Свидетель, не увидевший свет - Николай Леонов

– Ничего не смущает, Володя?

– Думаете, что воронка от взрыва маловата? – попытался угадать мысли шефа участковый.

– Маловата, – вздохнул Лев. – И ведь что показательно, возразить нечего, и оснований кидаться всех хватать и арестовывать у нас тоже нет. А если сторож и сам не знал, сколько тут тротила взрывали? Ну, допустим, знал он, что такой объем хранится. А кто ему докладывал, что все взорвали и что какую-то часть не вывезли? И под ногами у нас скала. Воронка от такого количества на рыхлой земле была бы другой. Позвонить бы да уточнить у руководства компании-разработчика карьера, да связи у нас нет. И опять приходится все решать самим, Володя…

– Ситуация, – глубокомысленно поддакнул участковый. – И что будем делать?

– То, что можем в этой ситуации. Обойдем планомерно все вокруг в поисках… чего-нибудь.

– А чего будем искать? Я несколько потерял мысль ваших рассуждений, Лев Иванович.

– Не знаю, Володя, – недовольно поморщился сыщик. – Много непонятного, много неприятного, даже трупы у нас есть. Но нет главного – связующего звена. Пока все, что мы имеем, – это набор фактов. Так что давай искать новые факты в надежде, что они и послужат связующим звеном. Любые!

Гуров откровенно кривил душой, когда говорил, что не имеет связующего звена. Он не хотел путать и даже пугать молодого участкового. Да и озвучивать предварительные выводы, когда сам окончательно не уверен, он не любил. Версия – она и в Африке версия. С Крячко он бы поделился версией, гипотезами, с генералом Орловым поделился бы, они профессионалы, схватили бы все на лету. А Чебриков настолько уверился в гений московского полковника, что перестал думать самостоятельно, ходит следом, как на привязи, и смотрит в рот. Инициативу он утратил полностью. Но попрекать его этим не стоит, и тем более не стоит подталкивать к инициативе в данной ситуации, может наломать дров в два счета. А ситуация такова, что ошибаться уже нельзя. Что-то черное, мрачное и зловещее замаячило.

– Бумага, Лев Иванович, – позвал Чебриков, подняв с земли какой-то клочок. – И даже не обгоревшая.

– Надписи, символы какие-то есть? Рисунки? – Гуров выпрямился и посмотрел на участкового, рассматривавшего небольшой серый клочок в десятке метров от него.

– Нет. Еле заметные линии типографского способа нанесения. Похоже на обрывок какого-то бланка, накладного например.

– Хорошо, сохрани, и пошли дальше, – кивнул Гуров.

Они описывали уже пятый или шестой круг вокруг воронки, каждый раз увеличивая и увеличивая диаметр круга. Только так, по мнению Гурова, можно было не пропустить чего-то важного. Он пока не думал, доказательства чего именно хочет найти, просто ему нужна была информация о том, что произошло в этом месте много лет назад.

Когда они отошли от воронки метров на пятьдесят, Чебриков объявил, что нашел обрывок синей изоляционной ленты, на его взгляд, ей уже несколько лет, и самая объяснимая причина ее здесь появления – это ремонт чего-то электрического.

– Молодец, – отозвался Гуров. – Неси ее сюда. Заодно, может, с таким же успехом объяснишь мне происхождение вот этого клочка.

Чебриков повернулся и увидел, что полковник сидит на корточках и внимательно рассматривает что-то ярко-оранжевое.

– Что это? – удивленно спросил он, присаживаясь рядом с Гуровым и разглядывая кусок пустого яркого бумажного цилиндрика, разорванного по одной стороне.

– Это, Володя, очень странная, на мой взгляд, вещь, – ответил Гуров, беря бумагу пальцами. – Это, к твоему сведению, упаковка от взрывчатки. В такой упаковке глубинные заряды закладываются в высверленные шурфы при подрыве породы в карьерах. А странно то, что она должна была разлететься на атомы в момент взрыва. В очаге взрыва очень большое давление и температура, поэтому найти обгоревший клочок упаковки заряда тротила невозможно. Но мы нашли. И даже не обгоревший, и на расстоянии метров пятидесяти от воронки. Что это значит?

– Что эта упаковка не была там, где взрывали? – неуверенно предположил Чебриков.

– Это значит, – мрачно ответил Гуров, – что в момент взрыва в том месте, где осталась воронка, в этой упаковке тротила не было. Вот и все. А дальше начинаются фантазии.

– Какие? – спросил Чебриков напряженным голосом.

– Если в упаковке, в которой должен храниться тротил, его не оказалось, значит, его оттуда вытащили. Это очевидно, это «дважды два». Зачем вытащили? Зачем кому-то в каменном карьере, где ведутся разработки взрывным способом, вынимать тротил из заводской упаковки? Что делает пустая упаковка в том месте, где несколько лет назад взрывали остатки тротила, чтобы не создавать опасной ситуации и не вывозить его отсюда транспортом?

– Велись.

– Что?

– Не ведутся, а велись, Лев Иванович, – пояснил Чебриков.

– Да-да, велись. Именно велись. Карьер будет заведомо заброшен. И эти упаковки разлетелись не от взрыва, а… от ветра, например. Они были в куче того, что подлежало уничтожению. Нужно время для того, чтобы подсоединить детонаторы, протянуть кабель за пределы карьера. Потом еще взрывнику надо самому удалиться на безопасное расстояние, откуда, подав нужное количество электроэнергии на детонатор, путем вращения ручки динамо-машины или другого аналогичного, но аккумуляторного устройства, все взорвать.

– Лев Иванович, вы, по-моему, просто не хотите произнести конкретные слова, которые напрашиваются.

– Да, Володя, – согласился Гуров, крутя в руках обрывок упаковки. – Тут, конечно, взрывали тротил, но, боюсь, не восемьдесят килограммов, а гораздо меньше. Тут, вероятно, имитировали уничтожение запасов тротила, с целью скрыть хищение взрывчатки.

– Тогда я не понимаю, Лев Иванович, а зачем вскрывать упаковки? Красть и перевозить куда-то удобнее именно в готовых заводских упаковках.

– Вот это и страшно, Володя. Тротил хорошо плавится. Из него можно лить любую форму.

– Зачем?

– Затем, – процедил Гуров сквозь зубы, – что для изготовления взрывного устройства с поражающими элементами нужно расположить тротил в удобной компактной форме в центре, а поражающие элементы вокруг него. Ручную гранату «Ф-1» представляешь? Заряд, а вокруг рубашка, разлетающаяся во время взрыва на квадратики.

– Вы хотите сказать, что взрывчатку украли для того, чтобы изготовить взрывное устройство? Для проведения террористического акта?

– Именно. – Гуров пристально посмотрел участковому в глаза. – И в этой связи, товарищ лейтенант, две недавние смерти в поселке, рухнувший мост, срезанный телефонный кабель, сломавшаяся дрезина и смазанный старый навесной замок на бывшем складе выглядят довольно зловеще. По отдельности каждый факт ничего не значит, а вот вместе они могут говорить о подготовке кем-то чего-то. И это «что-то» должно произойти довольно скоро, раз поселок лишили доступа извне и единственной связи.

– И в поселок приезжает бывший взрывник Бочкин, проработавший на карьере несколько лет, – упавшим голосом добавил участковый. – А его одноклассник Захаров только и делает, что бродит целыми днями с ружьем и делает вид, что охотится.