Творожная кнопка или зовите Ханну - Анка Гринёва

Он надел маску и на себя, теперь наши лица скрыты, на всеобщем обозрении остались только рот и борода. Что ж, так нас точно никто не раскусит.

Глава 8

Ханна

Подъехали к замку. Меня сразу ослепило великолепием и богатством. Дворец возвышался белой глыбой и давил своим масштабом. Во всем здании желтым светом горели окна, отчего отдаленные стены напоминали скопления светлячков в темном лесу. Аккуратные пики высоко держали флаги Королевства, а магическое сияние не давало и шанса не разглядеть их гордого реяния.

По мере приближения к королевским хоромам мой рот открывался все шире и некрасивее. Но я и так держалась изо всех сил, не комментируя увиденное.

На белокаменных стенах с помощью магической подсветки ожили узоры, которые складывались в реалистичные картины. Так, на одной стене раскинулся зеленый лес с пиками елей и редкими кучерявыми дубами, над ними медленно проплывала птица с раскинутыми крыльями. Прямо над центральным входом, огибая массивные двери, бурлила вода, обрушиваясь в брызги и пену. Справа, перепрыгивая резные балконы, поднимался изумрудный плющ. Его листья и стебли переливались и подрагивали, отчего казалось, что растение соревнуется в скорости с водопадом. От иллюзорных фокусов кружилась голова, но оторвать взгляд было невозможно. Поистине завораживающее зрелище.

Из ступора и кареты Макгрегор вывел меня на площадку для прибывающих гостей. Здесь было очень светло, прожектора трудились не зря.

— Моя госпожа, — услышала его медовое обращение ко мне.

Фу, пусть лучше в истерике орет «Ханна!», злится или вообще молчит — это больше всего нравится. Но вместо этого я приняла эстафету сладости и пропела, — да, мой господин, — хотелось хрипеть и кашлять, как кошка, которая выплевывает комок шерсти.

— Так бы и слушал вас, — сказал, явно издеваясь, господин следователь.

— Дома послушаете. В вашей спальне, — добавила, вспоминая, что она со звукоизоляцией. Хотелось снова орать и доказывать, какие аристократы неприятные.

Видимо, наш разговор уловил кучер, который пытался слиться с каретой, и делал вид, что не подслушивал. Его выдали пунцовые уши и щеки в ярких пятнах.

Дориан взял меня под руку и повел по красной ковровой дорожке, по краям которой стояли статуи, указывающие путь сияющими сферами в руках. Непонятно, что они подсвечивали: наш путь или мало прикрытую грудь девушек в масках. Мы точно идем на бал-маскарад? Будто подслушав размышления, Макгрегор посильнее прижал мою руку.

Идея вернуться домой была слишком запоздалой, лакей уже принял наши приглашения и проводил внутрь. Оказавшись в парадном вестибюле, старалась не вертеть головой, но, видимо, плохо скрывала свой интерес.

— Когда все закончится, я проведу для вас экскурсию по дворцу, хотите? — предложил Макгрегор, даже не представляя, как двояко это звучало.

— Хочу, мой господин, — сказала я игриво и приблизилась к следователю, перенимая его тон и удовлетворяя любопытство уставленных на нас зрачков из прорезей масок других гостей.

— Сложный вечер, — пробормотал себе под нос Макгрегор.

Пройдя внутрь помещения, оказались в зале, отделанном перламутровой мозаикой. Справа от входа сидела арфистка и на струнах выводила чарующую мелодию, которая отражалась от поверхностей и заполняла все пространство.

— Это морской зал, стены украшены тысячами ракушек, поднятых со дна Парантийского моря еще во времена правления Гардия II.

— Дух захватывает, — кое-как вымолвила я, потому что на ум приходили только неприличные эпитеты.

— Пройдемте, моя госпожа, через галерею изобразительных искусств в бальный зал.

Войдя в широкий коридор, на стенах которого висели картины, почувствовала себя в музее. Старалась не задерживаться взглядом на реалистичных пейзажах моря, полей и лугов, городских парков и домов. Но мой интерес был слишком явным.

— Эта коллекция собрана несколькими королевскими династиями, многим картинам более двухсот лет. Если задержаться и посмотреть на каждую, то можно заметить, как меняется цветовая гамма и мастерство художников в соответствии со временем.

— Знаете, господин… мой господин, все же дождусь отдельной экскурсии. Мне очень нравится, как вы рассказываете, — я была совершенно серьезной.

— Вы выходите из роли, моя госпожа, — наклонившись ко мне, сказал на ухо Макгрегор. Со стороны это смотрелось очень неприлично. Хотя о каких приличиях может идти речь, когда у них голышом статуи расставлены везде.

Лакеи, открывающие дверь в бальную залу, расправили плечи в ожидании нашего приближения. И как по команде, за несколько метров одновременно потянули за ручки двери. Как только они отворились, шум разговоров и негромкой музыки наполнил и картинную галерею.

Стало дурно от сосредоточения сливок общества, я бы сказала здесь уже сметана. Дамы в богатых платьях, расшитых камнями и кристаллами, кружевами из золотых и серебряных нитей, мужчины в идеальных костюмах с пуговицами и запонками, с драгоценными камнями, шелковыми галстуками и неизменно блестяще зализанными волосами. На нас повернулись маски, уставились зрачки, красные рты женщин расплылись в неискренних улыбках.

Чтобы хоть как-то прийти в себя, посмотрела на следователя, отрада для глаз. Хороший черный костюм, жилетка, белая рубашка. О том, что у него есть деньги, говорит только золотая цепочка от часов, которые лежали в кармашке.

Он легонько сжал мою руку, приободрил улыбкой. И я снова задержала дыхание, как перед прыжком в трубу канализации. Макгрегор уверенно вел в центр зала, только кивком приветствуя окружающих.

Достигнув цели, оказалась в эпицентре богатства, напыщенности и лицемерия. Убранство помещения терялось за буйством платьев, выбранных приглашенными гостями. Голова начала кружиться.

— Как вы себя чувствуете, моя госпожа?

— Здесь очень… ярко, мой господин.

— Прошу вас, расслабьтесь, ваш оскал мало похож на улыбку.

— Кажется, для этого мне нужно уйти отсюда, мой господин, — попыталась вернуть его же интонацию.

Он взял меня за руку и отвел к колонне, которая держала на себе весь груз проклятий малоимущих людей. Сколько здесь денег? Миллиарды золотых? Откуда? Куда?

— Я принесу выпить, а вы пока вспомните, зачем мы сюда пришли.

— Воды, — сказала я уже удалявшемуся следователю, но он услышал, обернулся и кивнул.

Мысли о деле переключили меня в рабочее настроение. Я навострила свои уши и начала выхватывать разговоры людей вокруг.

— … да, платье от Патрисии, ты ведь знаешь, она воплощает любые мечты…

— … спасибо, Филис, это все крем с регенерацией кожи, я не могу сказать, где купила, но он творит чудеса…

— … я вложился в разведение крупного рогатого скота, сам знаешь, после прекращения торговли с Западной Иринией, ориентир на местного производителя…

— …40 тысяч золотых за туфли…

— О, Лютеция, вот ты где! Наконец-то! Уши как настоящие, восторг! — врезалось в меня слишком громко и близко. Источником шума была девушка в персиковом платье. Даже маска не могла скрыть ее юный возраст. —