Таня Гроттер и Болтливый сфинкс - Дмитрий Емец

Отступившая было боль нахлынула на него новойволной, такой неожиданно сильной, что Ванька покрылся холодным потом и прижалсягрудью к полу. Когда это произошло, он с удивлением ощутил, как что-тозашевелилось у него под одеждой. С меркнущим сознанием Ванька решил, что егорана сквозная и у него выпал какой-нибудь внутренний орган. Не менее жуткимбыло и то, что выпавший орган не захотел оставаться на месте. Ткнувшись врукав, он осознал его длинную тоннельность, изменил направление и выбралсячерез ворот свитера. Но и на вороте свитера органу не понравилось. Он взмахнулчем-то, вероятно, некими стихийно возникшими внутренними органятами, и взлетел,выдохнув длинную, сварочной голубоватой яркости струйку пламени.

– Тангро! – воскликнул Ванька.

Дракончик метался по подвалу, как залетевшая вкомнату птица бьется о стены и стекло, отскакивает от них и с новой отвагойврезается все в те же преграды. Заметно было, что упыри Тангро не нравятся ипорядочно его раздражают. Выдыхая все новые струи огня, он атаковал их сверху.

Упыри отскакивали, закрывая головы руками.Некоторые пытались, подпрыгнув, схватить Тангро, но тот был слишкомстремительным и слишком сердитым. При свете драконьих вспышек Ванька увиделГлеба. Трость в его руке была сломана, и он отбивался одной лишь костью,которую держал в правой руке сколом вниз, как кинжал. Бейбарсов выгляделпорядочно истерзанным. Один упырь пиявкой висел у него на спине, пытаясь дотянутьсяжаждущими зубами до артерии. Другой, как пес, вцепился Глебу зубами в ляжку,обхватив колено руками. Бейбарсов вначале поразил костью того, что уже укусилего, а затем, ткнув обломком кости за спину, обратил в прах добиравшегося доартерии.

Ванька предположил, что некромагиневосприимчивы к укусам. В противном случае Бейгадиков давно бы поменял статусрокового юноши с заскоками на статус упыря. Перед тем как вновь броситься вгущу упырей, Глеб тоже нашарил Ваньку глазами. Взгляд Бейбарсова выразилкрайнее неудовольствие, что Ванька до сих пор жив, и одновременно надежду, чтоэто ненадолго.

Стремительный и скорострельный Тангро,ослеплявший упырей испепеляющими плевками, представлял для них опасность дажебольшую, чем Глеб и Ванька. Это понимали пока не все упыри, но до некоторых,чьи мозги еще не совсем прогнили, это было очевидно. Уцелевший мелкоуголовныйупырек в кепке блинчиком выпалил в Тангро из нагана, но с первого выстрелапромазал, а потом курок защелкал уже вхолостую. В барабане остались одни пустыегильзы.

Тогда упырек сорвал с себя пиджак, обнаживсиние татуированные руки, и стал размахивать пиджаком, норовя сшибитьдракончика. Внешне безобидный способ оказался неожиданно эффективным. Дракончикзапутался в складках пиджака и свалился. Рот упырька блеснул серебряной фиксой.Уверенный, что сейчас добьет дракончика, упырек занес над пиджаком ногу.

Спасая Тангро, Ванька выпустил удвоенный искрисфронтис , на несколько секунд разрядивший его кольцо. Двойная искра мгновеннопревратила упырька, пытавшегося раздавить Тангро, в пепел и с шипением погаслав том упыре, что неосторожно случился рядом.

Ванька ликовал! Он даже поцеловал кольцо итотчас поплатился за это. Не стоит радоваться чужой беде, чья бы она ни была.Злорадство никогда не окупается. Даже думать ни о ком нельзя плохо. Дурнаямысль или дурное слово – это то острие, которое, вонзаясь на четверть в того,кому адресовано, на три четверти вонзается в тебя самого.

Это Ванька осознал, когда неожиданновынырнувшее откуда-то колено ударило его в голову. Мощный удар отбросил Ванькупод стол. Уже в полете мелькнуло перед ним круглое, разбухшее лицо толстогоупыря – того самого, что ударил его и теперь, казалось, недоумевал, кудаподевалась его добыча.

Почти лишившись уже сознания, Ванька увидел, какк Бейбарсову со спины подбегает молодой шустрый упырь, держащий в зубах заточкуиз сварочного электрода.

– Искрис фронтис ! – крикнул Ванька, незадумываясь.

Рука с перстнем дрогнула, но все же искра вполете сумела выправиться и отбросила упыря от Глеба. Упырь взвыл и был обращенв прах обернувшимся к нему Бейбарсовым.

«Нелогично я поступаю. Мы пришли сюда, чтобыодин из двоих умер, а я спасаю ему жизнь», – подумал Ванька, одновременнопонимая, что иначе он не может. Подлость не окупится никогда, а особенно там,где, казалось бы, она стоит на защите правды.

Тьму вновь прорезала серия коротких вспышек.Обрадованный Ванька догадался, что Тангро сумел выбраться и взлететь. Ванькаувидел, как в противоположном конце подвала длиннорукий тощий упырь в форме железнодорожникаподполз к стене и с необыкновенной легкостью отломил колесо закручивающего водувентиля. Затем завел назад руку и резко метнул его в Глеба.

Ржавое колесо ударило Бейбарсова в спину.Откинувшись от боли, Глеб неосторожно взмахнул рукой и вонзил обломок желтойкости себе в бедро…

С десяток упырей разом набросились на него.Ванька рванулся, пытаясь встать и крикнуть:

– Я сейчас!

Разряженное кольцо выбросило пародию на искру.Новая волна боли накрыла Ваньку, и все померкло. Организм закрылся на срочныйремонт, вывесив под глазом уведомляющую табличку в виде быстро набрякающегофингала.

* * *

Очнулся Ванька от неприятного и резкогозапаха, который выворачивал его наизнанку, как старый носок. Он лежал вполутьме в неком неизвестном ему месте, которое уже не было подвалом. Надголовой угадывался белый потолок. Справа светлым квадратом смотрело окно.

Над ним склонились две девушки. Первая терлаему виски влажной – или, как показалось Ваньке, – омерзительно сыройтряпкой. Ее широкоскулое лицо в полумраке казалось белым пятном. Вторая,худенькая, гибкая и подвижная, как пума, смотрела в сторону, упрямо скрестив нагруди руки. Чувствовалось, что она злится.

Когда Ванька открыл глаза, скуластаяповернулась к своей приятельнице, и то, что Ванька пришел в себя, осталось дляобеих незамеченным. Сознание все еще было в тумане. Ванька понимал слова, нолишь отчасти впитывал их смысл.

– Ну чего ты на меня-то дуешься? –спросила скуластая голосом человека, который делает шаг к примирению.

– Ты не па-а-ава! Геб не виоат, –взволнованно картавя и сливая гласные, ответила вторая.

– О, разумеется! У тебя «Геб ниоа е виоат»!Даже в детстве, когда он швырял в тебя берцовыми костями и попадал в голову,«виоат» был не он, а ты, что не увернулась!

– Тут дуо-о-е! Он с-а-ал заожникомсиуации! – нерешительно проблеяла маленькая.

– Чушный бред! Заложником ситуации становитсяв основном тот, кто не способен сказать себе «нет».

– Геб вюбее-е-ен, – грустно произнесламаленькая.