Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы» - Юрий Яковлевич Иваниченко

нотаций. Даже когда пулями стали не сливовые косточки, а смертельный свинец – кажется, ничего не изменилось. Точно, что «вечные дети».

На первый взгляд.

Подтверждал эту житейскую истину и сам «виновник торжества».

Трудно сказать, было ли это «весельем висельника» или какой-то хитрой игрой. Немцы, в основном в нестроевых блузах под шинелями, с полевыми бескозырками – какие-то фронтовые работяги, то ли Pionieren, то ли Trainsoldat[3], – ржали едва не громче мерина-коренника пары, испуганно прянувшего от них.

А Кирилл красовался перед ними, расплываясь в улыбке юродивого братолюбия, тиская за пазухой лётчицкой кожанки зубастого сушёного судака.

На первый взгляд и впрямь – пьян до блаженной невменяемости.

Переговоры «наверху»

Петроград. Кабинет министра иностранных дел С. Д. Сазонова

– Наши предположения оправдываются. – Статский советник выглядел озабоченным явно более обычного. Это не слишком вязалось с предстоящим рутинным докладом о положении дел – разве что за истекшие сутки произошло нечто, пока ещё не дошедшее до министра из других источников.

Но Алексей Иванович говорил о сравнительно дальних перспективах действий союзников, а не о чём-то сверхсрочном.

– Англия и Франция приняли окончательное решение атаковать проливы большими силами, пройти Дарданеллы, выйти в Мраморное море, а затем и к Стамбулу. То есть не столько отвлечение турок с нашего Кавказского фронта, сколько самостоятельный захват проливов.

Сазонов только вопросительно поднял брови:

– Это что, большая неожиданность? Об этом открыто говорили мне и Бьюкенен, и Палеолог. Разве что дата не называлась.

– Судя по косвенным источникам, начало операции запланировано на десятые числа февраля. Сейчас решается вопрос назначения командования соединенным англо-французским флотом. Сосредоточение сил помимо Александрии начинается на Лемносе.

– Складывается впечатление, что вас, Алесей Иванович, нечто особенно беспокоит, – не выдержал Сергей Дмитриевич.

Статский советник несколько помедлил с ответом.

– Проблемы личного характера. Давайте не будем отвлекаться от обстановки в южном регионе.

– Воля ваша. Полагаю, намерения союзников не остались без внимания со стороны турок?

Разведчик ответил без улыбки:

– Иначе и быть не могло. На всём Леванте едва ли найдётся дюжина гаваней, где бы ни окопались их осведомители, а то и агенты. А уж у Лимана фон Сандерса хватит квалифицированных специалистов, чтобы отсеять восточные украшательства и преувеличения и составить правильную картину. Кстати, именно ему Энвер-паша препоручает оборону проливов.

– Сам он ещё в Эрзруме?

– Сведений об отбытии военного министра не поступало. Должен заметить, там и в Западной Армении обстановка весьма тревожная. Греков – частично, а вот мужчин-армян чуть ли не поголовно мобилизуют на работы в интересах армии. А дашнаковцев так просто тащат под ружьё и на фронт.

– У нас же тоже формируют части из кавказских народностей, не так ли?

– Так точно, ваше высокопревосходительство. При всех опасениях нашего тамошнего командования… точнее, главнокомандования, – идут на это, после того как две трети боеспособных частей перебросили на север, против Германии. Но нацформирования на Кавказе уже показали себя неплохо.

И чуть дрогнул голосом, произнося окончание реплики:

– Равно как Дикая дивизия – здесь.

Взгляд морского офицера

Однажды я наблюдал, как через Батум двигалась целая армия пехоты и кавалерии, состоящая исключительно из кавказских народностей. Это была потрясающая картина, навсегда врезавшаяся мне в память.

Впереди аллюром проскакал грузинский кавалерийский полк. Изящные силуэты всадников в черкесках с белыми башлыками с неповторимой кавказской посадкой на невысоких горных лошадях прогарцевали по улицам города. За ними проскакал полк смуглых черкесов, блиставших серебряной чеканкой своих шашек, револьверов, портупей, кинжалов и поясов. Затем следовал полк армян почти в такой же форме, только с красными башлыками. Выглядело это очень красиво и великолепно гармонировало с окружающей природой, высокими заснеженными пиками гор, блеском и звяканьем оружия и своеобразными звуками восточной музыки. Все это напоминало сказки «Тысячи и одной ночи»…

Н. А. Монастырев. «Гибель царского флота».

Сергей Дмитриевич ещё раз внимательно посмотрел на Иванова и спросил:

– Ваши «Проблемы личного характера» не связаны ли с Дикой дивизией?

– Нет… Скорее с её отсутствием в нужное время и в нужном месте. Не конкретно её, конечно, – любой другой сильной части.

– Ваш сын, штабс-капитан, помнится, во Второй армии? – Сазонов чуть не употребил глагол прошедшего времени, «был», но вовремя осёкся. – Дурные известия?

– Никаких. – Алексей Иванович не удержался, потёр лоб. – Ни дурных, ни благоприятных.

– Как так? Он в окружение попал?

– Точнее – пропал в окружении. Вместе с известной частью полка.

– Но сведений о гибели, как я понял, нет. Может быть, попал в плен?

Статский советник помрачнел и поджал губы. Но почти без паузы бросил:

– Полагаю, сдача в плен едва ли совместима с его понятиями о чести русского офицера.

Сазонов примирительно поднял ладонь.

– Попасть и сдаться – вещи разные. Могло быть ранение, контузия – мало ли что на войне бывает.

– Да, можно допустить… Но в германских списках пленных офицеров его нет.

– Вот уж позвольте с вами не согласиться, Алексей Иванович, – перебил его министр. – Ни за что не поверю, что там нет ни одного капитана Иванова. А уж инициалы могли, даже с немецкой педантичностью, транскрибировать по-своему. Мы вот тоже их Хайнриха Хайне Генрихом Гейне кличем.

И резко сменил тему:

– А каковы ваши предположения – удастся им, союзникам нашим драгоценным, операция в проливах?

Иванов быстро ответил, как будто обрадовался, что разговор сошел с личного на деловую стезю.

– Если мы одновременно ударим с востока, с Босфора – да, непременно. А так… У турок сил не так мало, да уж и фон Сандерс за оставшееся время озаботится укрепить оборону.

– Но англичане с французами соберут целую армаду. Одних линкоров, наверное, дюжины полторы.

– Почти точно. Плюс крейсера, миноносцы, тральщики… Да только не с турецким флотом, вкупе с немецкой гадкой парочкой, воевать им придётся.

Сазонов переспросил:

– А с кем же? С береговыми батареями?

– Не всё так просто. Что там этот Геллеспонт – его и вплавь переплывают, и самые мелкие полевые пушки запросто перестреливают. А у турок этого добра хватает. И мин полно – кстати, и наших тоже: флотские умники догадались их по течению – оно там приличное – без якорей пускать в пролив и даже, коль не врут, какую-то турецкую посудину таким образом потопили.

Усмешка озарила мрачноватое чаще всего лицо министра иностранных дел.

– В общем, как военный бог рассудит. Вот только я никак не обозначу для себя, что нам выгоднее: чтобы союзники взломали Дарданеллы и взяли Стамбул, или чтобы турки отбились. Полагаю, государь и высшие советники тоже задумаются, так ли уж желательны флаги великих держав над Золотым Рогом, чтобы выложить за это все аргументы… Черноморский флот, например.

ГЛАВА 12.