Комфлота Бахирев - Борис Царегородцев

Но тут проявил инициативу мой начальник штаба контр-адмирал Пилкин, он обратился к командующему Кавказской армией Юденичу:

– Выше высокопревосходительство, а зачем нам высаживать войска у линии фронта и потом опять в лоб атаковать турок, если можно высадить их в тылу, например в районе Платана, и оттуда вести наступление на Трапезунд. С той стороны нас никто не ждет. А оказавшись меж двух огней, турок сам бросит свои позиции у Сюрмене и поспешит на единственную дорогу на Гюмиш-Хана, боясь, что мы ее перережем, и они попадут в окружение. Тогда и сам Трапезунд достанется нам без боя. Я не думаю, что они захотят оборонять город, из которого ведет всего одна дорога в глубь Турции.

– Да, и такой вариант развития операции прорабатывался, но его исполнение намечалось после взятия позиций у Сюрмене и начала атаки на Кавет с одновременной высадкой и там десанта.

– Но это же опять перед Трапезундом, а не в тылу у города. А вот сейчас взять и высадить десант в пятнадцати верстах в тылу и сразу наступать на единственную дорогу, что пригодна для прохождения войск, и перерезать ее. После того как противник узнает, что мы высаживаемся в их тылу, он должен сразу же броситься по ней в бега. А если турки этого не сделают, а еще какое-то время будут оказывать нам сопротивление под Хамурканом и Сюрмене, то к нам в плен должно попасть немало их войск.

Юденич склонился над картой, оценивая обстановку, несколько минут решал какие-то задачи, перебирал в голове разные варианты.

– Решено, мы высаживаем бригады здесь, вот только они остались без артиллерии. Она сейчас выгружается в Ризе. А как же им без поддержки артиллерии наступать? Адмирал Хоменко сейчас находится в Ризе?

– Да. Последнее сообщение от него было оттуда.

– С ним надо срочно связаться. Пусть всю полевую артиллерию с припасами, которую не успели сгрузить с транспортов, направляет сюда. И как только она прибудет, начнем полноценную высадку.

– Ваше высокопревосходительство, если будем ждать артиллерию, пройдет много времени. Я предлагаю не дожидаться ее, а высаживать пластунов сразу, как только подойдем к Платану. Мы поддержим их огнем корабельной артиллерии. Высадим вместе с десантом на берег артиллерийского офицера, можно двух, да нескольких сигнальщиков. Первое время, пока не протянем телефонную линию, они будут корректировать огонь с кораблей.

Юденич опять задумался и сказал после минутной паузы:

– Я одного опасаюсь, что нам не удастся с этими силами с ходу овладеть дорогой. Из доклада генерала Ляхова следует, что, по сведениям разведки, в Трапезунде находится до пяти тысяч немецких солдат.

– Да откуда тут могут быть немцы, если они в Европе ощущают большую нехватку войск.

– Так и я думаю, откуда?

Разведка сильно подвела генерала Ляхова, если завысила численность турецких войск в несколько раз. Так, по некоторым ее донесениям, в Трапезунде находились даже пять тысяч немцев, хотя откуда им было взяться в Турции?!

– Я отдаю генералу Ляхову приказ продолжать сдерживать противника по фронту еще сутки, а потом переходить в наступление. Пусть корабли Римского-Корсакова поддерживают его всеми орудиями.

1-я Кубанская пластунская бригада генерал-майора Ивана Емельяновича Гулыги и часть Донской пластунской бригады была успешно, без противодействия со стороны турок высажена на берег. Они высаживались на берег с шутками-прибаутками.

С Богом, кубанцы! Не робея,

Смело в бой пойдем, друзья;

Бейте, режьте, не жалея,

Басурманина-врага!

Там, далеко за горами,

Русский много раз шагал,

Покоряя вражьи страны,

Гордых турок побеждал.

Так идем путем прадедов

Лавры славы добывать!

И пойдем мы в дело смело,

Дедов славных не срамя!

Смерть за веру, за Россию,

Можно с радостью принять.

Закрепившись на берегу, батальоны Гулыги начали наступление в двух направлениях. Основные силы, а это четыре батальона, повели наступление на Трапезунд, а три батальона под командой полковника Полухина двинулись к дороге на Гюмиш-Хана. Гулыга передал Полухину большую часть своих пулеметов. Если только полковнику удастся оседлать эту дорогу на Гюмиш-Хана, то туркам точно наступит хана. Через два часа после выгрузки пластунов к району высадки пришли два судна с артиллерией и приступили к выгрузке. Как только одна батарея была выгружена на берег, ее тут же послали догонять батальоны полковника Полухина. Порожние транспорты, кроме двух последних, ушли под охраной миноносцев в Ризе, а оттуда на Батум. В Ризе оставалось еще шесть невыгруженных судов, с артиллерией и припасами для войск. И теперь все, что находилось на судах, перегружалось на десантные самоходные баржи, которые сразу же шли выгружаться к селению Оф. На переходе баржи охраняли два миноносца. На охрану порта выделили два эсминца и канонерскую лодку.

Юденич оставался на «Алмазе» и руководил войсками оттуда. Для поддержки десанта были привлечены канонерская лодка «Донец», естественно, сам «Алмаз» и эсминцы «Завидный» и «Жуткий». Когда Юденич узнал, что где-то в море находится как минимум один крейсер противника, он тут же настучал радиограмму в штаб флота: «Главнокомандующий находит необходимым на все время операции продолжать охрану флотом побережья, чтобы обеспечить войска от обстрела неприятельских кораблей, а не отстаиваться в бухте Севастополя».

Он фактически намекал, что флот в разгар боев уклонился от выполнения своих обязанностей. Он не видел наши корабли, которые крейсировали в сорока милях на северо-запад. Предполагал, что основной флот ушел в Севастополь, пока Пилкин его в этом не разубедил.

– Ваше высокопревосходительство! Флот находится в море, и никуда не сбежал, как вы соизволили заметить. Его задача не изменилась, как и было задумано по плану операции, он находится на прикрытии транспортной флотилии. Кроме того, в его задачу входит недопущение прорыва к побережью германо-турецкого флота.

– Хорошо, я вам верю, господин адмирал, но, если хоть один снаряд с вражеских кораблей упадет в расположении моих войск, отпишу о вашем бездействии на имя великого князя Николая Николаевича.

Нет, наш флот не бездействовал, начиная с 16:00 с гидрокрейсеров каждые пятнадцать минут спускали на воду по гидросамолету, которые вылетали на разведку на шестьдесят – восемьдесят миль от кораблей, высматривая, не покажется ли «Бреслау», а возможно, и сам «Гебен». Может, наши дозорные подводные лодки все же проглядели его выход, и сейчас эти два корабля – «племянник» и «дядя» – так прозвали моряки-черноморцы эту парочку, – приближаются к побережью Лазистана.

Самолеты уже два часа взлетают и уходят в разведывательные полеты, но, возвращаясь, ничем обрадовать пока не могли. Противник до сих пор так и не обнаружен, но он должен быть где-то рядом, если только не повернул назад.

– Ваше превосходительство, пришло сообщение от старшего лейтенанта Стаховского, – объявил вахтенный офицер мичман Шулейко.