Теща Дракулы - Анастасия Монастырская

— Какое ты все-таки дитя, — снисходительно заметил он. — Продумала все. Даже обо мне вспомнила в последнюю минуту. Но не учла одного… У любого вампира, Виорика, очень тонкий слух. Ты еще не успела подумать, как я знал, что ты придешь. И не только я. Ты собиралась скрыться в лесу? Дурочка! Для вампира и оборотня нет ничего тайного или запретного в лесу. Мы бы нашли тебя по запаху. Ты пахнешь страхом.

— И не только страхом, — Виорика и сама не поняла, как в комнате оказалась Морана. — Странно, что я раньше не поняла! — Морана принюхалась: — Ты пахнешь тем человеком. В твоих жилах течет его кровь. Отвечай, ты его дочь?!

Виорика испуганно сжалась:

— Я не понимаю…

— Как зовут твоего отца?!

— Рацван, барон Стратула.

— Он, — мстительно прищурилась Морана. — Значит, я не ошиблась. Что ж, пусть едет сюда, здесь его ждет теплый прием.

— Нет! — рванулась Виорика на защиту родителя.

— Ишь ты, какая смелая пичужка! — Морана одним щелчком отбросила княгиню в сторону. — Клювик маленький, коготки хиленькие, а все туда же — силой меряться. Охолони, девочка! Где тебе?

— Не надо, Морана, — поморщился отец Мититей, и только сейчас Виорика заметила, как он изменился. — Она жена господаря.

— Жена? — нараспев проятнула Морана. — Жена та, что постель мужу согревает, подушки взбивает и ласками усыпляет. Я — жена. Не по закону, так по сути.

Виорика сглотнула слезы, но ничего не ответила. Главное, до отчего дома доехать, а там защиту получит. По всему миру расскажет, как князь валашский со своей законной женой обошелся. Живот скрутила боль. Виорика охнула и согнулась.

— Святой отец, — Морана издевательски обратилась к священнику. — Не думаю, что нужно задерживать нашу пугливую пташку. Она, кажется, куда-то собиралась? Пусть идет. Кто мы, чтобы препятствовать супруге нашего сиятельного князя?! Иди, твое величество! — Морана облизнула губы, словно змея показала язык.

«Здесь какой-то подвох, — подумала Виорика, — они не должны меня отпускать, ведь я знаю о них все. Стоит только пошевелиться, и оба набросятся на меня». Она вдруг заметила, что на священнике нет креста.

— Где ваш крест?

Тот испуганно посмотрел на Морану, но все же нашел в себе смелость ответить:

— Мой крест в душе.

Морана поморщилась:

— Не стоит притворяться, святой отец… Тебе понравилась кровь…

Виорика зажала рот рукой и бросилась вон. Скатилась по лестнице, забыв про лошадь и припасы, бросилась к воротам, которые уже закрывались на ночь. В последний момент проскользнула в узкую щель, едва не порвав теплый плащ.

— Куда? — спохватился один из стражников.

— Оставь, — отмахнулся второй. — На свидание горлинка летит, что уж нам мешаться.

Ворота захлопнулись.

Виорика оглянулась — вокруг никого. Подхватив длинные юбки, бросилась бежать, не разбирая дороги. Над ней с противным писком кружилась большая летучая мышь.

Беги, Виорика, беги!

* * *

Беги, Виорика, беги!

Ебата посмотрел вслед испуганной княгине. Надо же, как быстро бежит красотулечка, только каблучки и мелькают. Пусть укроется. Тем интереснее будет охота.

Ебату Виорика больше не интересовала, он ею вполне насытился. Самое время убить, но без княжьего дозволения не посмеет.

— Любуешься? — сзади неслышно подошла Морана.

— Ты напугала? — Ебата как бы невзначай положил ей на талию руку.

Морана усмехнулась.

— Не твое, так и не лапай. Одного не пойму: ты же к княгине клинья подбивал, а теперь на потеху бросил.

— Надоела, — усмехнулся Ебата. — Вот как и ты надоела Дракуле.

— Неправда, — взъярилась Морана. — Он только сегодня со мной был!

— А вчера жену законную посетил. Три часа в постели кувыркались. Так стонала от страсти, что и в лесу можно было услышать. Только ты на время оглохла.

Орана в ненависти кусала губы.

— Вот потому и надоела. Одно дело, когда совершенно моя. И совсем другое, когда нужно делиться, пусть и с мужем законным. Эй, куда направилась, красотулечка? Может, повеселимся?!

* * *

— Твое величество, твоя жена бежала из замка!

— Я знаю, и что с того?

— Она оскорбила твое величество.

— Она маленькая девочка, которой страшно. Когда человеку страшно, он всегда бежит.

— Но она усомнилась в тебе!

— Оставь, Виорика не враг тебе…Пусть идет, куда хочет. Я и так пред ней виноват.

Морана упрямо помотала головой. Ее ноздри жадно раздувались, глаза горели от предчувствия славной охоты.

Дракула коротко взглянул на нее:

— Если так хочешь, тогда иди… Не смею мешать. Мне все равно. Если найдешь Виорику до утра, она твоя. Если сумеет укрыться, пусть дальше живет. Преследовать не буду. Не жена она мне больше.

— А зачем спал с ней?

— Ебата доложил? Язык без костей у писаря, напомни, чтоб укоротил. Пришел, чтоб простила. Доселе от меня только зло и ненависть видела, но вчера Виорика поняла, что любовь может быть совсем другой — оглушающей, нежной и прекрасной.

— Она стонала…

— От удовольствия. И я рад этому.

— Если так, то почему бежала?

— Виорика умная девочка и потому знает, что больше не будет наслаждения и удовольствия. Я умею просить прощение один раз. Найди ее, если хочешь, но зла не причиняй.

— По запаху найду, — Морана уже приплясывала от нетерпения.

— Сделай ее нашей.

— Это приказ, твое величество?

— Всего лишь просьба.

* * *

— Могу ли я Тебя спросить? Или я умер для Тебя? Знаю, что проклят Тобой. Знаю, что обречен на вечную муку. Но могу ли я спросить Тебя? Как Ты мог допустить, чтобы я стал проклятым?! Как оставил меня? Это ли твое добро и благость? Мир снова рвется, а в черные дыры на нас смотрит зло. Как может быть, что у зла есть глаза, но нет лица?

Я боюсь просыпаться и боюсь засыпать, боюсь жить и не хочу умирать. Впрочем, Морана сказала, что теперь я буду жить вечно. И значит, еще сотни лет буду убивать. Неужели и до этого Тебе нет дела?

Столько запретов и столько свободы. Но что делать с этой свободы, если я не заслуживаю прощения?! Почему я убиваю, Господи? И почему самые близкие мне люди погибают один за другим? Почему? Что со мной не так?

* * *

Черной-черной ночью по черной-черной дороге шел черный-черный человек. А в черном лесу его ждал черный-черный зверь. «Ам!» — открыл он черную-черную пасть, и черного-черного человека не стало. Отец всегда так приговаривал, когда сердился на Виорику. «Спи, родная, а то придет черный-черный зверь и съест тебя». «А я надену свою новую красную шапочку, — храбрилась Виорика. — И тогда он увидит, какая я красивая, и отпустит меня домой». «Ты думаешь, что лесные звери разбираются в нарядах? — смеялся отец».