Любовь с алмазным блеском - Мария Жукова-Гладкова

– Тебя так напугали, что ты не тронул?

– Да я других услышал! Эти с тобой ушли, а я остался. И вскоре понял, что еще кто-то к лагерю приближается. С противоположной стороны! Света не было, ночи темные у нас, ну, в общем, я нырнул в лес, благо маскироваться умею. Появились другие. Я узнал того, который меня допрашивал.

– Ты видел, как убивали?

– Видел, как тела к реке волочили. Палатка все закрывала, да я и не особо высовывался.

– Нападавших было много?

– Много. Точно не скажу, сколько, но человек пятнадцать точно. Поэтому я их и услышал. Такой отряд ночью не может пройти тихо. Потом вертолет прилетел. Наверное, как-то вызвали, я не слышал. В общем, они забрали всех ваших, кроме тех, кого убили, и аппаратуру. Вещи оставили, как ты сама видела. Палатки повалили. Не знаю зачем. Может, хотели представить как нападение бичей, беглых зэков… Они же наверняка сообразили, что Иван Захарович это дело так просто не оставит. Но, во-первых, местные не стали бы нападать на такой лагерь, во-вторых, новости о вас уже распространились, то есть все знали, что вы по поручению Сухорукова, которого тут уважают, в-третьих, украли бы только одежду и продукты, а не аппаратуру, к которой не знают, с какой стороны подойти. А эти все оставили. То есть, понимаешь, даже по оставшемуся в лагере можно доказать, что работа не местных! И не вольных странников типа Валеры с Петром. И даже если бы тут беглые зэки оказались, те бы тоже взяли одежду и продукты, но не аппаратуру. Ты меня понимаешь?

Я кивнула.

– Что ты делал дальше?

– Решил убраться от лагеря подобру-поздорову. Пока кого-нибудь еще не принесло и мне голову не оторвали. Добрел до дома, поспал, потом к корешу Борьке отправился, рассказал ему все, и мы решили к лагерю больше не соваться. Ну вас всех, столичных гостей, к лешему! Выпили мы с Борькой, я домой отправился, тут еще добавил, ну а потом вы меня разбудили. Это все!

«Вроде бы недавно мужик признался, что сегодня ночью как раз собирался с дружком в наш лагерь… – подумала я. – Заговаривается что-то Василий! Еще окончательно не протрезвел? Или не определился?»

– Как ты думаешь, куда отправились эти негодяи с моими друзьями?

– Не знаю. Честно, не знаю! Мы с Борькой гадали, но так и не догадались. Нет с той стороны никакой дороги, никакого жилья. Там лес сплошной. Понятия не имею, откуда они пришли. Да, вертолет мог прилететь. Но люди-то как до лагеря добрались? И вертолета я не слышал – в смысле раньше, до того, как этот сел, который ваших забрал и нападавших.

– А по реке?

– Ночью? И ты же видела, какая река. В любом случае мотор я бы в ночи точно услышал. На веслах по такой реке в темноте… Не смеши! Нет, по реке не могли. Пешком по лесу шли. Но я не знаю откуда!

Мне же было непонятно, зачем было забирать почти весь отряд. Да, я радовалась, что негодяи убили только двоих, но и удивлялась – зачем им все остальные? Тем более ведь могли возникнуть сложности с транспортировкой. Вертолет не резиновый, хотя, конечно, всякие модели бывают. Значит, какая-то база в тайге все-таки у них есть. Василий может про нее просто не знать, в особенности если она появилась совсем недавно.

Внезапно у меня зазвонил телефон. Василий дернулся и в удивлении уставился на меня.

– Здесь же никакие мобильные не берут! – пораженно прошептал он.

Я не стала объяснять, что телефон спутниковый, и ответила Ивану Захаровичу. Он сообщил, что подмога сегодня вечером до меня и до лагеря добраться не успевает – возникли осложнения. Сухоруков не стал объяснять какие.

– Ты найдешь где переночевать?

– Найду, – сказала я, прикидывая, где мне лучше остаться. Не сходить ли в гости в тот дом, где провела предыдущую ночь? А затем я уточнила, удалось ли выяснить, кого представляют хозяева недавно отремонтированного дома. Оказалось, «Алмаз-сейл». Это тамошний народ развлекался в ЮАР катанием на страусах, и там есть Петрович, который заявил, что больше никогда ни на ком живом кататься не будет.

То есть можно было сделать вывод, что наших прихватили представители «Росалмторга», о чем я и сообщила Ивану Захаровичу, очень кратко пересказав речь Василия.

Поскольку Валеры и Петра долго не было, я решила их проведать в доме Бориса, кореша Василия. Да и поговорить с ним будет неплохо. Может, что-то добавит к рассказу Василия.

– Эй, развяжи меня! – крикнул Василий, когда понял, что я собираюсь покинуть его жилище.

Дедок громко храпел на кровати, куда был уложен.

Я объяснила, за кем отправляюсь, и сказала, что развязывать Василия будут Валера с Петром, а я, как слабая женщина, на сие не решусь. Мало ли что Василий выкинет?

– Да нужна ты мне… – буркнул хозяин дома.

– Такое отношение меня очень радует, но жизнь научила меня перестраховываться. Извини, дорогой, но пока я здесь одна, ты останешься связанным.

Я все-таки подошла к Василию и посмотрела, туго ли затянуты веревки. А то вдруг ток крови перекрывают? Тогда ведь и конечностей можно лишиться. Но связан он был не очень крепко, думаю, что при желании и приложив кое-какие усилия лично я сумела бы выпутаться из такой ситуации. Но даже если я не вернусь, Василий и в связанном состоянии вполне сможет поспать до утра. Тогда проснется Савелий Елисеевич и его развяжет.

Осыпаемая проклятиями, я покинула дом Василия и отправилась на поиски Борькиного – на джипе, прихватив свой рюкзачок и камеру. Объяснения, которые давал Василий Валере с Петром, я помнила. Правда, они искали дом при дневном свете, а теперь уже стемнело.

Но в доме Бориса горел свет. То есть я решила, что это его дом, потому что соседние выглядели нежилыми. В крайнем случае спрошу у хозяев дорогу…

На звук двигателя никто не отреагировал. Я считала, что мужики должны бы выйти на крыльцо меня встретить – или посмотреть, кто приехал. Или уже напились?

Я вышла из машины с рюкзачком и телекамерой, но для начала решила заглянуть в окно, тем более оно располагалось низко. Под ним валялась какая-то ржавая канистра, на которую я и встала.

И чуть с нее не свалилась.

Трое мужчин, сидевших за столом, были мертвы. Двое лежали головами в лужах крови, один сидел на стуле, откинув голову или то, что от нее осталось, назад.

Решение пришло сразу.

Я включила телекамеру и открыла дверь, держась за ручку носовым платком, чтобы не оставить отпечатки пальцев. Быстро засняв жуткую картину, я покинула помещение, села в джип и побыстрее отъехала от злополучного дома. Потом позвонила Ивану Захаровичу и сообщила о новом развитии событий.

– Поезжай к мужикам из «Алмаз-сейла», – принял решение Сухоруков. – А завтра наши уж точно будут на месте. Может, я сам прилечу. Так им и скажи. Вместе можете мне позвонить, я их попрошу, чтобы приютили тебя еще на одну ночку. Раз уж они так трогательно к тебе отнеслись.