Новый век начался с понедельника - Александр Омельянюк

Это, в итоге, надолго выбило Марфу Ивановну из седла её любимого, старого, матерщинного конька.

Как-то раз Гудин в присутствии Платона поругался с Марфой.

Он орал на неё, при этом невольно тужился, став красным, как рак.

Язвительная Марфа, тут же стараясь остудить оппонента, просто ошарашила его:

– «Ты чего это воздух испортил? Старый пердун!».

Вмешавшийся в разговор Платон вместо сглаживания конфликта невольно подлил масла в огонь, неожиданно для себя прокомментировав:

– «А это он свой адреналин выпустил со злости!».

Обиженный и опозоренный Гаврилыч срочно был вынужден выбежать покурить.

К счастью для Платона, да и для всех сотрудников, других куряк в их коллективе не было.

После дней рождения Гудина и Тороповой в празднованиях наступал перерыв аж до декабря – до дня рождения Алексея.

В конце этого лета неожиданно в больницу попала Ксения.

Ей сделали срочную операцию по поводу женских болезней.

Причины этого были исключительно возрастные и ни как не связывались с Платоном. Воспользовавшись пребыванием в больнице, Ксения заодно сознательно и навсегда лишила себя способности беременеть, тем самым, получив возможность больше не думать о предохранении.

Этот тривиальный вопрос постоянно осложняет отношения между женщинами и мужчинами, кроме всего прочего, вызывая необходимость всё время высчитывать, выкраивать, подстраиваться, сдерживаться, переживать.

Однако, как не редко бывает, полученная полная свобода действий в сексуальных отношениях с мужем, поначалу никак не сказалась на их количестве и качестве. По-прежнему в этих отношениях ещё некоторое время действовали стереотип поведения и сила привычки.

Ксения невольно вспомнила своих старших сестёр Варвару и Клавдию, поочерёдно бывших возлюбленными Платона.

Они не могли в своё время так свободно вести себя с ним, за что во времена своего девичества Варвара и поплатилась своей первой, ранней и незапланированной беременностью.

Периодические рассказы сестёр о качествах Платона надолго и надёжно засели в мозгу их младшей сестрёнки, уже с детских лет мечтавшей о нём, и настойчиво, годами, шедшей к своей заветной цели.

Таким образом, получалось, что её сёстры, Варвара и Клавдия, в своё время оказались для Ксении надёжными пробир-дамами.

Поначалу, не на шутку испугавшийся Платон, ощутив отсутствие жены, впервые понял, что явно любит и жалеет её.

Он часто навещал Ксению в Боткинской больнице, надёжно обеспечивая семейные тылы – необходимый уход и воспитание двенадцатилетнего сына Иннокентия.

Особенно проявившаяся в эти дни нежность и заботливость по отношению к Ксении трансформировалось у него в стихотворение о любимых глазах жены:

Вскоре Ксения вернулась домой и быстро окунулась в обычный жизненный ритм. На этот раз беда прошла стороной. Однако ненадолго.

Осенью на Платона обрушились совершенно новые, неожиданно страшные заботы и проблемы. И принёс их ему его четвёртый ребёнок, первый от официального брака с Элеонорой, третий из сыновей – Даниил.

До этого бывшая жена несколько лет не давала их общему сыну общаться с отцом. И это пришлось на самый трудный период в формировании личности и гражданственности молодого человека – отрочество и юношество.

Но теперь его сын Даниил, недаром в детстве звавшийся «папин хвостик», став относительно взрослым – двадцатилетним парнем, соответственно ершистым, непреклонным, напористым максималистом, берущим для себя всё от родителей и общества, эдаким молодым волчонком, – требовал к себе повышенного внимания. Особенно сейчас, в связи со случившейся с ним бедой.

Теперь, когда в своей жизни он совершил грубые, непростительные ошибки, и оказался просто на краю пропасти, между жизнью и смертью, он обратился за помощью к отцу, как к последней надежде, невольно вспомнив о его существовании. А произошло с Даниилом следующее.

После окончания школы мать убедила его поступить на кулинарные курсы для быстрого получения востребованной специальности и заработка.

Даниил, всегда делавший всё основательно, с отличием окончил училище, получив квалификацию повара, а по просьбе руководства ещё и повара-кулинара, после чего ему предложили остаться на научную и преподавательскую работу.

Но планы у Даниила были другие. Немного поработав по распределению, он перешёл на, в финансовом отношении более выгодную, работу официантом в ресторан.

Попутно Данила занялся культуризмом в спортивной секции.

Именно там его и приглядели лихие люди, видя его успехи в силовых занятиях, его упорство и силу воли.

Как одиноко блуждающего волчонка, его завлекли в стаю.

Они предложили молодому человеку заняться ещё и боксом. Бывший самбист Даниил и в новом виде спорта также преуспел. Его успехи в первом же соревновании, быстрота реакции и воля к победе, вскоре привели его и в борьбу без правил.

Новоявленные тренеры-самозванцы опекали подающего надежды парня, формируя из него настоящего бойца.

И, в конце концов, выставили его на бой против 35-летнего чемпиона Москвы в боях без правил, предварительно детально обучив Данилу верному способу быстрой и безусловной победы над фаворитом, сделав на него большие ставки в тотализаторе.

Хотя Данила по природе был немного трусоват, но в то же время он мог в нужный момент найти в себе силы и волю для преодоления страха и трудностей. А, скорее всего у него был просто хорошо развит инстинкт самосохранения.

Даниил проявил смелость и вышел на ринг против чемпиона, дав уговорить себя на опасную авантюру.

Бой длился всего несколько секунд. Поначалу, уверенный в быстрой победе, чемпион решил немного покуражиться над новичком.

Вальсируя по рингу, не вкладываясь в удары, он пытался малой кровью, особо не напрягаясь, относительно быстро закончить бой в свою пользу.

Новичок, как мог, поначалу ловко уворачивался. Тогда чемпион, разозлившись, стал удары наносить резче и жёстче. И это вскоре дало результат.