Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе - Андрей Шляхов

– Это уже не врач, а мина замедленного действия, – оценил Данилов. – И давно она в поликлинике работает?

– Не поверите – то ли пятнадцать, то ли семнадцать лет. Но никак не меньше пятнадцати. Ее трогать боятся, знаете, как говорят – не тронь, вонять не будет. Если ее уволить, то всей администрации придется увольняться следом, потому что Вера Владимировна затрахает кляузами во все инстанции. Причем писать она будет со знанием дела, не с потолка факты брать. Кому ж охота связываться? Вот и работает наша Вера Владимировна. Медсестры от нее бегут, потому что она обожает на дому уколами лечить. Ну я понимаю, когда при пневмонии антибиотики колют – тут уж деваться некуда, но чтобы всем бабкам по кругу инъекции витаминов назначать – это уже разврат! Сейчас к ней Тоню Лисицыну посадили, до очередного запоя...

«Не поликлиника, а какой-то приют грешников», – подумал Данилов.

В его представлении, врачей, не умеющих диагностировать инфаркт и рекомендующих теплую грелку при «необследованных» болях в животе, следовало лишать диплома.

– В первом отделении тоже хватает клоунов, – продолжала Оксана. – Один Низматов чего стоит. А Лебедев? Вот уж тормоз, так тормоз! Одного больного по часу принимает, что там час можно делать? Представьте себе, с какой скоростью он по вызовам ходит... Многие спать ложатся не дождавшись, а назавтра жалобы пишут. Вызовы, если брать по уму, должны быть обслужены в часы работы поликлиники, то есть до восьми вечера, а не в полночь-заполночь. Но зато Лебедев – очень заботливый муж. Жене по пять раз в день с приема названивает: «Катюша, не забудь надеть теплые штанишки, сегодня холодно», «Катюша, не забудь взять шарф», «Катюша, не задерживайся на работе». Лизка разок удивилась, как с таким тормозом вообще жить можно, а я ей сказала, знаешь, подруга, если он и главное дело так же надолго растягивает, то только с ним и жить!

– Нет ли желания написать историю двести тридцать третьей поликлиники? – поинтересовался Данилов, поняв, что по собственному почину Оксана не замолчит. – При такой-то осведомленности...

– Я вам, доктор, помогаю освоиться, – обиделась Оксана, – в курс дела ввожу, что да как. А то вот вы, к примеру, в присутствии кардиолога скажете что-нибудь про участкового терапевта Ханину и наживете себе сразу двух врагов, потому что Нора Ефимовна и Тамара Ефимовна – родные сестры.

– Вот это полезная информация, – одобрил Данилов. – Надо запомнить. А кто еще из сотрудников состоит в родстве друг с другом.

– Больше никто. Но вам не помешает знать, что доктор Коканова крутит роман с урологом, а то мало ли, вдруг она вам нравится.

– Скорее всего мы оба взаимно не нравимся друг другу.

– Оно и к лучшему, – одобрила Оксана. – Коканова ужасно приставучая...

Через полчаса Данилову уже казалось, что он работает в двести тридцать третьей поликлинике чуть ли не со дня ее основания. Чужим мнением и сплетнями руководствоваться, конечно, не следует, но представлять, кто тебя окружает, просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы вести себя правильно с каждым из коллег. Собственный опыт, он, конечно, лучший из учителей, но в процессе его накопления можно испортить отношения со всей поликлиникой.

Под конец Оксана осмелела настолько, что дала Данилову совет. Как ей казалось – хороший.

– Вот с Пахомцевой у вас не сложились хорошие отношения, доктор, но все можно поправить. Возьмите коробку конфет подороже, купите бутылку «Мартини» и поздравьте ее с наступающим Новым годом. Татьяна Алексеевна любит, когда ей оказывают уважение.

– Это уже не уважение, а «пресмыкание», – заявил Данилов. – Спасибо за непрошеный совет, конечно, но он мне не подходит. Не мой стиль.

– Дело хозяйское, – не стала настаивать Оксана. – Только учтите, что с Пахомцевой лучше жить в мире.

– Со мной, представьте себе, тоже, – ответил Данилов. – При случае можете передать это Татьяне Алексеевне.

– Я из этого кабинета ничего наружу не выношу! – заявила Оксана.

«Так я тебе и поверил», – подумал Данилов.

– Ну и как впечатления от поликлиники? – спросила вечером Елена.

– Чем дальше, тем больше начинаю ценить «скорую помощь», – ответил Данилов. – Это же не работа была, а сплошной праздник. Начальство видел только по утрам, минут десять, а после сутки работал сам по себе.

– Кто мешает вернуться?

– Это уже пройденный этап. Да и не хотелось бы всю жизнь провести в разъездах... А потом мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Правильно подобранная физиотерапия приносит людям реальную и очень ощутимую пользу. Приятно, черт возьми. Я вот интуитивно чувствую, что все мои метания из специальности в специальность закончились. Все, побаловались и будет!

– А все-таки зря ты не стал продолжать карьеру на «скорой», – вздохнула Елена. – У тебя к этому были все предпосылки...

– Никаких предпосылок не было! Я не администратор, а практик. И в глубине души убежденный анархист. Работать люблю, а подчиняться – нет!

– Ты знаешь, я это давно заметила, – рассмеялась Елена.

– Тогда зачем заводить разговор о моей вероятной карьере на «скорой»? Лучше расскажи о своих перспективах. Или они еще не прояснились?

– Прояснились, – на лице Елены не было и тени радости. – Гучков считает меня паровозом, способным «вытянуть» отстающих. Сперва мне дали одну из худших подстанций, теперь дают самый разболтанный регион.

– Я всегда думал, что самый разболтанный регион – наш.

– Зря ты так думал.

– А в чем там проблемы? Конкретно?

– Частая смена заведующих подстанциями в последние два года, необоснованное благодушие директора региональной зоны... Знаешь, как бывает – все недочеты считаешь мелочами, которые утрясутся сами собой, а когда поймешь, что все плохо, уже и не знаешь, что делать. Как следствие – резкое падение дисциплины. На той подстанции, которой я буду заведовать попутно с директорством, две бригады в полном составе отправились на нары за торговлю наркотиками, один врач избил на вызове пациента, да так, что тот чуть не умер...

– Причина?

– Нахамил якобы. Да разве в причине дело? Все, хватит. Одним словом – там полная задница. А перспективы у меня такие – если за полгода изменю ситуацию, то из исполняющей обязанности стану «полноценным» директором региональной зоны, самой молодой в истории, заметь себе!

– А если не изменишь?

– Останусь заведовать подстанцией. Уж одну подстанцию я до ума доведу, есть опыт. С той только разницей, что на работу придется ездить куда дальше.

– А когда-нибудь... – Данилов мечтательно закатил глаза.

– Главным врачом «скорой помощи» я не стану, – оборвала его Елена. – Можешь не надеяться. Не тот у меня калибр!

– На мой взгляд, калибр у тебя тот что надо! – серьезно сказал Данилов. – Самый лучший калибр. Я, правда, не совсем понимаю, как можно оценивать женщин по этому параметру, но то, что ты лучше всех – знаю наверняка!