На линейном крейсере Гебен - Георг Кооп

Защищенная туманом, русская эскадра заметила нас уже давно; мы же вышли из открытого моря и направились к туманному побережью. На что могли надеяться русские, когда они, таким образом, поджидали нас в надежном укрытии! “Гебен” и “Бреслау” шли прямо к ним в руки. В тот момент, когда мы их увидели, смертельная стрельба уже началась. События развивались со скоростью мысли. Расстояние составляло самое большее — 4 километра. Русские стреляли яростно. Многочисленные вспышки огня мелькали в дымке. Фантастически сверкали яркие отблески огня сквозь клубящийся туман. Изо всех орудий вырывался этот огненный дождь. В воздухе выло и свистело. Весь русский Черноморский флот обрушил на нас бесчисленные снаряды из своих орудий. Мгновенно море вокруг нас вскипело. Словно невидимо посаженные, со дна неожиданно поднялись многочисленные фонтаны.

Одновременно загремела и артиллерия “Гебена”. Из длинных стволов башен ударили яркие всполохи огня, залп за залпом прокатывался по линии русских кораблей. Сейчас это вопрос жизни или смерти. В это время “Гебен” стрелял изо всех сил, удары наших орудий должны были прийтись по всей вражеской линии. “Бреслау” держался прямо за “старшим братом”, он ещё не дорос до подобной битвы. На максимальном ходу проходим мимо русской эскадры. Все происходит с молниеносной быстротой.

Вокруг кораблей падали снаряды, вздымались столбы воды, но обошлось. “Гебен” и “Бреслау” ушли благополучно. Лёгкий крейсер, защищенный линейным крейсером, остался невредим. “Гебен” получил во время этого жуткого парада единственную пробоину. Но она причинила нам немало неприятностей. Тяжелый 30,5-см снаряд пробил броню в третьем каземате по левому борту и там взорвался. Вся прислуга 15-см орудий погибла. Большой кусок брони этим ударом был вырван. К прочим несчастьям, загорелись заряды в каземате.

Моментально вспыхнуло яркое пламя, которое ударило вниз в артиллерийский погреб. Только благодаря присутствию духа у унтер-офицера катастрофа была предотвращена. Внизу в артиллерийском погребе он слышал через элеватор взрыв в каземате. Смутно представляя, что происходило наверху, он быстро включил систему орошения. Таким образом, когда мощное пламя искало выход и устремилось вниз в артиллерийский погреб, он был залит водой. Благодаря добросовестному товарищу, мы избежали огромного дальнейшего несчастья.

Сила взрыва была настолько велика, что, несмотря на пробоину в броне площадью в один квадратный метр, палуба была вдавлена, и запертая крышка угольного бункера в палубе была выброшена наружу. В результате взрыва повреждения получила труба вентиляции. Таким образом, отравленный газами воздух попал в помещение радиорубки. И, тем не менее – счастье, что больше ничего не произошло{10} .

“Гебен” и “Бреслау” еще некоторое время крейсируют перед стеной тумана, которая не хочет исчезать. Но вражеская эскадра отстала и также не показывается из-за туманной дымки. Русские корабли словно поглотил туман. Им довольно хорошо. Кажется, они не заинтересованы в продолжении боя. Сквозь молочную пелену отчетливо видно, как вспыхивают снопы огня взорвавшихся снарядов. Больше всего досталось линейному кораблю “Евстафий”, также был поврежден и “Ростислав”. Русские в своих радиопереговорах позднее сами признали потери{11} .

Пробоина в левом каземате

Бой завершился так же неожиданно, так же внезапно, как и начался. Все можно было принять за видение – первое столкновение с Черноморским флотом позади. Таким мы его все же не представляли себе. Мы рассчитывали только на одного врага русский флот, но не на другого примкнувший к нему турецкий туман. Он явился в данном случае другом русским и врагом нам. Отважный “Гебен” снова блестяще показал себя, одержал верх над целой эскадрой. Русские испытывали теперь уважение к чужаку, который так внезапно вынырнул в Черном море. Дьявольский корабль, в одиночку напавший на Севастополь, один бился с целым флотом! Это русским и не снилось.

Мы остаемся победителями на поле сражения. Снова спокойно – как и прежде, тихо клубится туман. Русские больше не показываются. Несмотря на потери, они при своем численном превосходстве использовали бы удобный случай, чтобы продолжить битву.

Наконец мы берем курс на юг и оставляем стену тумана позади. Там, в открытом море, погода лучше. Веет свежий бриз, и в ясном воздухе хорошая видимость. Тем временем все, кто свободен от вахты и кому не нужно находиться у орудий, посетили разрушенные казематы. Там лежат отважные товарищи, которые геройски отдали свои жизни при первом столкновении с врагом. Все-таки война – жестокое и суровое дело. Потери на своем корабле словно раны на собственном теле. Все выглядит совершенно иначе, когда затрагивает лично тебя.

В казематах потрясающая картина. Смерть собрала кровавую жатву. Искромсанные, разорванные, лежат несколько храбрецов, другие сидят внешне невредимые, облокотившись спинами о переборки, с темно-желтыми лицами и руками – воздействие адского пламени. Всё, должно быть, произошло ужасно быстро. Санитары-носильщики уже исполняют свои обязанности. Они ищут опознавательные знаки и собирают оторванные конечности. Погребальная команда на месте и зашивает каждого погибшего в отдельную парусину. К ногам каждого прикрепляют 15-см снаряд. Все они должны обрести тихую матросскую могилу глубоко на дне моря.

В 2 часа пополудни все свободные от вахты строятся на палубе. Погребение погибших. Павшие товарищи лежат на палубе, их покрывает военный флаг. В их числе находится также один турок. Один из тех, кто попал на борт и согласно инструкции занимал боевой пост в каземате. Теперь он тоже погиб. Он накрыт турецким военным флагом.

Выстраивается почетный караул. “Бреслау” идет рядом с нами. Медленно оба корабля скользят по воде. Развевается церковный флажок, флаг приспущен. Короткое обращение командира, минута молчания, затем над ширью моря раздаются три памятных залпа. Друг за другом погибших опускают с борта, их подхватывают волны. Глубока холодная могила моряков.

Уже дважды нас настигала смерть! Кто будет следующим?

Ночь проходит без дальнейших происшествий. “Гебен” и “Бреслау” спокойно следуют своим курсом. Утром показывается вход в Босфор. Пока Константинополь еще погружен в глубокий сон, мы встаем на якорь в Стении. Большое событие – первый бой с русским Черноморским флотом – позади.

После полудня нужно снова грузить уголь, пока не наполнятся бункеры и “Гебен” не осядет в воде.

*

На борту всегда должно быть достаточно угля, это мы четко знаем еще с нашего прорыва из Мессины. Уголь означает свободу действий и передвижения. Чем больше его мы имеем, тем лучше. Если топливо подходит к концу, тогда дело скверно. Правда, в случае нужды мы могли бы зайти в один из немногих нейтральных портов в Черном море, в Варну или Констанцу, и там удовлетворить наши запросы, если дело не сложится совершенно иначе. Конечно, Румыния и Болгария являются еще нейтральными странами. Но через 24 часа мы снова должны будем их покинуть, и, кто знает, не расположатся ли уже при выходе из порта русские, чтобы приготовить нам совсем особый прием.