Я не люблю убивать. Часть 1 - Максим Волжский

class="p1">Я взял вампиршу за руку и потянул в проём, где всё ещё висела дверь на одной петле.

Мы вошли в длинный коридор. Там было сумеречно. Как говорится, темнота — друг молодёжи. Особенно, если этому юноше тысячу лет.

Я по сию минуту ощущал вкус вампирской крови и чудовищное возбуждение. Схватив Ахету за горло, я прижал её к стене.

— Охо-отник… — простонала вампирша. — Охо-отник… — томно хрипела она.

Сверкнули клыки. Ахета скалилась и рычала. Она всегда была такая неудержимая, страстная и жуть какая развратная.

Я забрался к ней под юбку. Меня встретил неприлично мохнатый зверёк, словно я сунул руку в кроличью шапку. Волосы были мягкие, нежные. Я сжимал их в кулаке, будто в бою схватил за чуб своего врага и тянул мохнатую вниз. И никакой магии — ни грамма, только звериная страсть и желание секса.

— Где твои трусы, волчица? — зачем-то спросил я, уже слыша ответ; она знала к кому едет на встречу, и предвидела страстное проникновение.

— Трусы я оставила в машине, — зашипела вампирша. — Твой молодой маг сейчас стоит и смотрит на мои трусики. Я чувствую, как он возбуждается. Возьмём его к нам на поруки?

— Повернись! — приказал я.

Ахета прижалась лицом к стене, а если точнее, то к агитационному стенду, на котором крепились выцветшие картинки и написана шариковой ручкой медицинская статья.

Я чуть откинул голову назад и прочёл: «Гонорея — это венерическая инфекция, вызывающая поражение слизистых оболочек…»

— Что ты медлишь, охотник! — рычала Ахета. — Бери меня скорее! А то отдамся молодому магу… Уж он медлить не станет…

«Б..ть! Мы в медпункте, что ли?» — задирая юбку, понял я.

Потом расстегнул ремень, штаны упали сами.

Она чуть расставила ноги, прогнулась и стала помогать.

Я работал — двигал тазом всё быстрее. Одной рукой держал её за шею, второй ласкал.

Ахета любила спонтанный секс. Она не играла, не притворялась, когда стонала, иногда называя меня — то охотником, то псиной.

На второе я не обижался. Потому что каждый охотник отчасти гончая собака.

— Твоего Бенце убил Драгуш, — прошептала она, не найдя лучшего момента, сообщить эту новость. — Драгуш — тварь! Найди его и убей, Гриша!

— Найду и убью. Обещаю! — ускорился я.

Когда происходит проникновение, оно же — сеанс ЛКН — я не теряю голову. Да, скрывать не стану: мне приятно, и я получаю огромное удовольствие от процесса, но охотник всегда должен быть готов к бою… и к прочим неприятностям.

В том момент, когда до финального выплеска семенной плазмы оставалось всего полминуты, в моих штанах, которые свалились до колен, тревожно зазвенел телефон.

Я ускорился ещё. Затем стал ещё быстрее, резче, а телефон всё звонил и звонил, — и мелодия пиликала какая-то мерзкая.

— Айн момент, — снова перешёл на немецкий я, и немного присев, потянулся к карману штанов.

Ахета — она просто красавица! Вампирша приседала со мной синхронно, словно мы танцевали странный танец.

Я еле достал телефон, в последний момент чуть не уронил его. И когда уже нацелился нажать на зелёную трубку, он отключился.

— Закончи, что начал! — подталкивая меня, сквозь зубы, а скорее, клыки, зло зашипела Ахета.

Зажав в руке телефон, я послушно возобновил сеанс проникновения и снова схватил свободной рукой её за шею.

Вампирша заскрипела ногтями о стенд, срывая старую картинку прыщавого юноши в профиль, а я опять прочитал несколько информационных строк о страшной болезни под названием гонорея.

Ахета застонала. Движения её стали плавные, терпеливые. Она старалась для меня. Я тоже старался, но телефон не давал нам расслабиться и снова тарахтел на весь тёмный коридор, в котором не ступала нога живого существа уже лет тридцать.

— Да ответь ты уже! — выкрикнула Ахета, и я почувствовал, как она вся сжалась.

Я взглянул на экран, с которого мне подмигивала Зоя.

«Как ты не вовремя, звезда моя», — подумал я, но вызов всё-таки принял.

— Привет, родная. Что-то случилось?

— У нас хорошие новости, — послышался голос Зои.

— Да неужели? — продолжал двигаться в экономном режиме я.

— Наш парень с Фабрициуса оказался тем, на кого мы делали ставку. Я не ошиблась, Гриш.

Я даже ускорился, но хватку на шее ослабил.

— Зойка, что ли? — повернув голову, брезгливо смотрела на меня Ахета.

Я приложил палец к губам.

Но вампирша остановилась, выпрямила спину и резко повернулась ко мне лицом. Она будто ревновала. Но я точно знал, что она сейчас элементарно играет как в театре — в таком театре, где актёры пьют и кривляются в пыльных коридорах, и готовы вцепиться друг другу в горло. Причём, играла она — так себе. Больше выёживалась.

— Отличные новости, дорогая! — не убирая палец от губ, бодрился я. — Сегодня вечером, около семи — жду тебя на Фабрициуса. Хорошо?

Зоя почему-то не спешила сбросить вызов. Она словно чувствовала интригу момента и видела вампиршу без трусов, с волосатой шапкой между ног, которая так и крутилась возле моей артиллерийской установки.

— Гриша, ты там с кем? — неожиданно прямо спросила Зоя.

Ахета прекрасно слышала вопрос, потому пригрозил ей уже кулаком.

— Да на работе мы, — строго сказал я. — Бенце Вайда сожрали. Тут трындец!

Зоя взяла короткую паузу, но не прошло и пяти секунд, как она выпалила, словно тоже стояла в этом коридоре, видя с кем я, и чем занимаюсь.

— Передай привет своей шлюхе, Григорий... Жду тебя сегодня ровно в семь. Опоздаешь, я тоже кого-нибудь сожру; кого-нибудь мальчика, у которого и богатырь больше, и бубенцы звонче.

Она сбросила вызов, а мне стало неловко.

Я хотел развернуть Ахету лицом к стене и даже подумал, ещё раз перечитать статью о человеческих болячках, но вампирша потеряла всяческий интерес к неудержимому сексу.

— Помялись, потолкались — и хватит, — твёрдо сказала Ахета, опуская юбку.

Она так странно смотрела на меня, словно я не охотник, а пойманный во время измены муж-алкоголик.

— Пойдём, Гриша, — оттолкнула меня Ахета. — Мне нужно сфотографировать труп охотника Бенце. Я всё-таки на службе.

Она пошла по коридору на выход. Я разглядывал её ниже спины. Поднял взгляд, заметил спутанные волосы на затылке и спущенный до щиколотки правый гольф.

— Подожди, Ахета, — крикнул я вслед.

Вампирша остановилась, приходя в себя окончательно. Наклонившись, она поправила гольфы, одёрнула кофточку