Царь нигилистов – 6 - Наталья Львовна Точильникова

* * *

Когда великий князь ушёл, Анна Михайловна закрылась в своей комнате. Отец даже не накричал на неё, как обычно, когда он находил у неё книги по философии, математике и естествознанию. Из серьёзных предметов сколько-нибудь приличным чтением для барышни он считал только историю.

Но интерес великого князя, явно перевернул его представления.

Она открыла «Очерки Англии и Франции» и оттуда выпал листок бумаги. Хорошо, что она была одна.

"Любезнейшая Анна Михайловна! — начиналась записка. — По нашему делу я написал Константину Дмитриевичу Кавелину, не называя вашего имени и сути проблемы. Мне кажется, лучшим выходом был бы анонимный слепой экзамен, поскольку я не знаю позиции Константина Дмитриевича по нашему делу. Список книг для подготовки я у него спрошу. Скорее всего, понадобится латынь.

Училище правоведения нам пока не подойдет. Там воспитанники спят все вместе в общей спальне, и других вариантов пока нет, кроме экстерната.

Со временем, думаю, можно будет сделать отдельную спальню для девочек (а лучше отдельные кельи). Попробую навести Петра Георгиевича на эту мысль, когда он вернётся из-за границы.

Но это дело долгое. Мне кажется университет — это более реалистично. Для женского класса в училище правоведения должно быть желающих хотя бы человек десять. Но кто-то должен стать первым.

Пишите!

Ваш Александр".

* * *

Вечером Саша получил ответ от Кавелина.

'Ваше Императорское Высочество! — писал Константин Дмитриевич. — Вы очень осторожны и печётесь об интересах того человека, о котором пишите, но, по-моему, я понял, в чём дело. Смею предположить, что ваша протеже — барышня. Я не ошибся? Мне легко было это понять. Дело в том, что в Петербургском университете, как раз на юридическом факультете, с осени сего года уже учится одна девица: Наталья Корсини. Правда, пока вольнослушательницей. Мы провожаем её до аудитории (я, Спасович или ректор), на всякий случай.

Конечно, я постараюсь помочь.

Преданный вам, Константин Кавелин'.

Владимир Данилович Спасович был профессором криминального (то бишь уголовного) права Петербургского университета. Саша знал о нём ещё из будущего, как об авторе учебника по уголовному праву, в котором он критиковал уложение Николая Павловича. Интересно, учебник уже вышел?

'Любезнейший Константин Дмитриевич! — писал Саша Кавелину. — Спасибо огромное за ответ! Как же я рад, что вы на нашей стороне. Да, вы угадали, но я пока оставлю за собой право не называть имя моей знакомой.

Неужели петербургские студенты столь дики и необузданны, что барышни нуждаются в охране профессоров?

Как выяснилось, моя знакомая окончит пансион только через пять лет. Стоит ли ей начать готовиться прямо сейчас? Боюсь, что программы пансиона будет недостаточно для поступления. Стоит ли вообще тратить время на женский пансион? Нужна ли латынь? Не могли бы вы мне выслать программу экзаменов, чтобы я мог передать её моей протеже?

Ваш Александр Александрович'.

И тут же написал Евреиновой:

'Любезнейшая Анна Михайловна!

Константин Дмитриевич на нашей стороне. Оказывается, на юридическом факультете уже учится девушка по фамилии Корсини. Пока вольнослушательницей, но у нас ещё есть время. Добьёмся!

Ваш Саша'.

Евреинова ответила только вечером тридцатого.

'Ваше Императорское Высочество!

Не сразу смогла вам ответить так, чтобы сохранить всё в тайне.

Благодарю вас за ваши хлопоты. Я даже надеяться не могла, что вы примете мои планы так близко к сердцу.

У меня уже есть учитель латыни. Это Карл Андреевич Беккер, который преподаёт немецкий в нашем пансионе. Папа́ оплачивает ему дополнительные уроки, поскольку немецкий необходимо знать при дворе. Но я упросила Карла Андреевича вместо немецкого учить меня латыни.

Я слышала о Наталье Корсини, но поверить не могла.

Преданная вам А. Евреинова'.

У Анны Михайловны и Кропоткина был один и тот же учитель немецкого. Ничего удивительного. Чтобы свести концы с концами, преподаватели часто работали сразу в нескольких учебных заведениях.

На нескольких уроках Беккера в Пажеском корпусе Саша успел побывать, но потом отвлёкся на пенициллин. Преподаватель он был неплохой, по крайней мере, понимал, что на уровне А2 рано сдавать всеобщую историю. Впрочем, Вендт не сам это решал. Решал Гримм Август Фёдорович.

«Садовую беседку» на немецком Саша прилежно читал.

Так оказывается Беккер и латынь преподаёт?

В тот же день пришёл ответ от Кавелина. Профессор поздравлял с Новым годом и писал, что в женских пансионах обычно хорошо поставлено преподавание иностранных языков (французского и немецкого), русского языка и литературы, а также музыки и танцев. С остальным, увы, хуже. Ибо в обществе считается, что женщина не может освоить курс мужской гимназии. Так что в университет придётся готовиться отдельно.

К тому же женские учебные заведения не выдают аттестат зрелости, который даёт право на поступление в университет, а только свидетельство об окончании. И поэтому барышни могут быть только вольнослушательницами без автоматического права на сдачу выпускных экзаменов.

Поэтому с формальной точки зрения в окончании женского пансиона, даже самого лучшего, тоже нет необходимости.

Программу экзаменов на юридический Кавелин прислал. Предметов было два: немецкий и латынь.

Саша перепечатал текст в двух экземплярах под копирку.

Один отправил Евреиновой вместе с поздравлением с Новым годом, а один оставил себе.

Ситуация казалось сложной, но не безвыходной.

Утром тридцать первого декабря Саша сел за письмо к Елене Павловне.

Глава 11

«Любезнейшая Елена Павловна! — писал Саша. — Поздравляю вас с Новым годом и благодарю за поддержку моих проектов. Должен признаться, что на основе школы Магницкого я мечтаю открыть частный университет. Я понимаю громадность моих планов и их теперешнюю нереалистичность. Но, как говорят китайцы: 'дорога в тысячу ли начинается с первого шага».

Первый шаг уже сделан: математический класс. И я хочу сделать второй: гуманитарный класс для подготовки на историко-филологический и юридический факультеты Петербургского университета. Не с такой сильной программой по математике, зато серьезной подготовкой по истории и литературе.

Найдётся ли в вашем флигеле ещё одна комната?

Как только будет возможность, мы тут же съедем в отдельное помещение.

Преданный вам, Саша'.

К Новому году за составление новой программы обучения для Никсы и приглашение к нему Буслаева и Соловьева царь пожаловал графу Строганову орден Андрея Первозванного. Цесаревич, конечно, важен, но Саша считал, что Пирогов со Склифосовским более достойны.

31 декабря папа́ взял Сашу с собой поздравлять с Новым Годом Ростовцева. Яков Иванович уже вставал с постели и даже встретил их в дверях.

И потом сам разливал чай из самовара.

Саша подарил Ростовцеву книгу Чичерина со статьёй о фискальном происхождении общины, но потом был изгнан, ибо папа́ решил говорить с Ростовцевым