Сталин против Троцкого - Алексей Щербаков

Учредительное собрание, избранное на началах всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, – вот за что мы должны бороться теперь!

Только такое собрание даст нам демократическую республику, крайне нужную нам в нашей борьбе за социализм.

Так вперед же, товарищи! Когда царское самодержавие колеблется, наша обязанность готовиться к решительному натиску! Пора отомстить!

Долой царское самодержавие!

Да здравствует всенародное Учредительное собрание!

Да здравствует демократическая республика!

Да здравствует Российская социал-демократическая рабочая партия!»

Однако Иосиф Джугашвили являлся не только организатором забастовок и террористом. Таких-то людей было тогда немало. Как немало имелось и революционеров-теоретиков. А вот Коба умел и то, и другое.

«С самого начала, с семинарского кружка Иосиф серьезно и упорно изучал марксизм и постепенно становился если и не теоретиком, то крупнейшим на Кавказе истолкователем теории Маркса – спасибо семинарскому образованию, это он делать умел! Ко времени, о котором идет речь, он уже был известен и за границей. Примерно в 1903 году состоялось заочное знакомство с Лениным, который услышал об Иосифе от одного из его друзей, в то время находившегося в Берлине. В конце 1903 года, уже в Сибири, Иосиф получил письмо Ленина, которое тщательно, несколько раз перечитал и по старой конспиративной привычке сжег – потом он долго не мог себе этого простить.

Ленинские работы Иосиф читал все. Его поражало, как этот человек умеет излагать свои мысли. „Только Ленин умел писать о самых запутанных вещах так просто и ясно, сжато и смело – когда каждая фраза не говорит, а стреляет“, – писал позднее Сталин. В то время он преклонялся перед Ильичом до такой степени, что его в насмешку называли „левой ногой Ленина“. И вот в декабре 1905 года на партийной конференции в финском городе Таммерфорсе они наконец познакомились. Правда, Иосиф был несколько разочарован внешним видом вождя, тем, что „горный орел нашей партии“ оказался отнюдь не богатырем-великаном, а человеком весьма и весьма среднего роста. Коба и сам был не великаном, но он ведь не „горный орел партии“, а всего лишь подмастерье революции – так он позднее определил свой профессиональный уровень того времени.

Однако как бы он сам себя ни оценивал, на этой конференции, первом в своей жизни чисто политическом мероприятии, Иосиф сразу же заявил о себе как о думающем политике и крупном партийном деятеле. Он обратил на себя внимание, рассказывая о положении дел на Кавказе. По тому, как он владел информацией, как излагал ее, видно было, что это человек серьезный – и если не формально, то фактически он показал себя крупным политиком, хотя и работал пока в масштабе своей карликовой партии. И, что было для него еще важнее, они сразу нашли общий язык с Лениным – оказалось, что эти двое смотрят на происходящее одними глазами. С тех пор Иосиф делит свое время между текущей партийной работой и заграничными поездками, поскольку после событий 1905 года ЦК прочно прописался в эмиграции».

(Елена Прудникова)

Уже к середине 1906 года стало понятно, что революция идет на спад. Нет, крестьянские восстания и террористические акты эсеров, максималистов и анархистов продолжались аж до 1908 года. Но было очевидно: пожар догорает. И перед революционными партиями, в том числе и перед РСДРП встал вопрос: что делать?

Для начала большевики и меньшевики попытались объединиться. 23 апреля-8 мая 1906 года в Стокгольме состоялся IV съезд РСДРП, получивший имя «объединительного». Формально партия снова стала единой, но это было всего лишь декларацией. Слишком далеко разошлись взгляды. Ленин и другие большевики полагали: надо перегруппировать силы, проанализировать допущенные ошибки и готовиться к новым боям. А вот меньшевиков как-то снова в бой не тянуло. Нет, они не высказывались за полный отказ от подпольной борьбы. Но склонялись к принципу «потихоньку-помаленьку». Очевидно, что надежда была на царское правительство, которое со временем даст им возможность заниматься легальной борьбой за права рабочих. Кстати, П. А. Столыпин через несколько лет изо всех сил пробивал «рабочие законы» – но жадность предпринимателей даже он не смог преодолеть.

В такой обстановке в Лондоне 13 мая-1 июня 1907 года прошел V съезд РСДРП. Это было последнее совместное мероприятие, в котором участвовали большевики и меньшевики. Для темы нашей книги интересно то, что на этом съезде присутствовали как Лев Троцкий, так и Иосиф Джугашвили (под псевдонимом Иванов). Коба прибыл как делегат от Тифлисской организации. (Напомню, что съезд состоялся до знаменитого ограбления.) Впрочем, среди 342 делегатов он особенно не выделялся, тем более что присутствовал на вторых ролях – всего лишь с правом совещательного голоса.

Куда интереснее было положение Троцкого. Дело в том, что он представлял самого себя. Как мы помним, Иосиф Давидович последовательно порвал как с большевиками, так и с меньшевиками. А ведь партийный съезд – это не тусовка в ночном клубе, куда пускают всех желающих. А тем более – далеко не всем дают выступать. Но здесь Льву Давидовичу сильно помогла его известность как одного из руководителей Петербургского Совета. Да и его выступление на суде запомнилось… В общем, обе фракции были отнюдь не против того, чтобы Лев Давидович влился в их ряды. Скорее, даже наоборот – и большевики, и меньшевики хотели переманить его к себе. Так, Ленин заявил: «Несколько слов о Троцком. Останавливаться на наших разногласиях с ним мне здесь некогда. Отмечу только, что Троцкий в книжке „В защиту партии“ печатно выразил свою солидарность с Каутским, который писал об экономической общности интересов пролетариата и крестьянства в современной революции в России. Троцкий признавал допустимость и целесообразность левого блока против либеральной буржуазии. Для меня достаточно этих фактов, чтобы признать приближение Троцкого к нашим взглядам. Независимо от вопроса о „непрерывной революции“ здесь налицо солидарность в основных пунктах вопроса об отношении к буржуазным партиям».

Если это перевести с политического сленга на нормальный русский, то получается: хотя мы с товарищем Троцким и не во всем согласны, но договориться-то можно…

Меньшевики придерживались схожей точки зрения.

С другой стороны, многие участники съезда полагали – Троцкий сможет выступить как примиритель. Ведь это лидеры фракций тянули на раскол, а многим партийцам было совершенно непонятно, зачем ссориться в такой непростой период.

В итоге Троцкому предоставили аж 15 минут для речи – что было много, другим давали по две минуты. И тут выяснилось – Лев Давидович претендует на роль лидера собственного течения. Он заявил: «Во избежание недоразумений я должен заявить, что в политических вопросах, разделяющих партию, я отнюдь не стою на какой-то специальной точке зрения „центра“, как приписывают мне некоторые товарищи. Позиция центра, на мой взгляд, предполагает ясное и твердое сознание необходимости компромисса как предпосылки общеобязательной тактики. Но если я сознаю и подчеркиваю необходимость компромисса, то это не значит, что моя собственная точка зрения на данный политический вопрос составлена путем компромисса, путем выведения арифметического среднего из двух противоречивых мнений».