо закричал:

— Джа по кар!

Цыганки опешили, переглянулись, резко замолчали и отправились восвояси.

— Уф! — сказал он сам себе, зайдя в коридор и сразу закрыв дверь на задвижку. — Ну всё, теперь будем жить на военном положении, неделю или больше. Хрен уйдешь, вынесут всё, что тут есть.

У него резко испортилось настроение, сидеть дома совсем не хотелось, надо было набирать информацию, общаться с парнями, а теперь придется остаться дома и ждать родителей.

Он уселся на кровать, снял со стены гитару и начал перебирать струны. Потренировался в аккордах, спел пару песен, и хотя кончики пальцев горели от струн, почувствовал себя немного лучше.

В дверь кто-то дернулся войти, потом раздался стук и возмущенный Мишкин голос:

— Вовка, ты чего закрылся?

— Закроешься тут, — ворчал тот, открывая дверь, — цыгане в момент всё вынесут.

Тут он заткнулся, за Мишкиной спиной стояла Лена.

— Вова, ты знаешь! — слишком оживленно заговорила она. — Я тут мимо проходила, а Миша пригласил зайти, сказал, что вы новый мяч купили.

Вовка показал кулак брату, когда Лена начала оглядываться по сторонам, но тот беззвучно одними губами произнес:

— Жених и невеста. — И ухмыльнувшись, опять удрал на улицу.

Лена, которая наверняка впервые была в их доме, стояла посреди комнаты и внимательно оглядывала всё. В ее глазах было очень странное выражение. Вовке неожиданно стало стыдно за то домашнее неустройство, которое у них было, хотя его личность к этому еще никакого отношения не имела.

Но тем не менее первым нарушил неловкое молчание и заговорил:

— Ой, Леночка, ну что ты стоишь, проходи, присядь, я сейчас чайник поставлю.

Он почти силой усадил молчавшую девчонку за стол и метнулся на кухню за чайником.

— Вова, я вроде не хочу ничего, — вдруг ожила его собеседница.

— Ну, конечно, — взмутился он шутливо, — я у вас чай пил, теперь ты тоже пей!

Лена продолжала оглядываться, и тут ее взгляд упал на гитару.

— Вова, а кто у вас на гитаре играет, наверно, папа? — тут же спросила она.

— Нет, это моя, — нехотя выдавил он, предполагая, что будет дальше.

Ленка посмотрела на него недоверчивым взглядом.

— Фомин, врать нехорошо, ты на уроках пения пел так, что Наталья Николаевна за уши хваталась.

Вместо ответа он взял гитару и сел на табуретку напротив Лены, осторожно тронул струны, и гитара мелодично откликнулась ему.

Прозвучал первый аккорд, и он начал петь своим негромким ломающимся голосом:

Очарована, околдована,

С ветром в поле когда-то повенчана,

Вся ты словно в оковы закована,

Драгоценная ты моя женщина.

Он пел и думал: «Что я делаю, дурак, дурю девочке голову, зачем?» Но тем не менее продолжал петь:

Я склонюсь над твоими коленями,

Обниму их с неистовой силою

И стихами и стихотвореньями

Обожгу тебя, добрую, милую.

С первых слов Лена превратилась в слух, даже приоткрыла рот от удивления. Когда Вовка закончил, она уже вовсю хлюпала носом, вытирала слезы и, пристально глядя на него, удивленно сказала:

— Никогда не думала, что ты меня так любишь. Признайся, ты ведь эту песню для меня сочинил?

«Ого, вот это называется спел! — подумал Вовка. — Вот давай теперь объясняйся».

— Ну что ты, Леночка, — уже вслух сказал он, — куда мне такие песни сочинять. Это поэт известный сочинил, Сергей Есенин. А песню я в больнице услышал, вот и запомнил. А сейчас просто решил для тебя спеть.

«Надеюсь, Заболоцкий меня простит, понятия не имею, написал он уже эти стихи или нет, — подумал он, — но пусть лучше будет Есенин, чем я».

— Понятно, — сказала девушка, но по ее виду было ясно, что она нисколько не поверила Вовкиным оправданиям и осталась при своем мнении. — Ты знаешь, Вова, мне очень понравилась песня. Напиши мне слова, пожалуйста, я потом в свой песенник перепишу.

Когда закипел чайник, в двери вошла Вовкина мама. Она при виде сидящей за столом Лены и сына, усердно что-то пишущего на тетрадном листке, широко распахнула глаза, но быстро пришла в себя и взяла процесс угощения в свои руки.